Страница 9 из 82
В его ранней карьере мало что предвещало грядущее возвышение. Он, возможно, принимал участие в Четвертом Латеранском соборе в 1215 году, но определенно не выступал там публично; в декабре 1216 года сопровождал юного императора Фридриха II в Нюрнберг и также смог устроить отправку небольшой группы рыцарей, чтобы оборонять границу Венгерского королевства от набегов кочевых половцев. Эта безвестность обернулась славой в ходе Пятого крестового похода.
Герман фон Зальца присоединился к экспедиции, в 1217 году отправившейся с Кипра и высадившейся в Дамиетте, египетском порте, защищавшем дельту реки Нила и путь к Каиру. Этот крестовый поход обещал тот решительный успех, что ускользал от крестоносцев так долго. На успех можно было надеяться, учитывая уязвимость цели похода – Египта – и то, что значительную долю в экспедиции составляли рыцари из военных орденов. Среди участников похода была достигнута предварительная договоренность о стратегии и тактике, чего так недоставало в предыдущих походах, особенно в роковом Четвертом крестовом походе, когда крестоносцы оказались у стен Константинополя, к вечному позору и поношению христиан. Но даже и теперь, в отсутствие единственного, доминирующего лидера, что было главной слабостью крестоносцев, Герман выделялся среди великих магистров. Не столько тем, что его способности бросались в глаза или так велико было число рыцарей под его командованием. Скорее всего, потому, что Герман собрал так много денег и людей в поход и был человеком, к которому обращались за советом и руководством. К тому же ему удавалось постоянно добиваться для своего ордена привилегий и пожертвований.
Герман фон Зальца лично воевал под Дамиеттой все четыре года, когда христианский и мусульманский миры сошлись в отчаянном столкновении, когда каждая сторона призывала помощь из все более отдаленных мест и стало казаться, что уже некого звать для подкрепления. Наконец крепость пала, и крестоносцы отправились вверх по Нилу к Каиру. Это наступление в итоге обернулось неудачей. Хотя все призывали императора прийти на помощь, Фридрих II нашел благовидные причины отсрочить свой отъезд. Пока тянулись переговоры, крестоносцы один за другим возвращались домой. Хотя христианские вожди и могли получить доступ в Иерусалим, в обмен на уступку Дамиетты, папский легат упрямо отказывался успокоиться на чем-либо меньшем, чем полная победа. Ссылаясь на пророчества мифического царя Давида и Иоанна Крестителя, он пытался связать оба пророчества со слухами о великом царе (возможно, имелся в виду Чингисхан, который возглавлял монгольские орды, разорявшие соседние земли).
Он обещал легкую победу над дезорганизованными египтянами и убеждал великих магистров тамплиеров, госпитальеров и тевтонских рыцарей предпринять финальное наступление в 1221 году, попавшее в ловушку в дельте Нила. Результатом было полное поражение, потеря почти всей армии и утрата Дамиетты. Герман оказался среди пленных. Его вскоре выкупили, но он имел причины решить, что будущее его ордена не лежит исключительно в Святой земле.
Хотя многие порицали Фридриха II за то, что он пренебрег честью, нарушив обещания привести армию в Египет, и обвиняли его в бедствии, постигшем армию крестоносцев, Герман фон Зальца не был в их числе. Он оставался преданным династии Гогенштауфенов, по крайней мере пока это не противоречило его обязательствам перед церковью. Он приезжал в Германию в 1223 и 1224 гг. по делам империи, договариваясь об освобождении датского короля Вальдемара II, который был захвачен графом Генрихом Шверинским, что поставило государства северной Европы на грань всеобщей гражданской войны. Герман, который, без сомнения, знал графа с Пятого крестового похода, договорился о выкупе короля. Частью достигнутого сложного соглашения было обещание датского монарха участвовать в предстоящем походе Фридриха И. Хотя император и не отправился в Дамиетту, когда папа умолял его спасти крестоносцев, теперь Фридрих II набирал добровольцев в поход, в котором отомстил бы за все прошлые поражения христиан. В качестве видного представителя империи фон Зальца был способен утвердить в общественном сознании роль тевтонских рыцарей в качестве ведущей силы в немецком движении крестоносцев. Хотя раньше он посылал воинов, чтобы защитить Карпатские перевалы в Венгрии от набегов кочевников, он не хотел отвлекаться на эти мелочи, так же как и на интригующее предложение князя Конрада Мазовецкого (1187-1247) – послать войска для защиты северных границ Польши от прусских язычников.
