Шпион по призванию

В конюшнях появился свет факелов. Сверху все еще доносились крики. В сотне шагов от Роджера слышались ответные возгласы конюхов, выбежавших во двор. Не обращая внимания ни на них, ни на отчаянные призывы виконта поторопиться, он подбежал к двери, бросил позолоченную рапиру графа Люсьена и схватил свою простую, но смертоносную шпагу.

Когда Роджер сбежал со ступенек, группа конюхов находилась всего в пятидесяти шагах от него, но де ла Тур д'Овернь обнажил шпагу и был готов прийти ему на помощь. Секундой позже двое друзей бежали к карете.

– Благодарю вас! – на бегу пропыхтел Роджер. – Какое счастье, что вам пришло в голову привести карету и ждать здесь на случай, если я окажусь в отчаянном положении.

Виконт рассмеялся:

– Не могу принять вашу благодарность, mon ami. Я думал, что вы уже на пути в Англию. Пять минут назад я услышал наверху ваш голос и голос месье де Рошамбо, понял, что вы ссоритесь, и задержался, чтобы узнать причину.

Когда они добежали до кареты, Роджер увидел, что это всего лишь наемный экипаж, запряженный одной лошадью, но размышлять не было времени: вопящая толпа конюхов находилась в нескольких десятках шагов, а кучер был готов к немедленному отъезду.

У задней стороны кареты они разделились, помчались к дверцам с обеих сторон, открыли их и вскочили в темный салон. Кучер щелкнул кнутом, лошадь рванулась вперед, и карета покатилась по улице.

Роджер споткнулся, упал на колени и ударился головой о что-то твердое, хотя и податливое. Протянув руку, чтобы ухватиться за что-нибудь, он коснулся складок дорогого шелка. Послышался испуганный возглас, но Роджер, прежде чем услышать его, узнал аромат, более сильный, чем заплесневелый запах старой кареты. В темноте салона сидела Атенаис.

Виконт, знавший о ее присутствии, сел рядом с ней. Роджер, поднявшись с колен, опустился на противоположное сиденье. Фонарь у ворот на момент осветил улыбающиеся лица виконта и Атенаис.

– Что… что все это значит? – запинаясь от волнения, произнес Роджер.

В темноте послышался мелодичный голос виконта:

– Мы бежим. Это решение было принято под влиянием момента, но я уверен, что мы о нем не пожалеем.

Вслед за этим прозвучало нежное сопрано Атенаис:

– Я скорее умру, чем пожалею об этом! Вашему вдохновению и преданности, месье, я обязана спасением от монастыря. – Она склонилась вперед и положила руку на колено Роджера. – А у тебя, мой дорогой младший сын мельника, мы оба в неоплатном долгу за то, что ты убил дракона.

Пока карета ехала по улице, оставив позади слуг месье де Рошамбо, Роджер пытался привести в порядок свои мысли. Он не сомневался, что она поступила правильно, согласившись на предложение виконта бежать.

– Вы приняли превосходное решение, – сказал Роджер. – Для вас обоих это означает то, что было возможным несколько месяцев назад, когда никто из нас еще не думал о де Келюсе. Но что привело вас к нему?

– Тут мы снова у вас в долгу, – ответил виконт. – Решение родилось в результате нашего с вами разговора, когда мы возвращались с места дуэли. Вы сказали мне, что Атенаис была бы рада выйти за меня замуж, не скрывая при этом ваших с ней отношений. После того как мы расстались, я задумался о нашем положении, и мне внезапно пришла в голову мысль спасти ее от гнева отца.

– Вы ничем мне не обязаны, – возразил Роджер. – Это дерзкое решение целиком принадлежит вам. Для него требовалось немалое мужество, учитывая, что у вас не было времени на подготовку и что маркиз наверняка будет вас преследовать.

– Сомневаюсь, – промолвила Атенаис. – Гениальность замысла месье виконта в том, что он здорово замутил воду. Увезя меня, он создал мне защиту от скандала, который разразился бы из-за вас. Так как виконт сопровождал вас к месту дуэли, прежде чем бежать со мной, все будут думать, что вы вдвоем с ним замыслили этот план и убили де Келюса из дружбы к нему, а не из любви ко мне. Мой отец далеко не глуп. Он не позволит своему гневу лишить его возможности спасти фамильную честь.

