Зловещий человек

— Я пришита навестить его и решила убить двух зайцев разом, — продолжала миссис Халлам и с лукавой улыбкой подняла палец. — Я знаю какую-то девочку, которая будет гостить у меня целую неделю…

Эльза покраснела и почему-то — сама не зная почему — заколебалась.

— Я не знаю, будет ли это возможно, миссис Халлам… — начала она.

— Это должно быть возможно! Вам будет у меня очень хорошо! Мы вместе станем ходить в театры и на концерты, хотя концерты надоедают мне… Я не хочу, чтобы вы говорили: «нет»! Когда вы можете приехать?

Эльза подумала.

— Завтра, — сказала она.

Она сама не могла понять, почему так неохотно принимает столь заманчивое предложение.

— Завтра я буду ждать вас!

Миссис Халлам вынула карточку из своей украшенной драгоценными камнями сумочки и положила ее на стол.

— У вас будет своя прелестная комнатка. Я совсем одна, и прислуга вам не будет надоедать! У меня квартира с услугами от домохозяина! Если вам что-нибудь нужно, вы просто звоните! Я думаю, вы будете счастливы!

— Я не уверена, что мой дядя отпустит меня, — сказала Эльза.

Теперь, когда она фактически приняла приглашение, ей еще больше не хотелось ехать.

— Ваш дядя должен отпустить вас! А теперь пора увидеть милейшего майора Эмери. Скажите ему, пожалуйста, что я здесь.

Эльза постучала в дверь. Ей ответил резкий голос патрона.

— Вас хочет видеть миссис Трин-Халлам, майор Эмери, — сказала Эльза.

Он оторвал взгляд от письма и поглядел на нее.

— Миссис Трин-Халлам хочет меня видеть? Ну, разве это не чудесно? Введите ее, пожалуйста!

Эльза пропустила миссис Халлам и закрыла за ней дверь.

Майор Эмери медленно поднялся навстречу своей гостье.

— Вы помните меня, майор Эмери? — сказала та, кокетливо бросая на него взгляд бледно-голубых глаз.

Это была одновременно довольная и укоризненная улыбка.

— Конечно, я вас очень хорошо помню, миссис Халлам. Присядьте, пожалуйста.

— Кажется, это было в Пуне, — сказала миссис Халлам, садясь. — Помните чудесный бал у губернатора? Эти великолепные розы повсюду… Помните, какая была ужасно жаркая ночь и на лестнице стояли огромные куски льда?

— Намерены ли вы выслать назад бриллиантовую брошку леди Мортель?

При звуке этого металлического голоса улыбка сошла с лица миссис Халлам.

— Я… я не знаю, что вы хотите сказать, — пробормотала она. — Я… право, не понимаю вас…

— В то время как вы гостили у леди Мортель, у нее пропала бриллиантовая брошь. Один слуга был арестован и предан суду за кражу. Его присудили к трем годам тюрьмы. На днях я видел вас в театре, и видел также ту брошь.

— Право, не понимаю вас, капитан…

— Майор! — отрезал он. — Хотя тогда я был капитаном… Вас, конечно, подослал сюда Халлам?

— Халлам? Мой муж умер…

— Это новость для меня! — перебил он. — Он был живым сегодня днем, когда выходил из вашей квартиры в Херберт-Мэншонс. Несчастный случай на улице?

— По-моему, вы ужасны! — жалобно прошептала миссис Халлам.

Куда девалась светская дама?

Под его беспощадным взором она точно съежилась и сморщилась. Казалось, что ее низость проступила сквозь лак, нанесенный портнихой и модисткой на жесткую и безобразную поверхность ее души.

— Я думала, что вы мои друг… Я бы никогда не пришла, если бы знала, что вы можете быть так ужасны…

— Я не ужасен, я говорю правду, хотя должен признать, что правда не из приятных. Для чего вы пришли сюда?

— Навестить вас. Просто, чтобы возобновить… чтобы снова познакомиться… я не ожидала…

Он резко перебил ее.

— Передайте Халламу от меня, чтобы он нашел себе другое занятие. Скажите этому господину, что я не дам ему спуску, — я говорю совершенно серьезно. Я хочу, чтобы любительская компания торговцев кокаином убралась прочь с моей дороги!..

— Торговцев кокаином? — пробормотала она.

Он кивнул.

— Вы не знали? Мне интересно было, говорил ли он вам. Мое последнее слово ему: «Прочь с дороги!» Вы запомните это?

Майор Эмери, небрежно облокотившись на стол, сделал жест рукой.

