Страница 16 из 23
Ее внимание привлекло сияние бриллиантового кольца, которое он ей надел. «У этого бриллианта очертание озера», – сказал он.
Это озеро, спрятанное в мистическом лесу. Там все и началось. Она встретила Ланселота Дю Лака. И не мифического героя средневековья, а живого, настоящего. Он околдовал ее. Разве иначе она бы согласилась выйти замуж за Ланса?
Он ждал, когда она выйдет из ванной.
Его полуприкрытые глаза следили за каждым ее движением, за каждым сантиметром ее тела, начиная с голых ступней.
– Я должна позвонить тете.
– Отлично. А потом скажешь, какая картина, по-твоему, моя самая любимая.
Он говорил о картинах на стенах. Ланселот и его возлюбленная. Двенадцать месяцев – двенадцать изображений.
Андреа села на постель и позвонила тете. Пока они разговаривали, Ланс растянулся на другой половине кровати, положив темную голову на руки. Это так отвлекало внимание Андреа, что ей было трудно сосредоточиться на разговоре.
Андреа рассказала тете только самое главное. Что встретила француза, Ланса Мальбуа, который вышел в отставку из элитных частей армии. Что, когда ее родные приедут на свадьбу, они сами все увидят и поймут. Она не стала только сообщать, что ждет ребенка.
– Ланс и я все устроим с авиалиниями. Вы получите билеты и приглашение на следующей неделе экспресс-почтой.
Андреа положила трубку. Мысленно она представила их удивление, когда они прочтут приглашение с фамильным гербом герцогов Дю Лаков.
Ланс повернулся к Андреа.
– Ты по-прежнему считаешь, что я хорош для тебя? – хрипло спросил он.
– Именно так я и считаю. – Пришло время честных ответов.
– Тогда доставь мне удовольствие, иди в постель. Наш малыш тоже нуждается в отдыхе.
Наш малыш. Ох, Ланс…
– Не выключай пока свет. Посмотри на картины.
Она проскользнула под одеяло. Теперь их разделяли несколько сантиметров. Он лежал поверх одеяла, изучая ее.
– Ты решила, какой из двенадцати месяцев больше всего мне подходит?
– Да. – Она знала это с самого начала.
– И долго ты собираешься меня мучить? На случай, если ты еще не поняла. Я нетерпеливый человек.
– Я это сознаю, – пробормотала она. – И еще ты расцветаешь в моменты опасности. Это приводит меня к мысли, что твой любимый месяц – июнь.
– Ты хорошо меня знаешь. – Он приподнялся на локте. – В июне пышно расцвела любовь Ланселота. Он слишком долго сдерживал свое чувство к Гвиневере. Теперь он сгорал от желания. Никакие барьеры не удержали бы его. Он готов был рисковать жизнью…
Он точно обжег ее ослепительной, соблазняющей улыбкой. Ей пришлось отвернуться.
– Признайся, у тебя июнь – тоже любимый месяц. У кого, кроме Гвиневеры, королевы среди женщин, хватило бы отваги пойти на свидание с Ланселотом и встречать его в постели, зная, что отовсюду ей грозит опасность?
Ее глаза скользили по изображению.
– Художник выполнил исключительную работу, следуя за их чувствами. По-моему, картина принадлежит кисти женщины.
– Этого я не знаю. Ты думаешь, их любовь была ошибкой? – Ланс подвинулся ближе.
– Они заплатили за нее слишком высокую цену. – Она положила руку на одеяло.
– Но пока все шло хорошо, они испытывали неописуемый восторг. Я заметил, что ты читала Кретьена де Труа, когда обнаружил тебя в лесу.
Ничто не проходит мимо его внимания!
– Сцена в спальне – один из самых знаменитых пассажей в литературе, – напомнил он ей. – Разве там есть хоть строчка, не рассказывающая об их взаимном влечении и нежной игре, об их ласках и поцелуях? И правда, такое невероятное счастье сошло на них, о котором они никогда раньше и не слышали.
– Кретьену не составило труда описать чувства Ланселота. – У Андреа разгорелось лицо. – Но ведь он не женщина, он не понимал Гвиневеру. Она была замужем за Артуром, и ее постоянно мучило чувство вины.
