Ловушка для жены

Слова мужа об одежде показались Джанет просто кощунственными.

– Да у меня нет простых нарядов! – всплеснув руками, воскликнула она.

– В таком случае, может быть, вы сошьете пару непритязательных платьев, – пожав плечами, промолвил Дарраг.

– Вы предлагаете мне самой шить себе одежду? – изумилась Джанет.

– Но вы же умеете шить, не правда ли?

– Я умею вышивать. Это разные вещи.

– В таком случае вам придется научиться искусству кройки и шитья, – заявил Дарраг. – И не считайте меня, пожалуйста, монстром. Я не просто уволил вашу горничную. Она получила прекрасные рекомендации, деньги на дорогу, а также сумму, равную ее двухмесячному жалованью.

Однако эти слова еще больше обозлили Джанет. В этот момент она готова была убить Даррага. Почувствовав, что на ее глаза набежали слезы, она постаралась сдержать их. Джанет не желала плакать, демонстрируя свою слабость. Но накатившая на нее буря эмоций была слишком сильна. Из груди Джанет вырвались рыдания. Зажав ладонью рот, она повернулась и бросилась в комнату.

Дарраг невольно вздрогнул, когда она громко хлопнула дверью. Казалось, что от этого резкого звука содрогнулся весь домик. «Прекрасно, – подумал Дарраг, поздравив себя с победой. – Все прошло так, как я и ожидал». Впрочем, он надеялся, что Джанет не заплачет. Ее слезы и несчастное выражение лица глубоко тронули его.

Дарраг не выносил женских слез. Они, словно кислота, разъедали ему душу.

Но Дарраг надеялся, что, успокоившись, Джанет сможет трезво оценить ситуацию и, несмотря на избалованность, преодолеет свои предрассудки, являющиеся следствием ее происхождения и воспитания. И может быть, тогда она наконец разглядит в Дарраге мужчину своей мечты.

«А что, если этого никогда не произойдет? – с ужасом подумал Дарраг. – Что, если она никогда не полюбит меня?» У него сжалось сердце при этой мысли. Он вдруг испугался, что его действия могут нанести Джанет душевную травму, от которой она никогда не оправится, и это вобьет клин между ними. Дарраг сжал зубы. До его слуха из спальни доносились безудержные рыдания.

Он мог в любой момент положить конец этой комедии, объяснив жене, что это была всего лишь неудачная шутка и домик принадлежит не ему, а его другу. Конечно, Джанет сначала страшно рассердится на Даррага. Но затем, узнав, кем на самом деле является ее муж и где ей предстоит жить, она, несомненно, обрадуется и на ее губах заиграет улыбка.

Но в таком случае Дарраг лишится всякой надежды когда-нибудь узнать, действительно ли Джанет любит его или ее привязанность вызвана теми удовольствиями и благами, которые обещают ей его деньги.

Дарраг боялся, что его богатство и титул все равно не помешают Джанет чувствовать свое превосходство над ним. Ведь она была англичанкой, а он – ирландцем. Англичане всегда считали себя выше ирландцев, невзирая на родословную последних. Избалованная дочь английского пэра, конечно же, никогда не сочтет Даррага равным себе. К тому же Джанет была столь прелестной юной леди, что, пожалуй, могла бы выйти замуж за любого джентльмена королевства. Даже герцога.

Сжав кулаки, Дарраг решил, что должен во что бы то ни стало довести свой замысел до конца. Пусть Джанет плачет и злится! Дарраг хотел свергнуть жену с ее пьедестала и заставить ее жить жизнью простых людей. Это только пойдет ей на пользу. А через несколько недель, когда Джанет привыкнет к скромным условиям своего существования, Дарраг посмотрит, к чему привело осуществление его плана, и решит, что ему делать дальше. Возможно, за это время ему удастся подобрать ключик к ее сердцу, ведь удалось же Джанет заставить Даррага полюбить ее!

Джанет поставила поднос с пустой посудой из-под еды – тушеной говядины, хлеба с маслом, яблочного вина и чая – на пол в коридоре и, снова захлопнув дверь спальни, заперла ее изнутри на ключ с чувством мстительного удовольствия.

Дарраг О'Брайен наверняка найдет, где постелить себе постель, чтобы провести эту ночь. Завтра она тоже не пустит его на порог своей комнаты, потому что ее гнев вряд ли уляжется, за одни сутки. А быть может, она вообще никогда не простит мужа.

