Кровь Дракона

Глава 23

Проснувшись, Думери обнаружил, что лежит на чем-то мягком и теплом, а воздух пропитан запахом мыла и лаванды.

Наверное, прошло не меньше минуты, прежде чем он решился открыть глаза, а открыв их, увидел простой дощатый потолок.

Думери скосил глаза влево-вправо. Он лежал в маленькой спальне, на перине, под теплым одеялом. За единственным окном виднелось синее небо. У кровати стояли раковина и два стула. Мальчик, похоже, его возраста смотрел в окно, оперевшись на подоконник.

Думери кашлянул.

Мальчик, коротко глянул на него, бросился к двери, что-то крикнул на непонятном Думери языке, вероятно, на сардиронском.

Затем повернулся и уставился на Думери.

— Привет, — поздоровался тот.

Мальчик молча смотрел на него.

Послышались шаги, комната начала заполняться людьми.

Первым вошел старик. Ему никак не меньше шестидесяти, отметил про себя Думери. Когда-то крупный мужчина, но уже ссохшийся, сутулый. Левая рука обрывалась у локтя, и из рукава туники торчала давно зажившая культя.

За ним появились дети, шумные, шустрые. Думери насчитал четверых, но мог и ошибиться, потому что они ни секунды не стояли на месте.

Последней вошла маленькая симпатичная черноволосая женщина. И осталась у двери.

Однорукий старик что-то сказал на сардиронском.

Думери мигнул, попытался сесть, но сумел лишь приподняться на локте.

— Кто-нибудь говорит... — Фразу прервал приступ кашля. Откашлявшись, он начал снова: — Кто-нибудь говорит на этшарском?

— Да, — кивнул старик. — Я, естественно, говорю. Правда, в последнее время он у меня не в ходу. Это твой родной язык? Сардиронского ты не знаешь?

Думери покачал головой.

— Это плохо. Малыши не поймут нашего разговора. — Он улыбнулся. — Может, оно и к лучшему. Когда я буду рассказывать им, о чем мы тут говорили, я кой-чего приукрашу. Ты не возражаешь?

Женщина вышла из комнаты.

Девочка лет четырех дернула старика за тунику и задала вопрос на сардиронском.

Старик ответил, и Думери, кажется, уловил слово «Ethsharit».

Девочка задала второй вопрос, и старик покачал головой.

— Ku den nor Sardironis.

Ребенок раскрыл было рот, чтобы спросить что-то еще, но старик поднял руку, показывая, что на сегодня достаточно. Думери предположил, что девочка хотела поинтересоваться, почему он и старик так странно говорят.

И действительно, больше вопросов не последовало, так что старик смог обратиться к Думери:

— А теперь, мальчик, скажи, кто ты и что привело тебя к порогу моего дома? Голодного, замерзшего, одетого в лохмотья, в которые ты превратил городскую одежду. Как ты оказался так высоко в горах?

Только тут Думери заметил, что на нем очень удобная фланелевая ночная сорочка. Спрашивать о том, куда подевалась его одежда, он не стал.

— Я — Думери-из-Гавани. Из Этшара.

— Какого Этшара? — тут же спросил старик.

— Этшара-на-Пряностях. — В голосе Думери слышалось удивление. Такого вопроса ему раньше не задавали.

Впрочем, и в столь далекое путешествие он отправился впервые.

Старик кивнул.

— Продолжай. Как ты сюда добрался?

Думери замялся, не зная, что сказать.

Признаться, что он следовал за Кеншером сыном Киннера? И что будет потом? Да и где он сейчас? В доме у площадки с драконами? Если так, то где Кеншер? Его ли эта ферма?

— Я заблудился, — ответил он.

Старик нахмурился.

— Где я сейчас нахожусь? И кто вы?

— Меня зовут Киннер, — ответил старик, и у Думери гулко ухнуло сердце. — Это Талгер, Калтен, Кирша, Шата и Тарисса, часть моих внуков. — Старик сначала указал на мальчика, что стоял у окна, когда Думери проснулся, потом на второго мальчика и на трех девочек. Вопросы ему задавала Кирша.

Черноволосая женщина вернулась с подносом, и старик добавил:

— А это Панча, жена моего сына.

— Я принесла суп. — По этшарски женщина говорила с сильным акцентом.

