Страница 15 из 21
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Индия не заботилась о том, куда идет, охваченная гневом и раздражением.
Как он смеет? Как он смеет так обращаться с ней? Он поселился в ее доме, вторгся в ее жизнь, перевернул все с ног на голову и…
И что?..
Она остановилась.
Ведь на все можно взглянуть иначе! Да, Эйден действительно поселился в Грейндж-хаусс, но на это у него есть вполне законное право. Это се отец виноват в том, что Эйден Вулф оказался здесь, это отец лишил их дома. Эйден же, напротив, предоставил им кров как раз тогда, когда они больше всего нуждались в этом. Он позаботился и о самом доме: впервые за много лет были предприняты некоторые усилия, чтобы он не превратился в развалины. И Эйден всегда советовался с ней по поводу возможных переделок. И он щадил се мать, не сообщая ей о том, что натворил отец.
Но почему?
И еще эта история с добрачным соглашением! Поступок вполне в духе Брюса Марчента. Теперь понятно, почему отец был так уверен, садясь играть: он мог поставить на карту все, зная, что деньги дочери с лихвой покроют проигрыш.
Тогда, в церкви, прежде чем уйти, Эйден сказал: «Тебе придется довольствоваться тем, что у тебя есть. Больше мне дать тебе нечего». Не эти ли деньги он имел в виду?
А слова, которые он произнес несколько минут назад?
«Я отвечу, если ты правильно спросишь».
Какой же вопрос он хочет услышать от нее?
Она задумчиво развернулась и пошла обратно. Она должна еще раз попытаться поговорить с ним!
Случайно взглянув на часы, Индия с удивлением обнаружила, что ее прогулка растянулась на целый час. Наверное, Эйден уже беспокоится! Она заторопилась.
Но он и не думал беспокоиться. Вернувшись, Индия обнаружила его мирно спящим под деревом. Она присела рядом на траву и тихо позвала его:
— Эйден!
Он не шевельнулся.
Индия вдруг подумала, что никогда не видела его спящим — даже когда они были помолвлены. Если они проводили ночь вместе, она всегда засыпала первой, а когда просыпалась, он уже был на ногах.
С чувством какого-то удивительного умиления смотрела она на его ровно поднимающуюся грудь, прислушивалась к спокойному дыханию, любовалась золотистой от солнца кожей. Грустная нежность наполняла ее сердце.
— Эйден… — прошептала она. И, словно почувствовав ее присутствие, Эйден чуть вздохнул и медленно открыл глаза.
— Индия?
Это прозвучало так нежно и тихо, что ей даже показалось, что он не произносил ее имени, что это память сыграла с ней злую шутку. Но глаза Эйдена были открыты и смотрели прямо на нее. Индия тоже не могла отвести глаз. Он улыбнулся и прошептал:
— Что же ты не целуешь меня? Не хочешь? Индия никогда еще ничего на свете так не желала, как поцеловать его сейчас. Но была не в состоянии пошевелиться, взгляд Эйдена приковывал ее к месту, словно взгляд опытного гипнотизера.
— Нет? — Он вопросительно приподнял бровь, а его улыбка стала вдруг иной. — Тогда я помогу тебе.
Он приподнялся, притянул к себе се голову, и, прежде чем покорившаяся поцелую Индия закрыла глаза, она еще раз увидела его улыбку. Поцелуй словно разбудил каждый нерв, каждую клеточку ее тела, где таилась жажда любви, и вот уже она отвечает ему.
Не отрываясь от ее губ, Эйден бережно уложил ее на коврик. Ощущение тяжести его тела наполнило ее щемящим ожиданием, а непрекращающиеся поцелуи усиливали нетерпение.
Губы Эйдена на секунду приблизились к ее уху:
— Если б ты только знала, как мне не хватало тебя! Если б ты только знала!..
Она знала. Не могла не знать. Теперь, когда все ее тело жадно стремилось к нему, она понимала, что они всегда были чем-то единым, что, несмотря на их размолвку, всегда существовало нечто, некая сила, которая рано или поздно соединит их, ее и Эйдена.
Эйден расстегнул ремень на ее джинсах, высвободил майку и провел рукой по ее груди.
— Как ты хороша! — пробормотал он. — Какое счастье, что сейчас лето.
Дни стояли очень теплые, и Индия предпочитала не надевать бюстгальтер.
