Страница 419 из 573
Для своих частных перемещений фюрер использовал несколько видов транспорта. Имелся у него специальный поезд по образцу тех, которые "состояли на вооружении" русского командования с начала XX века и до конца Второй мировой войны. При наших просторах и ненадежной связи "штабы на колесах" были очень важны. Для немцев — меньше: у них и расстояния куцые, и связь устойчивее. Личный поезд Гитлера, находясь в полной готовности, подолгу простаивал на запасном пути, имея в своем составе тринадцать вагонов и две бропеплощадки с 20-миллиметровыми зенитными установками. Сам фюрер пользовался только одним вагоном — с кабинетом, спальней, ванной и купе для адъютантов. Особой защиты вагон не имел. К концу войны его намеревались частично бронировать, но не успели.
Предпочтение Гитлер отдавал автомобильному транспорту, располагая двумя машинами типа «Мерседсс-Бенц»: одна открытая, а вторая — лимузин с мотором в 150 лошадиных сил. А еще был вездеход марки «Штейер». Езда по хорошим дорогам доставляла фюреру удовольствие, он расслаблялся и отдыхал в пути лучше, чем в обычных условиях. Однако постоянная нехватка времени заставляла его чаще летать по воздуху, чем получать успокоение на автотрассах.
Самолетов, как и автомашин, тоже было три. Основной — четырехмоторный «Кондор» фирмы «Фокке-Вульф». Запасные: «Юнкерс-52» и «Хейнкель-111», специально оборудованные для Гитлера. Главным пилотом был Баур. И еще шесть первых пилотов сменилось за годы войны. Брали людей не только благонадежных, но и очень опытных, налетавших не менее миллиона километров. Но им не везло. Пилот Гейн потерпел аварию на аэродроме города Орла в декабре 1941 года. Шнабеля в 1942 году убили партизаны в окрестностях Житомира. Пилот Домди сбит советским истребителем в районе Лодзи в 1944 году. И все это без Гитлера на борту.
Наша разведка старалась отслеживать передвижения фюрера, хотя и не всегда удачно. Велик соблазн охотника подстрелить хищника на бегу или на лету. Но на «отстрел» не было согласия Сталина, да и хищник обладал острым чутьем, помогавшим ему избегать опасностей. Гитлер порой рассчитывал не столько на надежную охрану, сколько на почти полное отсутствие оной. На поступки, непредсказуемые как для своих, так и для чужих — для нас. Характерный пример — посещение фюрером Восточного фронта в феврале 1943 года, о чем мы уже писали в связи с историей 902-го стрелкового полка, которому доведется штурмовать рейхсканцелярию.
Предупреди Гитлер свою охрану о том, что собирается в Запорожье к фельдмаршалу Манштейну — поднялась бы суета. На Днепр отправились бы гестаповцы, тайные агенты, сотрудники абвера. Начались бы поиски и оборудование помещений, специальные мероприятия. И это в прифронтовой полосе, где русская разведка наверняка имела свои "глаза и уши", могла принять встречные меры. А фюрер взял да и вылетел неожиданно, сообщив о своем решении только Манштейну. Отправился с элементарными мерами предосторожности. Разве что истребителей сопровождения на всем пути было больше обычного. Но летчики, поднимаясь в воздух в своих зонах, не знали, кого они сопровождают.
И еще. Первую ночь Гитлер провел даже не в Запорожье, а в Мариуполе, в гостинице на берегу моря, наблюдая из окна за бытом прифронтового города. Спал на редкость спокойно и крепко: весенний морской воздух способствовал.
Наша разведка узнала о том, что Гитлер побывал в Мариуполе, лишь после войны. А местное население вообще ничего об этом не знает.
В Запорожье фюрер находился почти двое суток, проводя совещания с генералами, обсуждая план контрудара по советским войскам в районе Харькова. Жил в помещении авиационной казармы, не привлекая внимания никакими охранными мероприятиями. Подстраховывался лишь тем, что находился поблизости от своего самолета: в крайнем случае не то что доехать добежать можно. Это пригодилось. Когда на окраине Запорожья появились советские танки а на улицах начали рваться снаряды, Гитлер сразу же улетел. Именно в тот день он произнес вещую фразу: "Если мы не остановим русских здесь, то не остановим их нигде до Берлина". Впереди было сражение на Орловско-Курской дуге. Чем оно закончилось — общеизвестно.