Думери тут же сел и, как только женщина поставила поднос на раковину, набросился на суп, наваристый бульон с морковкой и другими овощами. Никогда в жизни Думери не ел ничего более вкусного. На мгновение он оторвался от тарелки, чтобы выдохнуть: «Большое спасибо», а затем вновь заработал ложкой.

Лишь когда тарелка опустела, он поднял голову и увидел, что старик, женщина и пятеро детей смотрят на него. Наверное, они перешептывались между собой, но замолчали, как только он посмотрел на них.

— Большое вам спасибо, госпожа, — повторил он. — Очень вкусный суп.

Она пожала плечами, но на губах заиграла довольная улыбка.

— Ты рассказывал нам, как ты здесь оказался, — напомнил ему Киннер.

Думери, наоборот, не помнил, чтобы он рассказывал об этом, но он с детских лет понял, что спорить со взрослыми бесполезно.

— Я пришел пешком.

— Но зачем? — воскликнул Киннер.

Думери медлил с ответом. Очевидно, эти люди настроены к нему дружелюбно, приютили его, накормили, но, с другой стороны, существование этой фермы наверняка держится в секрете, а он вызнал этот секрет. И признание в том, что его интересует профессия, имеющая непосредственное отношение к драконам, лишь подчеркнет этот факт.

Но теперь они знают, что секрет ему известен, так зачем скрывать цель своего прихода.

— Я шел следом за одним человеком. Его зовут Кеншер сын Киннера.

Талгер вскинул голову, услышав знакомое имя. Да и в глазах Киннера мелькнула искорка интереса.

— Неужели?

Думери кивнул.

— А почему ты шел следом за моим сыном? — полюбопытствовал Киннер.

— Я думал, что он охотник на драконов.

— Понятно. А чем тебя заинтересовал охотник на драконов?

— Мне хотелось, чтобы он взял меня в ученики.

Киннер пристально вглядывался в мальчика, но тот не отвел глаз. Дети, ничего не понимая, начали перешептываться.

— Ты хочешь стать охотником на драконов? — спросил Киннер.

Думери кивнул.

— А с чего ты решил, что Кеншер охотится на драконов?

— Я видел, как в Этшаре он продавал драконью кровь магу.

— Ага. — Киннер заулыбался, догадавшись, что последует дальше. — И ты решил, что он добывает эту кровь, охотясь на драконов?

Думери вновь кивнул.

— Но теперь ты знаешь, что Кеншер не охотится на драконов.

— Он их выращивает. Теперь я это знаю. Но все равно хочу пойти к нему в ученики.

Киннер вздохнул.

— Мальчик, ты можешь привести веские причины, которые побуждают тебя стать учеником Кеншера, но, боюсь, это невозможно.

— Почему? — вскинулся Думери. Старик помолчал, глядя на него.

— Подожди. — Он вышел из комнаты и что-то крикнул на сардиронском.

Думери не оставалось ничего иного, как ждать.

Вскоре в коридоре зазвучали шаги, в комнате появились новые люди, кто помоложе Думери, а кто и на несколько лет старше.

— Это Селдис, Вуллер, Кинтера, Шанра, Кашен, Корун и Киннер-младший. Ты уже познакомился с Талгером, Калтеном, Тариссой, Киршей и Шатой. Все они — мои внуки, кроме Вуллера, который женат на Селдис. Более того, все они — дети Кеншера. И, разумеется, Панчи. — Он поклонился женщине.

Думери смотрел во все глаза. Одиннадцать детей, от молодой женщины до мальчика двух или трех лет. Не считая Вуллера, мужа старшей дочери.

— И каждый из них имеет первостепенное право требовать место ученика, — добавил Киннер.

— Но... — начал Думери.

— Мальчик, — оборвал его Киннер, — чтобы вести хозяйство на этой ферме, одиннадцать человек ни к чему. Вполне хватит троих, хотя чем больше людей, тем меньше работы будет у каждого. Наша драконья ферма, насколько нам известно, единственная в мире, так что тебе не следует мечтать о том, что, став подмастерьем, ты сможешь найти работу где-то еще.

— Единственная в мире? — недоверчиво переспросил Думери.

Киннер кивнул.

— Так нам говорили.

— Но... если она единственная... — Думери задумался. — Как она здесь оказалась?

Киннер вздохнул. Девушка, вернее, молодая женщина, которую он представил как Селдис, что-то шепнула ему на ухо. Киннер кивнул, ответил также шепотом.