Выход из мрака

— Вы ведь знаете, местную сплетню?

— Расскажи.

— Люди думают, что Кента убил Уилл, а Лейн идет за него под суд.

Эдит любила Уилла — мальчика, которого раньше считала своим внуком. Даже теперь, зная, что Уилл не ее плоть и кровь, она по-прежнему относилась к нему с любовью. Но не могла — не хотела допустить, чтобы сын Джонни Мака унаследовал что-то из состояния Грэхема.

— Гм-м… Любопытно. Но мы знаем, что бедный мальчик неповинен ни в каком злодеянии, как… как Мэри Марта, — сказала Эдит. — Он хороший, хоть и отродье дьявола.

— Да, конечно. — Бадди взглянул на Эдит и кивнул. — Кстати, о дьяволе — я собираюсь наведаться к нашему гостю, узнать, кто он такой и что ему нужно. — Нервозно потер ладонями ноги выше колен. — Если окажется, что это в самом деле Джонни Мак, ему незачем болтаться здесь и мутить воду, так ведь?

— Да, непременно нанеси визит этому человеку, именующему себя Джонни Маком. Немедля. Если он тот, за кого выдает себя, предупреди его, что здесь он не нужен, как и пятнадцать лет назад.

— Не представляю, как это может быть Джонни Мак. После той трепки, что мы ему задали. — На лбу и над верхней губой Бадди выступили капельки пота. — По-моему, то, что осталось от него, лежит на дне реки.

— Тогда, если он не тот, за кого выдает себя, выясни кто он, что ему нужно. И пусть проваливает отсюда!

— Подслушиваете, мисс Каммингс? — спросил Джеймс Уэйр, подойдя сзади к персональной медсестре падчерицы.

Джеки ахнула, подскочила и повернулась лицом к обвинителю.

— Господи, мистер Уэйр, вы чуть не до смерти напугали меня!

— Что происходит в комнате Мэри Марты?

— Просто мисс Эдит и Бадди Лоулер проведывают ее. — Джеки соблазнительно улыбнулась. — Я курила на заднем крыльце и только что поднялась. Я не подслушивала. Ждала. Не хотела мешать их визиту.

— Гм-м… Понятно.

Джеймс готов был держать пари на все свое состояние, что Джеки была бы рада его ублажить. Насколько он помнил, у нее всегда была такая репутация. Но она его не интересовала. Единственной женщиной для него была Арлин. Он любил ее с юности, но в то время был безвольным трусишкой. Позволил своей родне разлучить их. Однако столько лет спустя, если планы его сбудутся, они будут вместе до конца жизни. Эдит с головой занята убийством Кента, и сейчас самое время выполнить задуманное.

— Что-то поздновато вы, а, мистер Уэйр? Дела в городе?

Джеймс посмотрел в глаза Джеки, пытаясь понять, знает ли она о его романе с Арлин, но по их выражению ни о чем догадаться было нельзя.

— Работа мэра никогда не кончается, — ответил он, надеясь, что вложил в эти слова достаточно юмора.

— Вот как? Поверите ли, моя косметичка говорит то же самое — что ее работа никогда не кончается. Вы знаете мою косметичку Арлин Дотен, не так ли?

— Да, знаю, конечно.

— Я так и думала. — Джеки прижалась к боку Джеймса. — Предлагаю сделку, мэр: вы ничего не скажете мисс Эдит о моем подслушивании, а я не скажу, как хорошо вы знаете мою косметичку.

Глава 7

Мягкий свет полной луны заливал старый лодочный сарай и плясал мерцающей рябью на поверхности реки. Слой свежей белой краски на старых досках и новые петли на боковой двери сказали Джонни Маку, что Лейн содержит это строение в полном порядке. Он подумал, там ли все еще старая яхта Уильяма Нобла или давно продана. Покинув Ноблз-Кроссинг, он часто думал об этом месте, о встречах здесь с Лейн. Она была такой юной. Такой невинной. Господи, как он хотел ее! И мог бы взять. Она бы самозабвенно отдалась ему.

Джонни Мак подергал дверную ручку. Заперто. В прежние дни Лейн всегда оставляла дверь незапертой для него. Это было их место, убежище от реального мира. Здесь он не был ублюдком из трейлерной швали, а она не была принцессой Ноблз-Кроссинга.

Сегодня Лейн спешила отделаться от него. Он видел страх в ее глазах. Боялась, он попросит, чтобы она представила его сыну.