— До свидания, миссис Трин-Халлам! Трин — ваша девичья фамилия, если я не ошибаюсь? Ваша мать жила на Тенизон-стрит в Ламбетс. Не забудьте того, что я просил передать вашему мужу: «Прочь с дороги!».

Ей понадобилось все ее искусство, чтобы изобразить на лице улыбку, когда она вышла в соседнюю комнату и прикрыла за собой дверь.

— Такой милый человек, но немного изменился, — пробормотала она, удерживая руку Эльзы в своей на секунду. — Вы не забудете, моя милая?

— Я постараюсь приехать, но если не смогу…

— Вы должны приехать, — сказала Луиза Халлам, и в голосе ее была резкая нотка. — Я не принимаю «нет»!

Она, казалось, спешила уйти. Всю дорогу домой она раздумывала, достаточно ли хорошие отношения были у Эмери с его секретаршей, чтобы он доверился ей.

Не успела она выйти из комнаты, как Эмери быстро повернулся и открыл дверь в маленькую комнатку, служившую чуланом для платья и умывальной. Человек, сидевший в этой комнате на старом сундуке, поднялся когда отворилась дверь, и вышел оттуда. Майор Эмери держал двумя пальцами визитную карточку миссис Халлам.

— Поезжайте по этому адресу сегодня вечером. Тщательно обыщите квартиру. Мне нужны все бумаги, какие вы можете найти.

Он говорил на свистящем кантонском наречии. Фенг-Хо был достаточно европеизирован, чтобы поклониться.

— Вы не должны применять силу за исключением крайней необходимости. Может быть, вы ничего не найдете. А, может быть, раздобудете ценные сведения. Если нужно, вы можете с выгодой использовать имя Сойоки. Отправляйтесь!

Глава 8

Эльгин Кресент показался Эльзе в этот вечер особенно непривлекательным. Она доехала на автобусе из Сити до Трафальгар-сквера и остаток пути прошла пешком через три парка. Цвели крокусы, на деревьях пробивались изумрудно-зеленые почки, некоторые кусты были уже совсем зеленые; там и сям виднелись цветущие рододендроны. Но куда бы ни падал ее взор, ум оставался целиком поглощенным странным человеком, неожиданно вторгшимся в ее будничную жизнь. Даже Морис Тарн и его сногсшибательное предложение были забыты. Она была очень недовольна обществом болтливой мисс Дэм, которая настояла на том, чтобы вместе возвращаться домой. Мисс Дэм жила около Ноттинг-Хилл-Гэт, и от ее общества нелегко было избавиться.

Разговор был бы, вероятно, односторонним, если бы Джесси Дэм не выбрала в качестве темы предмет Эльзиных дум.

— Что мне противно в нем, — сказала мисс Дэм со свойственной ей решительностью, — это его походка. Вы никогда не замечали, мисс Марлоу, как он крадется, да еще на резиновых подошвах? Он похож на того человека в «Ужасной Ночи». Вы знаете, о чем я говорю? Там играла Этель Гильбей! Помните, когда эти таинственные руки высунулись из-за двери, и свет погас? А потом появилась другая рука и схватила ее за горло. О, это было просто замечательно! Ну так вот, это он! — прибавила она совершенно непоследовательно.

«Однако, — подумала Эльза, — „зловещий человек“ не крадется. Он ходит бесшумно, но без подлости. Нельзя же представить себе подлого леопарда или подлого льва, охотящегося за добычей!» Эта мысль поразила ее. Может быть, он охотится за кем-нибудь? Она с улыбкой мысленно отбросила это предположение.

— Я становлюсь романтичной, — сказала она.

— Вы очень романтичны, — сказала мисс Дэм. — Я всегда говорила, что вы напрасно теряете время в конторе, вам бы надо было идти в кинематограф. Вы элегантны — именно элегантны, это самое подходящее слово! Я считаю, что женщина, как вы, должна показывать свою фигуру, если у нее есть что показывать!

— Разве я показываю мою фигуру? — с тревогой спросила Эльза.

— Разумеется, — ответила мисс Дэм. — Почему бы вам ее не показывать? Для чего же существует фигура?

…Мистер Тарн еще не возвращался, когда она пришла домой. Прислуги они не держали. Утром и вечером приходили поденщицы, и от одной из них Эльза узнала, что он сообщил по телефону, что вернется домой поздно, и чтобы она не ждала его к обеду. Эльза была рада этому, так как она не склонна была возобновлять утренний разговор.