— Ты просто восхитительна, — шепнул он.
Его дыхание щекотало кожу, и Индия тихо рассмеялась. Она уже не могла просто принимать ласки, ей хотелось самой коснуться его, почувствовать мощь его тела. Словно угадав ее желание, Эйден сбросил рубашку и помог Индии избавиться от майки. — Я хочу… — пробормотала она, пытаясь совладать с ремнем на его брюках.
— И я тоже, чудо мое, — улыбнулся он. Наконец Индия прижалась к нему всем телом. Она совсем забыла, какое это наслаждение — чувствовать тепло его кожи и крепкую упругость мышц. Все это сейчас вернулось к ней. Она без устали ласкала и гладила его плечи, не в силах оторваться. Ее нежные пальцы, пробежав по его груди, опустились ниже, еще ниже…
— Ну все, ты сама этого хотела, — жарко проговорил он.
И Индия оказалась полностью в его власти. Он целовал ее, не давая передохнуть, целовал лицо, грудь, волосы, его горячие губы смыкались поочередно то на одном, то на другом ее соске, заставляя стонать от наслаждения. И вот Индия почувствовала, что ее переполняет желание, что ее тело горит от жажды и возбуждения. В этот момент Эйден овладел ею, и она прильнула к нему, чтобы их тела слились в одно, и прикусила губу, стараясь удержать ликующий крик, готовый сорваться с ее уст.
Эйден заглянул в ее глаза, которые были зелены и глубоки, как самое чистое на свете море. Она то распахивала их, то прикрывала пушистыми ресницами. Индии казалось, будто не кровь, а расплавленное золото течет в ее жилах. Она ничего не видела и не слышала вокруг, чувствовала только, что небывалый вихрь подхватил ее и уносит далеко-далеко от реального мира. Он поднимал ее все выше и выше, пока наконец она не оказалась на самой вершине блаженства, и тогда она услышала собственный стон и затихла, почти напуганная бешеным биением своего сердца.
Секунду спустя и Эйден замер, глухо выдохнул ее имя и опустился рядом.
Прошло некоторое время, прежде чем они оба смогли дышать ровно. Индия постепенно приходила в себя.
Что она наделала? Господи, что она наделала?..
Она даже не знала, радоваться тому, что произошло, или, напротив, сожалеть об этом. Она только знала, что это было неизбежно. С того самого момента, как Эйден появился в Грейндж-хаусе.
Вскоре Эйден вздохнул, медленно сел и потянулся за одеждой. Он даже не посмотрел в се сторону, протягивая ей майку и джинсы. Только когда оба были одеты, он произнес:
— Пора ехать.
— Уже?
Индия вдруг почувствовала, что не хочет уезжать. Ей казалось, что они попали на волшебный остров, отделенный от действительности высокой стеной. И ей не хотелось возвращаться к этой действительности. Она опасалась смотреть на Эйдена, боялась увидеть досаду или горечь на его лице. Поэтому она сидела, опустив голову и уставившись на муравья, который торопливо тащил какую-то былинку.
— Принцесса, твоя мама будет беспокоиться.
— Нет, не будет. Она же знает, что я с тобой. Значит, по ее мнению, все в порядке.
Эйден криво усмехнулся.
— Да, похоже, твоя мать не разделяет мнение своего мужа обо мне.
— У нее другая точка зрения на все, что касается семейного имени и положения в обществе, — согласилась Индия. — Она вышла замуж по воле родителей, в принципе это был брак по расчету, он должен был послужить к вящей выгоде двух известнейших семейств в графстве.
— Но сейчас-то она его любит. — В голосе Эйдена появились новые нотки.
— Да. — Индия улыбнулась. — Она полюбила его вопреки ему самому, так она всегда говорит. Отец очень непростой человек, с ним бывает трудно. И он совершенно не умеет говорить о своих чувствах.
И в этом он очень похож на Эйдена. подумала она, вдруг обрадовавшись.
— Мало кто из мужчин это умеет, — хмуро пробормотал Эйден. Помолчал немного, а потом спросил: — А что будет теперь?
— Теперь? — удивилась Индия.
— Да, когда она узнает о его долгах?..
— Я думаю, она примет и это. Она же любит его таким, каков он есть. По-моему, у нее никогда не было никаких иллюзий на его счет.