Разумеется, она знала, что он не сделает ничего, способного причинить боль ей или мальчику. Даже если б Уилл оказался сыном Кента, он ни в коем случае ничем бы не задел мальчика. Потому что это ребенок и Лейн.

Джонни Мак подошел к самой воде, земля была мягкой, каблуки сапог вдавливались в нее. Густо покрытые листвой ветви старых ив спускались к траве, образуя маленькие, укромные шатры вокруг стволов. Он единственный раз поцеловал Лейн под одной из этих ив.

Ночные насекомые завели свои предосенние песни, звук этот смешивался с мягким плеском реки. Южная сырость просачивалась в кожу людей и шкуры животных. Даже постройки не спасали от воздействия этой погоды, пота, стонов, ожидания осенней прохлады.

В юности он любил летнюю пору. Купание в реке. Холодное пиво в таверне Гудлоу. Разглядывание девушек, идущих в коротких шортах. Жар и пот в постели с женщиной. Любил, когда Лейн наблюдала за ним, как он стрижет у них газоны и подрезает живые изгороди. Обычно он работал в подрезанных выше колен джинсах, без рубашки, загорая и привлекая к себе взгляды женщин.

Джонни Мак усмехнулся. Он был очень дерзким сукиным сыном. Белой швалью, не желающей знать свое место. Леди с Магнолия-авеню находились за пределами его мира, но он этим не смущался. Наслаждался прелестями богатых, изнеженных, избалованных девиц и нескольких их мамочек. Но воздержался от того, чтобы улечься в постель с Мэри Мартой, так как знал, что она может быть его единокровной сестрой. Хоть он и был скверным парнем, у него существовали принципы, правда, немногочисленные. И даже хотя гордился тем, что путался со многими женщинами из загородного клуба, распознавал подлинное достоинство, когда видел его, касался его, любил его. Он по-своему любил Лейн. Господи, он обожал ее!

Она воплощала в себе все, к чему он стремился, все хорошее, доброе, благородное. Воспитание, характер и мягкое сердце. Он знал, что она слишком хороша для людей вроде него. Но черт возьми, она была слишком хороша и для Кента Грэхема. Так почему же вышла за этого жалкого сукина сына? При мысли о том, что Кент хотя бы касался ее, ему становилось не по себе.

Охваченная путаницей мыслей Лейн вышла в розарий за домом. Подняла взгляд к ночному небу, и давно похороненные в глубине души воспоминания нахлынули вновь. Джонни Мак вернулся в город! Господи, что делать? Она искренне верила, что больше никогда не увидит его, что он ни за что не вернется в Ноблз-Кроссинг.

Уилл ненавидит Джонни Мака. Кент добился этого своими подлыми, мстительными тирадами, создал у ее сына наихудшее представление о жизни этого человека с рождения до двадцати одного года. Она знала, что Кент может быть жесток, но пока он не пытался испортить Уилла своей жгучей ненавистью, она не представляла, до какой степени может доходить жестокость ее бывшего мужа.

Да простит ее Бог, она желала смерти Кенту. И мысль о том, чтобы убить его, приходила ей в голову. Но отнять у Кента его ничтожную жизнь она могла бы лишь для того, чтобы защитить себя и Уилла. Однако кто-то сделал это вместо нее. Кто-то, ненавидящий Кента больше, чем она. Кто-то, доведенный до крайности.

Больше всего она боялась, что Кента убил Уилл. Увидев своего сына, стоявшего над трупом, растерянного, ошеломленного, она сразу же решила, что будет защищать своего ребенка, чего бы ей это ни стоило. Она так же виновата в случившемся, как Кент, Шарон или Лилли Мэй. Она виновна в этом громадном обмане. Каждый день супружеской жизни она лгала мужу.

«Я делала это ради Уилла».

«И ради себя, — напомнила ей совесть. — Ты хотела ребенка Джонни Мака. Ты пошла бы на все, чтобы Шарон не избавилась от его плода».

Перенестись бы назад на пятнадцать лет. Нет, этого мало. На двенадцать. К тому времени, когда ей было четырнадцать. К той минуте, когда она впервые увидела , Джонни Мака Кэхилла.

Но что пользы принесло бы это возвращение в прошлое? Изменило бы оно тот факт, что она влюбилась всей душой, как может влюбиться только юная девушка? Разумеется, нет. Это было неизбежно. Ничто, кроме вмешательства свыше, не помешало бы ей влюбиться в Джонни Мака. Она не по своей воле полюбила скверного парня, беспутника, для которого была просто другом.