А покушение на Гитлера все же состоялось. В 1944 году. Но покушались не мы и не союзники, а немецкие заговорщики, стремившиеся убрать фюрера для того, чтобы как-то смягчить для Германии приближавшуюся катастрофу. 20 июля во время совещания Гитлера с генералитетом в зале взорвалась бомба принесенная в портфеле полковником графом Клаусом Шенком фон Штауфенбергом. Взрыв был сильный, но фюреру повезло, ему лишь повредило правую руку, барабанную перепонку и евстахиеву трубу правого уха. Через несколько дней Гитлер оправился от потрясения, но заметнее проступила его застаревшая нервная болезнь: сильнее и чаще, почти непрерывно, подергивались левая рука и нога.
После войны довелось мне слышать разговоры о том, что к покушению графа Штауфенберга причастна якобы советская агентура. Упоминалось имя Ольги Чеховой, благополучно здравствовавшей на Западе. Ничего определенного на этот счет высказать не могу, никаких сведений у меня нет. Но не думаю, что кто-то из наших деятелей мог взять на себя смелость хотя бы косвенно нарушить распоряжение Сталина. А о "деле Штауфенберга" упоминаю потому, что оно имеет отношение к нашему дальнейшему повествованию.
2
Сталин, значит, не был заинтересован в устранении Гитлера и даже вроде оберегал его. А германский фюрер, наоборот, к концу войны готов был использовать любую возможность, чтобы обезглавить советское руководство, спутать карты своих противников, выиграть время, найти выход из тупика. Давайте же перевернем пластинку, узнаем, какие заговоры плелись тогда вокруг Сталина, кто и как пытался покушаться на его жизнь.
Не удивляйтесь: приоритет принадлежит любезно-коварным японцам. После победы в 1905 году над разлагающейся, погрязшей в жульничестве и разврате верхушкой Российской империи, над бездарными царскими генералами, но отнюдь не над русской армией, всегда сражавшейся героически, — после своей сомнительной победы японские самураи, вырвавшиеся вдруг на просторы из тесной островной изоляции, возомнили себя великими героями, способными господствовать над всей Азией, от Персидского залива на юге до Урала на севере. И началась непрерывная ползучая агрессия. Отхватив у России кусок Маньчжурии, Южный Сахалин и Курильские острова, самураи в 1910 году без особых трудностей оккупировали весь Корейский полуостров и стали продвигаться дальше, в Северный и Центральный Китай. Воспользовавшись неразберихой нашей гражданской войны, двинули свои войска в Приморье, в Хабаровск и далее, вплоть до Читы.
Ладно, японцам вроде бы простительно, они, только-только вылезши из дремучего средневековья, первый раз столкнулись с русской необычностью. Не понимали еще со своей скороспелостью, как опасно затрагивать русский народ. Илья Муромец ведь долго, лет тридцать, лениво сидел на печи, пока, наконец, расшевелился, взял дубинку и пошел крушить по всем сторонам.
Страшна и ничем не удержима Россия, если ее «раскачать». Недотепы самураи, вместе со своими американскими коллегами, на собственной шкуре ощутили это в конце нашей гражданской войны. Сунулись к нам со своими интересами и получили такие щелчки, что долго потом чесали незадачливые лбы. Сильны были американские и японские интервенты на Дальнем Востоке, с их техникой, с редкими тогда бронемашинами и самолетами, а что вышло?
По долинам и по взгорьям
Шла дивизия вперед,
Чтобы с боем взять Приморье,
Белой армии оплот.
Наливалися знамена
Кумачом последних ран.
Шли лихие эскадроны
Приамурских партизан.
И останутся, как в сказке,
Как манящие огни,
Штурмовые ночи Спасска,
Волочаевские дни.
Разгромили атаманов,
Разогнали всех господ
И на Тихом океане
Свой закончили поход.
Это не только хорошее стихотворение, не только замечательное музыкальное произведение, не только прекрасная песня, никого (даже потерпевших поражение белых офицеров) не оставлявшая равнодушными, — это ведь краткая, но очень емкая, образная глава из истории нашего государства. Да, разгромили японцев и их ставленников-атаманов, разогнали всех доморощенных и заокеанских «господ-воевод» и в октябре 1922 года закончили свой легендарный поход во Владивостоке, на причалах бухты Золотой Рог. Той бухты, из которой поспешно ретировались последние корабли американцев. А главное — японцев, они ведь успели пустить если не корни, то крепкие корешки на нашем Дальнем Востоке. Цепкие они человечки, используют любую щель, чтобы забросить свои семена.