Страница 74 из 116
«Боже мой! — подумала Эмбер. — Хорошо, что я не замужем!»
Брюс и Эмбер поехали в ее карете, а с ними отправился негритенок лет пяти или шести, который страшно гордился тем, что поддерживал край плаща хозяина. Негритенок был абсолютно черным, только ярко сверкали белки его глаз. Эмбер улыбнулась ему и получила в ответ широкую благодарную белозубую улыбку.
— Его зовут Тенси, — сообщил Брюс. — Я приобрел его год назад на Ямайке.
У некоторых благородных господ служили чернокожие слуги, но Эмбер не приходилось близко сталкиваться с ними, и теперь она разглядывала Тенси, как собачку неизвестной породы или неодушевленный предмет. Она обратила внимание на бледно-розовый цвет его ладоней и восхитилась белизной зубов. Тенси носил великолепный атласный костюм сапфирового цвета, а на голове красовался тюрбан из серебристой ткани с большим рубином. Но башмаки — дешевые и слишком большие для него. Теней потер носки башмаков о штанину и поднял глаза на Эмбер.
— О Брюс, какой же он душка! — вскричала Эмбер. — Он умеет говорить? — И, не дожидаясь ответа, немедленно обратилась к нему: — Почему тебя называют Тенси? (Пижма (англ.).
— Перед тем, как мне родиться, моя мамка ела пудинг с пижмой, вот почему, — ответил негритенок мягким чистым голосом с акцентом, из-за которого Эмбер с трудом понимала его. Он стоял в карете рядом с Брюсом, опершись локтем о сиденье, и не смотрел в окно на шумные улицы, по которым они проезжали.
— А что он умеет? Для чего он?
— О, он очень полезен. Умеет играть на меривэнг — это такая негритянская гитара, и еще умеет варить кофе. Кроме того, конечно, поет и танцует. Думаю, тебе он понравится.
— О Брюс, так это мне? Ты привез его из-за океана для меня? О, как это мило с твоей стороны, благодарю! Теней, ты хотел бы остаться в Лондоне со мной?
Он перевел взгляд с Эмбер на Брюса, потом покачал головой.
— Нет, сэр, мэм. Я поеду назад к мисс Ли. Эмбер вопросительно взглянула на Брюса и за метила промелькнувшую на его лице улыбку.
— Кто это — мисс Ли?
— Моя домоправительница.
В ее глазах появилось подозрение.
— Она тоже негритянка?
— Она квартеронка.
— Что это за чертовщина такая?
— Когда одна четверть крови негритянской, остальная — белого человека.
— Вот уж, наверное, уродство! — передернула она плечами.
— Отнюдь. Некоторые очень красивые.
— Они все называются «мисс»? — саркастически спросила она. — Или только твоя?
— Просто Тенси так произносит слово «миссис», — улыбнулся Брюс.
Эмбер ревниво и с недоверием взглянула на него. Она хотела напрямую спросить его, не любовница ли эта домоправительница, но он оставался ей немного чужим, и Эмбер не осмелилась. «Потом спрошу Теней, — решила она. — Так или иначе, выясню».
Карета остановилась у дома Эмбер. Брюс помог ей выйти, и тут подкатила карета Элмсбери. Две женщины вместе поднялись по лестнице, болтая о погоде и.о прошедшем спектакле. Эмбер заметила, что Эмили — приятная женщина и добрая, и в ней нет зависти и злорадства, качеств, которые Эмбер привыкла видеть в любой женщине.
Ужин прошел так, как хотелось Эмбер.
Сначала подавали горячий густой гороховый суп с луком пореем, мелко нарезанным беконом и хрустящими мясными шариками, плававшими на поверхности, потом — жареную утку, фаршированную устрицами, репчатым луком и каштанами; далее — жареные грибы, сладкое печенье, апельсиновый пудинг, запеченный в слоеном тесте и украшенный сладкими цветами флердоранжа. В конце ужина гостям предложили кофе, крепкий черный кофе в большом кофейнике, ибо Эмбер знала, что Брюс любит этот напиток. Кофе только еще входил в моду и стоил очень дорого. Мужчины остались довольны, а Эмбер сияла от счастья, будто сама все это приготовила.
После ужина все отправились в гостиную. Эмбер и леди Элмсбери уселись на кушетку у камина, мужчины заняли места в креслах по обе стороны от них. Несколько минут дамы обсуждали новые моды — теперь платья шили со шлейфами длиной до трех футов, а Брюс и граф говорили о войне с Голландией, которая, как они были уверены, должна скоро начаться. Вскоре Эмбер устала. Она пригласила Брюса не для беседы с Элмсбери.