Ее начинало трясти от негодования при мысли о том, как жестоко он обращается с ней. Джанет проплакала целый час и сейчас еще шмыгала носом, чувствуя, что у нее стучит в висках и опухшие веки отяжелели. Если бы Бетси была здесь, она смочила бы полотенце настоем лаванды и положила бы ей компресс на лоб. Но Дарраг, это чудовище, уволил ее горничную!

Джанет сжала кулаки от злости. Дарраг не имел никакого права увольнять ее служанку и отсылать ее назад в Англию! Бетси была необходима Джанет. Ее охватила дрожь при мысли, что она осталась на чужбине без единственного близкого существа, способного успокоить и утешить ее в трудную минуту.

Дарраг не дал ей даже возможности проститься со служанкой! Бетси была для Джанет единственным существом, связывающим ее с домом, родиной, прежней жизнью, о которой она не могла вспоминать без слез сожаления. Теперь Джанет осталась совсем одна. Она вынуждена жить в чужом, Богом забытом краю, вместе с Даррагом, который жестоко обходится с ней.

Подойдя к кровати, Джанет опустилась на нее и глубоко задумалась.

После того как она удалилась в комнату, Дарраг подошел к двери, чтобы пригласить ее поужинать с ним. Джанет ничего не ответила мужу, выражая ему молчаливый протест. Он ушел, и, дождавшись, когда его шаги стихнут, Джанет легла на кровать и незаметно для себя уснула.

Ее разбудил негромкий стук в дверь. Это снова был Дарраг. Он сообщил жене, что оставил поднос с ужином у порога спальни. Джанет хотела гордо отказаться от пищи, но сильный голод не позволил ей сделать это. Убедившись, что муж ушел, она приоткрыла дверь и взяла стоявший на полу в коридоре поднос.

Еда была восхитительной, и у Джанет сразу же улучшилось настроение. Поужинав, она стала размышлять о том, что ей делать дальше. Она понятия не имела, сколько сейчас времени, так как в комнате не было часов.

Джанет обвела взглядом спальню, освещенную одиноко горящей свечой. Скромно обставленное помещение было довольно тесным. Простые белые стены, простая дубовая мебель – кровать, бюро, платяной шкаф, стул... Дощатый пол устлан пестрым половиком. На окне голубые занавески, кровать была застлана стеганым одеялом в желтую и синюю клетку. Комнату украшали лишь деревянный крест, висевший рядом с бюро, и небольшая, написанная маслом картина, изображавшая ирландскую деревушку.

Джанет хотела лечь спать, но не знала, как ей расстегнуть сзади корсаж платья. Она попыталась это сделать, но сумела дотянуться лишь до первых трех крохотных жемчужных пуговиц.

В ее душе снова закипел гнев. «Я скорее лягу спать в платье, чем позову на помощь Даррага!» – поклялась она себе. Джанет была готова сгнить в одежде, но не дать мужу прикоснуться к себе. Только подумать, что весь этот ужас начался в тот момент, когда она заговорила о горячей ванне!

Слезы брызнули из глаз Джанет. Она не могла даже причесаться, поскольку багаж был еще не распакован, и она понятия не имела, где ее расческа. Ее вещами всегда занималась Бетси. Она собирала их в дорогу, а затем раскрывала сундуки, развешивала одежду и раскладывала туалетные принадлежности своей госпожи по местам. Джанет винила во всех своих бедах Даррага. Из-за него она вынуждена была терпеть страшные неудобства.

В этот момент ручка двери повернулась. Дарраг был легок на помине.

– Джанет, откройте дверь, – потребовал он.

Хотя он не мог ее видеть, Джанет показала ему язык.

– Хватит дуться, милая, впустите меня!

– Бетси вернулась?

– Нет. Вы же знаете, что она уехала в Англию.

– В таком случае идите к дьяволу!

Джанет ожидала, что Дарраг начнет колотить в дверь и требовать открыть ему, но он лишь негромко выругался, и до слуха Джанет донесся звук его удаляющихся шагов.

Джанет не верилось, что она так легко избавилась от него. Хотя, с другой стороны, Дарраг, возможно, понял, что ничего не добьется, и ретировался, признав свое поражение. Пусть спит в комнате для гостей, если, конечно, таковая имеется в этом доме размером с раковину улитки!