Роджер чувствовал, что ее доводы логичны. Если бы отец поймал Атенаис и заточил ее в монастырь, это явилось бы признанием того, что слухи, распространяемые о дуэли слугами де Келюса, правдивы, в то время как бегство с таким знатным дворянином, как де ла Тур д'Овернь, придавало истории романтический ореол и спасало репутацию девушки.

– Пожалуй, вы правы, – подумав, сказал он, – но, так как в этом случае месье виконт оказывается соучастником убийства де Келюса, вам нужно как можно скорее добраться до Бретани. Наш достойный кучер смог вывезти нас с улицы Сент-Оноре, но вы должны без отлагательств пересесть в более быстрый экипаж.

– Все уже устроено, – отозвался виконт. – Вернувшись к себе, я дал Жаку указания относительно нашего путешествия. Сейчас мы едем на встречу с ним у красной мельницы на Монмартре. Когда я отправился к особняку Рошамбо, Жак упаковывал мои вещи и должен был нанять почтовую карету с шестью лошадьми.

– А почему он ждет вас на Монмартре? – спросил Роджер. – Это на севере Парижа, а дорога в Бретань идет на запад.

Де ла Тур д'Овернь улыбнулся в темноте:

– Я обещал нашему кучеру хорошее вознаграждение, если он будет беспрекословно повиноваться, но это не помешает ему все рассказать, когда его начнет допрашивать полиция. Если кучер будет думать, что мы поехали по Амьенской дороге, это может сбить их со следа хотя бы на несколько часов, а нам придется сделать не такой уж большой круг.

– Придумано ловко, – согласился Роджер. – Но объясните, как вам удалось забрать Атенаис без всякого шума? Мадам Мари-Анже должна была поднять крик на весь дом.

– Бедная Мари-Анже, – засмеялась Атенаис. – Мы оставили ее запертой в уборной.

– Все было на удивление просто, – добавил виконт. – Когда я добрался до особняка Рошамбо, было почти половина двенадцатого, но я потребовал сообщить Атенаис, что у меня для нее спешные новости, и, к счастью, она еще не легла. Атенаис приняла меня вместе с мадам Вело, и я, как вы просили, сообщил ей обо всем происшедшем без утайки.

– Конечно, с моей стороны жестоко смеяться, – снова заговорила Атенаис, – но, когда вспоминаешь, как все произошло, это кажется очень забавным. Как только Мари-Анже узнала, что у нас с тобой почти год был тайный роман под самым ее носом, она свалилась в обморок – не знаю, от потрясения или от страха перед моим отцом. Это дало месье виконту шанс умолять меня спасти себя и сделать его счастливым.

– А когда мадемуазель согласилась довериться мне, я отнес ее дуэнью в уборную и запер ее там, – продолжал де ла Тур д'Овернь. – Десять минут, пока Атенаис собирала свои драгоценности и вещи, были весьма тревожны, но все прошло благополучно. Я также опасался, что, увидев ее выходящей из дому вдвоем со мной, слуги помчатся сообщать месье маркизу о столь необычном явлении и он прикажет задержать нас, прежде чем мы доберемся до кареты. Но мы не встретили ни души – вестибюль был пуст, и нам удалось выйти незаметно.

– Я, сам того не зная, расчистил вам путь, – улыбнулся Роджер. – Все слуги собрались в моем рабочем кабинете, пытаясь взломать дверь между ним и кабинетом месье маркиза.

– Но что заставило вас вернуться в особняк Рошамбо? Я думал, вы уже на пути в Гавр или в Кале.

Роджер испытывал угрызения совести, обманывая своих друзей, но они ничего не знали о запутанных международных делах, и он сомневался, что сможет их убедить, будто его предательство в отношении месье де Рошамбо оправдано желанием предотвратить войну.

– Я вернулся, чтобы забрать мои деньги и кое-какие вещи, – ответил Роджер. – Но, увы, мне это не удалось. К счастью, отправляясь в Медонский лес, я на всякий случай положил в карман десять луидоров. По возвращении мне пришлось присутствовать на совещании, которое проводил месье маркиз, и, если бы я ушел до его окончания, это вызвало бы ненужные вопросы. Совещание закончилось около полуночи, и только я собрался ускользнуть, как появился граф Люсьен. Он все рассказал отцу, что и вызвало шум, который вы слышали.