Тайный советник вождя

Опрокинув наш фронт, фашисты по всем представлениям должны были устремиться к Киеву, к важнейшему политическому и военно-стратегическому центру. Ведь на финишную прямую, на довольно короткую прямую, они вышли! И, к моему удивлению, не воспользовались этим. Их мощные подвижные соединения, достигшие Казатина и районов южнее его, не двинулись на северо-восток, на столицу Украины, не двинулись и на восток, ближайшим путем к Днепру, а совершенно неожиданно повернули на юг, к далекому Черному морю. Особенно странно положение выглядело на карте. Стрелы вражеских соединений были нацелены на город Николаев, в устье Южного Буга, и на Херсон, в устье Днепра. В некоторых местах стрелы круто загибались почти на запад. Наверно, немецкие солдаты сами удивлялись, видя, что наступают вслед за солнцем — в сторону своего фатерлянда.

Сознательно ли пошло вражеское командование на такой странный маневр? Думаю, и да, и нет. Фашисты понимали, что Киев мы будем защищать упорно, не жалея сил, потери будут большие, а немцы старались всячески избегать людских утрат, не ввязываться в затяжные бои, а маневрировать, искать слабые места в нашей обороне, ошеломлять, окружать, добиваться успехов малой кровью. И они пошли туда, где почти не встречали сопротивления, громя с фланга и даже с тыла войска нашего Южного фронта. Цель: разбить 18-ю и 9-ю советские армии, отрезать всю Молдавию, значительную часть южной Украины вместе с Одессой, создать условия для захвата Крыма. Да, немцы воевали умело, по-новому, полностью используя свое превосходство в технике, стремительность, организованность, самоуверенность. Дивизии 18-й армии, принявшие на себя основной удар механизированной лавины, не могли противостоять гитлеровцам. Конечно, фашисты тоже несли потери, но движение их колонн тормозилось не столько нашим сопротивлением, сколько доставкой горючего.

Вот что я видел своими глазами восточнее города Балты. Вдоль южного берега речки Кодыма окапывался стрелковый батальон. Я решил переждать здесь, у воды, жаркое полуденное время, смыть въевшуюся в поры дорожную пыль, при возможности прополоскать белье, гимнастерку и, извиняюсь, портянки. Приказал водителю замаскировать машину под прибрежными вербами. И шофер, бойцы-автоматчики сразу бросились к воде, а я сперва прошелся с комбатом вдоль линии обороны, поговорил с ним. Пожилой, степенный капитан-запасник из Харькова успел уже повоевать, был легко ранен; он произвел на меня положительное впечатление. О своем батальоне капитан говорил скупо и неохотно. Людей много, да что проку?! Почти все бойцы из Западной Украины, в армии не служили, винтовки держат, как палки. Командиры взводов и рот — из запаса. На весь батальон, на тысячу человек (почти двойная численность!) лишь несколько кадровых командиров. Пулеметов нет. Обмундирование получили не полностью, на складах не оказалось обуви и головных уборов. Кто в капелюхе, кто в кепке. У одного домашние чоботы, у другого сандалии, третий вообще босиком… Пока отходили сюда, к Балте, несколько раз попадали под бомбежку, потеряли треть личного состава. И не только от бомб. Люди разбегались, потом не могли найти свое подразделение. Некоторые — из местных, — исчезали, не желая уходить далеко от дома…

— Воевать сможете? — напрямик спросил я.

— Появится за речкой пехота — попугаем из винтовок… Да и чем воевать? — развел руками капитан. — Подобрал на дороге пушку-сорокопятку с десятком снарядов, вот и вся артиллерия… Э, да что там!.. Чего у нас вдоволь, так это еды. Не бросать же немцу добро… Прошу на обед. Хотите борщ, хотите кулеш с салом.

— С удовольствием. Только помоюсь, — сказал я и присоединился к своим бойцам, наслаждавшимся прохладой текучей воды.

Со стороны Балты доносилась канонада, а у нас на речке было спокойно, тихо и зелено. Даже самолеты ни разу не появились. На горячем солнце быстро высохла постиранная одежда. Я успел пообедать с комбатом и даже вздремнул на шинели возле машины. Разбудили меня пулеметные очереди и голос шофера:

— Товарищ подполковник, чтой-то неладное!