Герман фон Зальца чувствовал острую необходимость полностью и без колебаний поддержать крестовый поход в Святую землю. Пятый крестовый поход практически провалился из-за неудачного наступления в Дельте, но это было уже в прошлом. Гроссмейстер понимал, что имперские интересы не позволяли Фридриху оставить Италию на милость его врагов в столь критический момент. Теперь Сицилия была усмирена. Более важным оказалось то, что Фридрих устроил свадьбу с наследницей королевства Иерусалимского, чьи земли могли перейти под его руку, только если он придет в Святую землю и войдет во владение ими. Когда император объявил, что исполнит свой обет крестоносца в 1226 или 1227 году, тевтонские рыцари осознали, что, предоставив большое число рыцарей для крестового похода императора, они получат известные преимущества от благодарности Фридриха[6].
В делах, касающихся крестового похода, не было человека ближе к императору как друг или как советчик, чем Герман фон Зальца. И он знал, что Фридрих вознаградит его, скорее, за то, что они смогут для него сделать в будущем, чем за их прошлую преданность и службу. Так что фон Зальца сделал очевидным для императора, что он может полностью рассчитывать на поддержку ордена. Поэтому Герман ясно дал понять, что император может ожидать всеобъемлющего сотрудничества с Тевтонским орденом. Члены ордена тем не менее предвкушали участие в великой победе христианства над исламскими недругами, и не в их интересах было отвлекать значительные силы на восточноевропейскую авантюру.
Имперский флот, который в 1227 году отплыл из Бриндизи, почти немедленно вернулся в порт, поскольку эпидемия унесла жизнь Людовика, графа Тюрингского, и поразила множество прочих крестоносцев. Хотя император был отлучен папой Григорием IX за провал наступления в Святой земле, Фридрих II не торопился в Рим в поисках примирения – он знал престарелого папу достаточно хорошо и понимал, что достигнет этого, лишь заплатив непомерную цену. Наоборот, он вновь посадил свои войска на корабли, как только позволило их состояние, очевидно не опасаясь, что отлучение папы даст его врагам в Святой земле основание отказать ему в помощи. Фридрих просчитался. Его отказ разрешить спор с папой быстро предопределил неудачу этого крестового похода. Везде он встречал недружелюбный прием, и практически каждый представитель знати и каждый клирик в Святой земле отказывались принимать участие в любом походе под руководством человека, отлученного от церкви. В таких обстоятельствах Фридрих становился еще ближе к Тевтонскому ордену, даже ближе, чем диктовали обстоятельства. Поскольку орден Германа фон Зальца сохранял верность Фридриху и помогал ему при любых обстоятельствах, он наделил орден особыми правами в Иерусалиме, после того как город был возвращен христианам, согласно последовавшему мирному договору, и он, что важно, вверил им сбор пошлин в Акре.
Пока Фридрих оставался со своей армией в Святой земле, то мог делать все что ему заблагорассудится, но он не мог оставаться там долго. Понимая это, Великий магистр избегал конфликтов с местной знатью и другими орденами. Следуя такому курсу, он спас орден от гонений, которые последовали, когда Фридрих II покинул Акру в 1229 году под градом гнилых фруктов и овощей. Он добился снятия отлучения от церкви, которому подвергся орден за поддержку Фридриха в крестовом походе. Но не все было благополучно в Святой земле. Там, где имперские гарнизоны были слабыми или изолированными, они подвергались нападениям со стороны местной христианской знати и прелатов, которые ненавидели Фридриха. Ненавидели за то, что он не помог им в прошлом, за его политику в Сицилии, за его ссору с папой, считая императора не более чем авантюристом и безбожником.
6
Как символ своей дружбы император подписал в Римини в 1226 году свою Золотую буллу, одаривая орден большими землями и привилегиями при условии, что рыцари ордена примут приглашение герцога Конрада Мазовецкого.