— Так вы не собираетесь долго оставаться здесь, милорд? — спросила она. — И что же вы намерены делать?
Брюс сидел, широко расставив ноги и упершись локтями о колени, в руках он держал стакан с бренди. Прежде, чем ответить, он взглянул на Элмсбери.
— Я собираюсь вернуться на Ямайку.
— С какой стати, скажите ради Бога? Говорят, это ужасное место.
— Ужасное или нет, но Ямайка — самое подходящее место для моих целей.
— Какие же у вас цели, скажите на милость? — Эмбер подумала о миссис Ли.
— Заработать побольше денег.
— Побольше? А разве сейчас вы недостаточно богаты?
— Разве можно быть богатым «достаточно»? — спросил Элмсбери.
Эмбер не удостоила вниманием замечание Элмсбери.
— Но ведь вы не собираетесь всю жизнь оставаться пиратом! — Эмбер прекрасно знала разницу между пиратом и капером, она умышленно сказала так, чтобы профессия Брюса звучала непрестижно.
Брюс улыбнулся.
— Нет, Эмбер. Еще год-два, как повезет. После этого — все.
Лицо Эмбер осветилось улыбкой.
— И после этого вы вернетесь сюда навсегда? Брюс глубоко вздохнул, допил бренди и ответил, вставая:
— Потом я хотел бы отправиться в Америку и заняться там разведением табака.
Эмбер уставилась на него, пораженная.
— В Америку! — вскричала она. — Выращивать табак! Да вы с ума сошли! — она вскочила, подбежала к нему. — Брюс! Вы пошутили!
— Почему бы нет? — Он налил себе еще бренди. — Я не собираюсь следующие тридцать лет прозябать здесь за игрой в орлянку с политиканами королевского двора.
— Но почему Америка? Ведь это так далеко! Почему не выращивать табак здесь, в Англии?
— Во-первых, закон запрещает разводить табак в Англии. Но даже если бы и не закон, здесь это просто нецелесообразно. Почва непригодна, к тому же табаку требуется простор, он истощит землю очень быстро, и потребуются новые угодья для расширения посевов.
— Но зачем это нужно? Что вам это даст? Там, в Америке, деньги не нужны, их не на что там тратить!
Брюс не ответил, потому что в этот момент открылась дверь и в комнату вошел Рекс Морган. Он удивленно остановился: Эмбер была погружена в беседу с мужчиной, которого Рекс никогда не видел раньше. Эмбер казалась разочарованной и немного встревоженной. Она подбежала к нему, взяла за руку, весело поздоровалась.
— Входи же, дорогой! Я не ожидала тебя, мы все уже съели, только скорлупа осталась. Позволь мне представить тебя гостям…
Рекс уже встречался с Элмсбери, но не был знаком ни с леди Элмсбери, ни с Брюсом, и после приветствий Эмбер сразу предложила поиграть в карты. Она не хотела, чтобы мужчины разговаривали. Все пятеро уселись играть в латерлу. Когда Элмсбери начал сдавать карты, Эмбер заметила, что Рекс и лорд Карлтон обменялись взглядами, и у нее по спине прошел холодок.
«О Господи, — подумала она, — только бы он не догадался!»
Она плохо играла, не могла сосредоточиться на картах, к тому же в комнате было очень душно. Но Брюс не проявлял к ней особого внимания, вел себя как всегда небрежно и снисходительно, будто он — просто знакомый Элмсбери, которого взяли с собой, потому что он жил в его доме. Эмбер тоже в свою очередь старалась подтвердить это. Она обращалась с Карлтоном так, как будто только что познакомилась с ним, спрашивала его мнение по всяким несущественным вопросам, подзывала Нэн наполнить ему бокал, когда тот оказывался пуст. Она старалась не смотреть на Брюса. Ведь он пока не дал ей ни малейшего основания думать, что Рекс больше не будет ей нужен.
Но, тем не менее, Эмбер нервничала, у нее даже стали побаливать мышцы шеи. Потом Элмсбери сослался на то, что его беременной жене требуется отдых, и предложил возвращаться домой. Эмбер взглядом поблагодарила его и почувствовала облегчение.
Нэн подала гостям плащи и шляпы с плюмажами, а Эмбер отправилась в спальню с леди Элмсбери. Она сказала ей, что рада была познакомиться, помогла надеть плащ, подержала ее веер, пока Эмили завязывала капюшон. Эмили не заметила, как Эмбер ловко заменила веер, отдав ей свой собственный. Потом женщины вернулись в гостиную. Мужчины выпили по последней на дорожку, атмосфера оставалась приятной и дружелюбной. Прощаясь, Рекс пригласил всех приходить к ним еще.