Мгновенно натянув сапоги, вскочил и осмотрелся. Первая заповедь военного человека, от рядового бойца до полководца: прежде всего с возможной точностью оцени обстановку. Пулеметы, три или четыре, били почему-то не из-за реки, откуда ожидались немцы, не с запада, со стороны Балты, а как раз с противоположной стороны, с востока: где-то там, довольно, впрочем, далеко, находился город Первомайск, куда я намеревался ехать в поисках штаба 18-й армии.

Оттуда же, с востока, отходили вдоль берега, вдоль свежеотрытых окопов, бойцы: те самые, из полуобмундированного батальона. К ним присоединялись красноармейцы, вылезавшие из стрелковых ячеек, ходов сообщений. А вот и бегущие появились. Молодой паренек, всклокоченный и без ремня, волочивший по земле винтовку, чуть не сбил меня с ног.

— Стой! — крикнул я, выхватив пистолет. — От кого бежишь? Куда?

— Та герман, пан командир! С кулеметами, на мотоциклетках!

— Где?

— Ось там, на шляху!

Судя по стрельбе, мотоциклистов было не много, вероятно, разведка. Но в этот момент откуда-то донеслось гудение двигателей, чей-то истошный вопль резанул слух:

"Хлопцы, тикайте! Танки идуть!"

И побежал почти весь батальон. Одни красноармейцы по берегу, другие, бросив винтовки, лезли в воду, плыли на ту сторону. Искаженные страхом лица, обезумевшие глаза. Я попытался задержать несколько человек, но они просто не понимали, чего от них требуют,

— Танки же! Танки! Сбоку зашли!

Сообразив, что панику не унять, я вместе с шофером и автоматчиками быстро поднялся на высотку, где находился командный пункт капитана, с которым недавно обедал. Там возле комбата собралась группа человек в двадцать и там же стояла пушка-сорокапятка, готовая открыть огонь. Но стрелять было пока не в кого. Капитан, смотревший в бинокль, подтвердил, что на дороге действительно появились вражеские мотоциклисты, а теперь еще и грузовики, вероятно, с пехотой. Сколько грузовиков — за пылью не видно. Подойдут ближе — можно будет ударить по ним. А меня комбат попросил немедленно уехать, так как отвечать за штабного подполковника он не намерен. Если встречу какое-либо начальство, чтобы доложил: капитан такой-то занял оборону на высоте фронтом на север, собирает рассеянный батальон. Ждет указаний на отход или поддержки.

Капитан, конечно, очень надеялся установить связь с командованием, я обещал помочь. Отдав комбату все имевшиеся гранаты, отправился в путь, переживая за горстку людей, оставшихся со своей пушчонкой у реки "фронтом на север". Но что делать, капитан должен был выполнять свои обязанности, а я — свои.

Двое суток мотался потом по степным дорогам среди растрепанных, потерявших связь и управление войск, стихийно стремившихся на юг и на юго-восток. Немцы появлялись то с запада, то с востока, оказывались даже впереди: их моторизованные и танковые части опережали нашу отступавшую пехоту. Вспыхивали бои за населенные пункты, за перекрестки дорог. И почти все наши войска, даже те, которые организованно отступали на юг, были в конце концов отсечены немцами, продвинувшимися вдоль Южного Буга. Уйти из замыкавшегося кольца удалось главным образом тем, у кого были колеса. Меня как раз и спасло то, что автомашина была надежной, а водитель умелый.

Штаб 18-й армии, а точнее остатки штаба я разыскал юго-восточнее Воскресенска в междуречье Южного Буга и Ингула. Несколько крытых грузовиков, несколько легковушек, полугорки комендантской роты и связистов. Со штабом находился и командующий армией генерал-лейтенант Смирнов Андрей Кириллович. Я ценил способности этого человека. На русско-германском фронте он был поручиком, командовал ротой и воевал, кстати, здесь же, на Украине. А когда царская армия рассыпалась, Смирнов вернулся домой в Петроград и вскоре стал там инструктором по формированию и подготовке красногвардейских отрядов. Участвовал в боях с Юденичем. В сражениях с белополяками успешно командовал стрелковой бригадой. Затем — служба, учеба в Военной академии имени М. В. Фрунзе. Командовал стрелковой дивизией, затем корпусом. После пребывания на Дальнем Востоке — назначен начальником высших стрелковых курсов «Выстрел», а через год стал начальником Управления учебных заведений Красной Армии. Война застала Смирнова на посту командующего Харьковским военным округом.