Шестое чувство Ридера

— Что вы собираетесь предпринять в следующую среду?

Неожиданность этого вопроса ошеломила Берти.

— В следующую среду? Гм… Мне кажется, я ничего особенного не собирался делать…

Арт Ломер задумчиво закусил губы.

— У меня имеется маленький домик на берегу реки… Поедемте со мною, и я вам раскрою там свою тайну. Вы узнаете от меня нечто, за что газеты охотно заплатили бы миллион долларов. Если бы вам довелось об этом прочитать в книжке, то вы бы не поверили в правдивость напечатанного. Быть может, когда-нибудь в будущем вы сами напишете об этом, только человек, обладающий вашим талантом, был бы в состоянии справиться с этой темой. Послушайте… Я должен с вами поделиться моим секретом…

И Арт Ломер нерешительно, ежеминутно прерывая свое повествование начал:

— В политике и во всей тому подобной ерунде я ничего не смыслю. России произошла какая-то революция, после которой стали происходить необычайные веши. Вообще говоря, мой интерес к России не больше вашего интереса к городу Пиктоун в штате Саскатчеван — есть и такой городок, хотя вы о нем, должно быть, и не слышали. Но примерно полгода тому назад мне пришлось повстречаться с двумя русскими. Они в спешном порядке уехали из Соединенных Штатов, да им и нужно было спешить, потому что за ними следовал по пятам отряд конной полиции. А я каи раз находился на моей ферме, расположенной неподалеку от границы. Вот в этот момент они и появились. И как вы полагаете, чем занимались эти молодчики?

Стаффен недоуменно покачал головой.

— Они торговали смарагдами, — многозначительно произнес Арт.

— Торговали смарагдами? Что вы хотите этим сказать? Они пробовали торговать смарагдами? — заинтересовался Берти.

Арт кивнул головой.

— Да, сэр, У одного из них был целый пакет этих камней самой различной величины. Я откупил у них всю партию смарагдов за двенадцать тысяч долларов и привез их в Торонто. Там мне их оценили, и, как вы думаете, сколько они стоили? Они стоили пустяки: немногим меньше двадцати миллионов долларов.

Берти Клод внимал рассказу Арта с раскрытым ртом.

— Эти парни прибыли из Москвы. В течение четырех лет они занимались этим делом. Один из них оказался князем, распродавшим драгоценности по поручению других высокопоставленных лиц… Особенно подробно я не расспрашивал их, потому что не любопытен и не интересуюсь тем, что меня не касается.

И, придав значение своим словам, он нагнулся и похлопал своего собеседника по колену.

— То, что я откупил у них, составляло всего лишь одну двадцатую часть их запасов. Я послал их обратно в Россию, и на следующей неделе они должны прибыть сюда с остальными драгоценностями.

— На двадцать миллионов долларов? — пролепетал пораженный Берти. — И сколько вы собираетесь уплатить за них?

— Один миллион долларов — двести тысяч фунтов! Приезжайте-ка ко мне в мой домик в Марлоу, и вы увидите смарагды, каких в жизни не видывали. У меня осталось несколько камешков от первой партии. Остальные я продал одному миллионеру в Питтсбурге. За какую цену? Я вам лучше не назову ее, а то вы, чего доброго, вообразите, что я надул его. Если вам какой-нибудь из этих камней понравится, то я, так и быть, по дружбе уступлю вам его, хотя вовсе и не собираюсь распродавать их. Я собирался оставить их себе на память. Само собою разумеется, что с вас я не стану извлекать прибыль.

Берти Клод безмолвно внимал всему этому потоку слов, а его собеседник продолжал обольщать его перечнем сказочных богатств.

Берти почувствовал, что голова его закружилась — слишком походила эта история на то, что порой ему случалось видеть в своих грезах.

Возвращаясь от Арта, Берти миновал холл отеля и неожиданно увидел перед собою скромно одетого пожилого господина, на голове у этого господина была странная, непомерно высокая шляпа.

Берти обратил внимание на неуклюжую обувь этого субъекта, на его галстук, раз и навсегда вывязанный в магазине, — этот человек по всему своему облику походил на судебного исполнителя.

