Страница 13 из 143
— Мы будем тебя ждать, дорогая моя девочка. Ну, а пока семь футов тебе под килем. Договорились?
— Конечно. До свидания, полковник.
Разговор прекратился, но Джинкс еще некоторое время прижимала трубку к груди, словно продолжая поддерживать с полковником незримую связь. Ей не хотелось расставаться хотя и с эфемерным, но приятным чувством, возникшим после общения с Клэнси. Депрессия, подобно приливу, уже подкрадывалась сзади, и тут до женщины дошло, что она позвонила человеку, к которому прежде даже боялась обратиться первой. Неужели неделю назад ей было настолько одиноко, что она решилась на такой безрассудный поступок? Господи, помоги мне, если я действительно сделала это…
— К вам пришел ваш брат, мисс Кингсли, — объявила чернокожая сиделка, распахивая настежь чуть приоткрытую дверь. — Я предупредила его, чтобы он не отвлекал вас больше, чем на десять минут. Правда, в девять часов посетители уже должны уходить, но так как он ваш брат и проделал такой длинный путь из Фордингбриджа… в общем, если вы не будете слишком сильно шуметь… — Тут она заметила, как неожиданно побледнела Джинкс, и прищелкнула языком. — Вам плохо, милая моя? Вы выглядите так, словно увидели привидение.
— Все в порядке.
— Ну и хорошо, — весело произнесла сиделка. — Только не шумите, а то меня выгонят с работы.
Майлз, как всегда излучающий мальчишеское обаяние, взял в свою руку ладонь негритянки и широко улыбнулся:
— Я весьма признателен вам, Эми. Большое спасибо.
Сиделка смутилась:
— Не за что. Ну, а мне лучше вернуться на свое рабочее место. — Она нехотя высвободила руку и закрыла за собой дверь.
— О Боже! — фыркнул Майлз, плюхаясь в кресло. — Она ведь на самом деле подумала, что понравилась мне. — Он внимательно посмотрел на Джинкс. — Мама сказала, что ты опять вернулась в страну живых, поэтому я решил приехать сюда и проверить это лично. Ты выглядишь отвратительно, хотя, наверное, и сама это знаешь.
Джинкс потянулась за сигаретами:
— Очень жаль, что ты так разочарован.
— А еще она говорит, что ты не помнишь ничего после четвертого числа. Это так?
Женщина промолчала.
— Значит, правда. — Внезапно он засмеялся. — Выходит, ты даже не помнишь ту неделю, которую провела в Холле?
Джинкс достала зажигалку и одарила брата ледяным взглядом.
— Так вот, на той самой неделе ты заняла у меня пару сотен фунтов, и мне хотелось бы получить их назад.
— Пошел вон отсюда, Майлз!
Он усмехнулся:
— Ну, вот, звучит знакомо. Так что за чертовщина у тебя с этим провалом памяти? Ты, что же, хочешь все замять с отцом?
— Не понимаю.
— Ну, то, что ты натворила, а не должна была вообще делать.
— Я не знаю, о чем ты говоришь.
Он безразлично пожал плечами:
— Тогда с какой стати тебе понадобилось кончать с собой? Отец в последнее время стал совсем невыносим. Надо было подумать об этом, прежде чем совершать всякие глупости.
Джинкс пропустила это замечание мимо ушей и закурила.
— Ты, вообще, будешь со мной разговаривать или я напрасно сюда тащился?
— Думаю, что не напрасно, — ровным голосом произнесла женщина, — поскольку, как мне кажется, визит в клинику был последним пунктом в твоем списке. — Она внимательно взглянула на него и, заметив вспышку удивления в глазах, тут же поняла, что не ошиблась в своем предположении. — Да ты просто сошел с ума, — продолжала она. — Адам вовсе не шутил, когда предупреждал тебя о последствиях. Зачем тебе все это нужно?
— Ты считаешь, что тебе известно абсолютно все?
— Только когда речь идет о тебе.
Он снова усмехнулся:
— Ну, хорошо. Меня это сильно возбуждает. Да ладно, Джинкс, ничего страшного ведь нет в том, что я сыграл в гостинице пару партий в покер. Да и отец об этом никогда не узнает. Ведь ты ему не расскажешь, а я — тем более. — Он глупо хихикнул. — На этот раз я выиграл. — Юноша с гордостью похлопал себя по нагрудному карману куртки. — И попрошу больше никаких лекций, ладно? Я не собираюсь снова залезать в долги. Старик явно дал понять, что в следующий раз не намерен платить за меня.
Майлз был сильно возбужден, и теперь Джинкс думала о том, сколько же ему удалось выиграть. Однако чтобы сменить тему, она, как бы между прочим, поинтересовалась:
— А как себя чувствует Фергус?
— Так же погано, как и я. Пару дней назад папуля его аж до слез довел. Ты знаешь, что мне кажется? Когда-нибудь этот слизняк подрастет, и тогда твой ненаглядный Адам сам получит от него неплохую взбучку. — Майлз нервно теребил полы своей куртки. — И зачем тебе понадобилось так поступить? Адам теперь ненавидит и тебя, и нас, и вообще всех вокруг. А бедную маму — больше всех.
Джинкс легла на кровать и уставилась в потолок.
— Ты не хуже меня знаешь, как все это просто решается.
— О Господи, только не лекции! Со стороны иногда кажется, что тебе не тридцать два, а уже далеко за сорок. — Он скорчил гримасу и заговорил тоненьким голоском, изображая Джинкс: — Ты уже достаточно вырос, чтобы встать на ноги, Майлз. Нельзя думать, что мама всю жизнь будет дарить тебе один «порше» за другим. Пора оставить родительский дом, начать работать и завести собственную семью.
— Я не понимаю, почему ты не хочешь всего этого.
— Потому что отец отказывается помогать, вот почему. Ты сама все знаешь. Если мне и брату хочется жить со всеми удобствами, мы остаемся с родителями, где отец сможет контролировать наши действия. Если мы уедем из дома, то, разумеется, начнем заниматься темными делишками, чтобы получить столько денег, сколько нам надо. Трудно заработать честным путем.
— Ну, что ж, добро пожаловать в мир честных людей, — съязвила Джинкс. — А как, по-твоему, живут все остальные?
Он снова повысил голос, но на этот раз от злобы и обиды:
— Ну, тебе-то не слишком приходилось трудиться. Ты палец о палец не ударила, а сразу пригрела денежки Рассела. Господи, ты хочешь казаться такой снисходительной! «Добро пожаловать в мир честных людей!». Не смеши меня, Джинкс!
Она почувствовала, что устала, как собака. И почему бы сиделке не заявиться в палату и не спасти несчастную женщину? Она затушила сигарету и серьезно взглянула на брата: