Страница 2 из 42
А кто ты такая, сеньорита Алколар, чтобы смотреть на меня свысока? — мысленно спросил он испанку. Разве ты не знаешь, что феодализм в Англии закончился много веков назад? Может, в Испании ты и аристократка, но здесь, в Лондоне, — обычный человек.
Джейк нарочито внимательно осмотрел ее снова с головы до ног, потом отвел взгляд, будто совершенно ею не интересуясь. Резко повернулся на каблуках и быстро вышел. Краткая — двадцать шагов — прогулка до двери показалась вечностью, но он не позволил себе остановиться, с трудом сдерживая переполняющее его желание обернуться только один раз, чтобы посмотреть, как она восприняла его реакцию.
— О, проклятье! — прошептала Мерседес, разозлившись на себя. — Проклятье, проклятье, проклятье!
Она снова вела себя так нелепо, глупо, как всегда, когда в самый неподходящий момент теряла уверенность и спокойствие, смущалась и чувствовала себя словно рыба, выброшенная на берег.
Она знала, что в такие минуты ее лицо менялось и приобретало выражение надменности, как минуту назад при взгляде на того незнакомого мужчину.
Мерседес знала, какой у нее бывает при этом взгляд. Посмотрев однажды в громадное зеркало над большим камином в гостиной отца, она ужаснулась. Это надменное существо с холодным взглядом в самом деле она? Должно быть, это другая женщина — в том же платье, с той же прической.
Женщина в зеркале казалась невыносимо высокомерной, ужасно гордой и явно решила заморозить любого, кто приблизится к ней.
Впрочем, в реальности происходило почти то же.
Причина заключалась в страхе, который Мерседес испытывала всякий раз, оказавшись в людном месте. И даже на безобидных вечеринках чем больше было приглашенных, тем больше она паниковала.
Сегодня на вечеринке было слишком много приглашенных.
— Все, кто что-то представляет собой, будут там! — объявила Антония, когда они оделись и заблаговременно прихорашивались, толкаясь в крошечной ванной комнате. — Марлон и Хайди устраивают такие необычные вечеринки! Ты встретишься со знаменитостями из мира массмедиа.
Услышав это, Мерседес начала нервничать уже дома.
— Ты же не бросишь меня, Тония? — спросила она, когда такси подъехало к громадному, помпезному входу и слуга, одетый в униформу, открыл дверь. — Ты не оставишь меня одну?
— Конечно, нет! — Ее подруга рассмеялась. — Не беспокойся, мы всласть повеселимся!
Антония, может, и повеселится, подумала Мерседес, пытаясь держаться ближе к подруге, когда та шла по громадным комнатам, наполненным людьми. Один раз Антония остановилась, чтобы представить ее кому-то, но гул разговоров был настолько громким, а люди так быстро передвигались вокруг нее, что Мерседес едва запомнила, с кем разговаривала, не говоря уже об именах.
Что еще хуже, она не поняла и половины из услышанного, несмотря на то, что английский язык знала хорошо.
И когда ей стало совсем плохо, она подняла глаза и увидела того мужчину, прислонившегося к противоположной стене. Сначала ей показалось, что он похож на ее брата Алекса, потом сообразила, что Алекс не мог находиться здесь.
Высокий, длинноногий, темноволосый. Прищуренные, оценивающие голубые глаза. Все в этом мужчине говорило ей, что он не похож ни на кого — он уникален, великолепен. Смуглый, потрясающий, настоящий мужчина.
— Тония? — Она дотронулась до руки подруги, желая привлечь ее внимание. — Кто?..
Слова застыли на ее губах, когда она увидела, что он смотрит на нее в упор, но как-то особенно явная холодность в его поведении, хмурый вид, взгляд прищуренных глаз сковали ее.
Сразу же сработал защитный механизм.
Она не знала этого мужчину, как и того, почему он уставился на нее так, но понимала только, что не позволит ему смутить ее и не покажет даже на секунду, как она взволнована.
Мерседес почувствовала, как ее лицо напряглось, будто кожа натянулась на скулах. Инстинктивно она сжала зубы, вызывающе подняла подбородок.
И это произвело не правильный эффект.
К ее ужасу, выражение его лица внезапно стало еще более жестким, во взгляде возникло злое презрение, которое обожгло ее с головы до ног.
Она почувствовала, что ее оценивают, проверяют и полностью отвергают, как не представляющую никакого интереса.
И когда она поняла это, мужчина повернулся и вышел, оставив ее трепещущей, будто его жгучий взгляд в самом деле физически повлиял на нее, вызвал дрожь в коленях, заморозил. Она почувствовала себя несчастной, сильно расстроенной и, что самое плохое, не знала почему.
— Мерседес? — раздался голос Антонии. — У тебя все хорошо?
— О… да… хорошо.
Мердседес лучезарно улыбнулась, отбрасывая воспоминания об этом холодном, отвергающем взгляде в упор. Она сказала себе, что забудет его и никогда не вспомнит снова. У нее осталась только неделя пребывания в Англии, и она не собирается позволять незнакомому мужчине портить ей поездку.
Находясь здесь, она должна подумать о своем будущем… или скорее о будущем, которое предлагают ей Мигель Эриандес и его семья.
Она и Мигель встречаются совсем недолго, и он, в конце концов, стал выражать желание получить больше. Ее отец одобрил Мигеля. Семья Эрнандес достаточно богата, в высшей степени респектабельна. Мерседес не найдет лучшую партию ее отец не произносил этого вслух, но она видела это в его глазах, когда он говорил о Мигеле. А для родителей Мигеля женитьба их сына на единственной дочери Хуана Алколара была явно исполнением мечты. По их мнению, очень удачная партия.
Поэтому она и убежала в Англию — под предлогом немного подумать.
— Мерседес, посмотри, — Антония дернула подругу за руку, отвлекая ее. — Туда, это…
Из-за гула голосов Мерседес не разобрала имени, но, посмотрев в указанную сторону, узнала красивые, четкие черты лица актера, исполнителя главной роли в последнем нашумевшем английском фильме. Он входил в комнату с изящной, роскошной блондинкой.
— Разве не красавец? — вздохнула Антония, склоняясь к бокалу с шампанским.
— Ммм… — все, что удалось сказать Мерседес.
По ее мнению, в актере не было ничего особенного.
Тот мужчина вернулся в комнату, встал, прислонившись к стене, на некотором отдалении и снова смотрел на нее. Она опять почувствовала жжение на коже от одного его взгляда, но так и не осмелилась посмотреть в его сторону.