Берти не собирался задерживать свое внимание на этой странной фигуре, но пожилой господин заговорил с ним:

— Если не ошибаюсь, я имею удовольствие говорить с мистером Стаффеном?

— Да, — коротко ответил Берти.

— Я был бы очень рад возможности вкратце переговорить с вами об одном деле… которое… не лишено для вас значения.

Берти нетерпеливо уклонился от оказанной ему чести.

— У меня нет времени сейчас, — резко заявил он. — Если вам угодно, изложите письменно те, о чем вы желали со мною переговорить.

И с этими словами он оставил пожилого господина в одиночестве.

Маленькая вилла мистера Ломера лежала на половине пути из Марлоу в Керри Вуд, в стороне от строений и людского жилья. Вряд ли даже после долгих поисков Ломеру удалось бы найти другое помещение, в такой же степени подходившее для его планов, как это.

Берти Клод, для которого представление о загородной местности сочеталось с представлением о голубом небе и белых фланелевых брюках, очутившись на станции, сокрушенно взглянул на серое, пасмурное небо.

Дождь лил как из ведра.

— Какая отвратительная погода! — ворчал он. — И что за сумасбродная идея селиться в эго время года за городом.

Ломер, имевший очень смутное представление о том, в какие месяцы следует селиться за городом, вежливо согласился с ним.

— Но здесь очень хорошо, — добавил он затем, — здесь тихо и спокойно, а это как нельзя более соответствует моей натуре. Не люблю жить в тесноте, когда окружающие имеют возможность заглянуть к тебе в тарелку и выяснить, что ты ешь за обедом.

Дорога от вокзала в «Риверсайд Боуер» шла вдоль реки. Выглянувший было в окно машины Стаффен увидел перед собою лишь серую пелену реки, сливавшуюся с серым покровом дождя, и примятую дождем траву.

Не прошло и четверти часа, как они подъехали к приветливому маленькому домику, перед которым был разбит цветник.

В вестибюле в камине весело потрескивал огонь, и домик был настолько полон уюта и комфорта, что настроение Стаффена сразу изменилось к лучшему.

Вскоре они сидели за круглым, роскошно сервированным столом и пили чай.

Окружающая обстановка на большинство людей оказывает очень сильное влияние, и поэтому Берти вскоре подпал под уютные чары домика и пришел в самое благотворное состояние духа.

За столом прислуживала миловидная, кокетливая горничная. Почтенный седоволосый дворецкий выслушал приказания Арта, а чопорный лакей в ливрее внимательно помог Берти сбросить с плеч промокшее насквозь пальто.

— Нет, нет, этот домик не принадлежит мне. Я снимаю его лишь во время пребывания в Англии, — заявил Ломер, не считавший нужным лгать понапрасну.-Дженкинс, дворецкий и лакей приехали вместе со мною. А остальная прислуга всегда состоит при доме.

После чая он отвел Берти в спальню, выдвинул ящик письменного стола и вынул из него стальную шкатулку.

Шкатулка эта запиралась двумя замками.

Открыв ее, он вынул металлическое блюдце, прикрытое ватой.

— Вот… вы можете выбрать себе камень по вкусу, — сказал он.

Он снял слой ваты, и перед изумленным Берти заиграли переливными огнями шесть великолепных смарагдов.

— Быть может, этот вам нравится? — осведомился Ломер и указал на самый большой из камней.

— …Этот? Этот стоит не меньше шести тысяч долларов. А если бы вы и вздумали заплатить мне эту сумму, то я счел бы вас идиотом, потому что единственный верный способ покупки смарагдов, это покупать за половину их стоимости. Мне кажется, что этот камень, — продолжал он, указывая на прекрасный смарагд, — обошелся мне в девяносто фунтов.

Глаза Берти засверкали.

Он кое-что смыслил в смарагдах и с первого взгляда определил, что перед ним настоящие камни прекрасного качества.

— За девяносто фунтов вы, должно быть, не захотите уступить этот камень? — осведомился он, пытаясь скрыть свое волнение.

Арт Ломер покачал головой.

— Нет, сэр. Хоть что-нибудь я должен заработать даже тогда, когда заключаю сделку с приятелем. Так и быть, за сто фунтов я готов вам уступить этот камень.