– В тебе говорит вдова, – искушающе улыбнулся Ланс. – Посмотри еще раз на картину. Разве ты увидишь какую-нибудь вину в ее глазах или в теле, устремленном к нему? Она так страстно тянется к нему, в глазах – огонь. Ты видишь их чувство, которое сжигает обоих. Все месяцы, что он был при дворе, они мечтали об этом моменте… Она умоляла Ланселота коснуться ее. А он от желания потерял разум. Пламя страсти не щадило его и во сне. Но теперь он проснулся. И идет к ней. И нет на земле такой силы, которая бы помешала их счастью…
– Остановись, Ланс! Я– устала. Думаю, ты тоже. – Она потянулась к лампе на столике возле кровати, чтобы выключить свет. – Спокойной ночи.
– Ты не против, если я буду говорить с тобой, пока мы оба не уснем?
– Если это не волшебные сказки. – Она повернулась спиной к нему. Хорошо бы он лег рядом на другой половине кровати.
– Университет всего в пяти минутах от нашего дома в Рене. Пока ты ждешь малыша, тебе можно записаться на пару утренних циклов лекций. Занятия начинаются в августе и кончаются в конце декабря. Ты как раз успеешь до рождения ребенка. Я буду отвозить тебя по дороге на работу и забирать перед ленчем.
Он предусмотрел все.
– Где ты собираешься работать?
– В гидравлической компании. Вернувшись, я навел справки. Им нужен инженер с моей квалификацией.
– Когда ты начнешь?
– Сразу после свадьбы.
Ее порадовало, что он не упомянул о медовом месяце.
– У тебя есть идеи, на какие лекции ты хотела бы записаться?
– Французский язык и, может быть, ранняя французская литература…
– Похоже, ты планируешь пойти по пути Ричарда, – без выражения заметил он.
– У меня нет желания быть преподавателем. Просто я должна лучше знать твой язык и твою культуру. Когда-нибудь я подумаю о своей будущей профессии. А сейчас не способна думать ни о чем. Только о своем материнстве.
– Честно говоря, я рад, что папа взял на себя руководство свадебными празднествами. Он и Элен. Больше им никто не нужен. А у нас остается время подготовить дом, оборудовать детскую.
– Дом свободен?
– Да, только на цокольном этаже живут дворник Джин и его жена Луиза. Они помогут нам.
– А как выглядит дом твоей матери?
– Это коттедж, который иногда называют деревенским домом. Два этажа, четыре спальни. Одна ванная, два душа. Есть терраса и сад. Совершенное место для ребенка.
– Мне кажется, дом очаровательный.
– Когда дедушка и бабушка были живы, я любил оставаться в Рене, бегать, где хочу, и устраивать столпотворение.
– Ты хочешь сказать, что был нормальным ребенком?
– Боюсь, что да. Папа не очень одобрительно относился к моему увлечению строить модели ракет на большом обеденном столе. Если начать вспоминать, сколько мебели я испортил, сколько посуды перебил, сколько испачкал и порвал занавесок, это займет неделю.
Они помолчали.
– Прости, – прошептала Андреа. – По-твоему, что сейчас делает Коринн?
– Не беспокойся. Спи. Со мной ты в безопасности.
Проснулась Андреа от стука дверь. Ланса рядом не было.
– Андреа? – Голос Ланса наполнил все ее существо теплотой и радостью. – Ты проснулась? Я принес тебе завтрак.
– Это вовсе необязательно.
– А что, если мне нравится это делать?
– Тогда я очень благодарна. Но мне надо принять душ.
– Принимай. Я сейчас принесу свой поднос, и мы позавтракаем вместе.
– Хорошо. Я быстро.
Андреа достала блузку, юбку и пошла в ванную принять душ и одеться. Ланс, наверное, устал видеть ее в одном и том же костюме. Сегодня они поедут в Рен, и она обязательно купит новую, более свободную одежду.
Когда Андреа снова вошла в спальню, поднос с завтраком стоял на кровати. Хлопья с молоком и грейпфрутовый сок.
– Выглядит хорошо.
– Так же, как и ты, – пробормотал он, пожирая ее глазами.
Он тоже выглядел прекрасно. Но она воздержалась от комментариев и принялась за завтрак. В это утро Ланс надел светло-голубой пиджак и темно-синюю рубашку. Никакого галстука. Кожа будто отполированная, голубые глаза сверкают. Андреа совсем не удивилась, если бы все женщины города выстроились в очередь, чтобы только посмотреть на него.