Страница 9 из 45
— Вот тогда-то меня и осенила идея, я вернулся домой и начал работать над ней…
Для жаждущих ушей Ника рокот низкого голоса звучал музыкой.
— Я тогда жил в темной комнатушке, и мне пришлось одалживать деньги, прежде чем я убедил одного издателя выпустить две тысячи экземпляров моего первого проекта нового мира…
Здесь Бранд хитро усмехался.
— Раньше я считал, что следующая космическая война, избавит человечество от многих земных бед. О это безумие молодости! Но моя маленькая книжечка провозгласила начало истинного освобождения — возможности обеспечить каждого человека на любой планете безграничным количеством энергии.
Бранд вознаградил благоговение Ника авторским экземпляром первого издания книги с автографом. И Ник бережно хранил этот бесценный подарок в своем космическом рюкзаке. Он знал наизусть каждое слово книги, каждый знак — он был все еще во власти этой невинной страсти.
«Покорение космоса — это эпопея ошибок, — писал Бранд в предисловии.
— Это обычно ошибки политиков, военных, финансистов, которые приходится исправлять космическим инженерам».
Зачитывая эту цитату Дженкинсу, великий ученый усмехнулся.
— Я тогда был таким дураком! — Лукавые морщинки поползли от красивых глаз. — Только от политиканов, вояк и денежных мешков зависело дать ход моему проекту или положить его на полку. Я кое-чему научился с тех пор.
Наверное, научился, но в той книге он уже пообещал людям самый ценный приз в космической игре, и величие этого обещания освящало все его дальнейшие проекты, какими бы честолюбивыми они ни были.
«Ошибки начались на Земле, когда космические полеты все еще были мечтой, — гласило эпохальное предисловие. — На пути к звездам долгие годы стояли жесткие политические и военные заслоны, ограничивающие атомные исследования в Америке, что чуть не погубило нацию в третьей мировой войне. К счастью, коммунисты закрыли свои собственные исследования еще более глупым образом. Американцы одержали неубедительную победу, и их примитивные ракеты в конце концов достигли Луны».
Этот первый значительный успех космических инженеров стал началом еще одной ошибки. Близорукие американские политики восприняли Луну как предел космического пространства, а генералы задумали превратить ее в военную базу. Стремясь закрепиться на Луне, американцы отказались от планет, которые казались им недостижимыми.
Соглашение Санта Фе, подписанное в старинном мексиканском городе разделило Солнечную систему. Венера отошла к Китайско-японской империи, которую Америка восстановила после третьей мировой войны. Марс был закреплен за Западноевропейским Союзом, находящимся тогда под протекторатом Германии. Спутники Юпитера, которые считались недосягаемыми и бесполезными, были брошены России, как презрительная подачка. Россия была так ослаблена войной и своей собственной экономической системой, что даже не прореагировала на оскорбление. Америке досталась только Луна.
Грандиозность промаха обнаружилась уже в следующем году англичанином Максим-Горе, ученым-одиночкой, сбежавшим в Перу от убожества социалистического благополучия, захватившего его родину. Ему было разрешено вести независимые исследования, так как он был чистый астрофизик, не вторгавшийся в военные, политические и финансовые сферы. Он проводил спектрографию лунной атмосферы.
Но Максим-Горе открыл парагравитацию. Изучая процесс отделения водорода от других элементов в огненных протуберанцах, которые взрываются от колоссальных завихрений солнечных пятен, он заподозрил, что здесь замешана неведомая доселе сила. Он теоретически определил место этой энергии в ранее неизвестном спектре энергий между гравитацией и магнетизмом. Теория вскоре подтвердилась серией очень простых лабораторных опытов.
Не являясь ни магнетизмом, ни обычной гравитацией, парагравитация обладает некоторыми характеристиками того и другого плюс своими собственными свойствами. Парагравитационные поля, порождаемые действием обычных электромагнитных полей на определенные кристаллы, являются однополярными, и их необычная полярность может меняться, поддается настройке и даже деформации.
Максим-Горе сразу же понял, как широки возможности применения этого открытия. Он понял, что эта удивительная селективная сила притяжения может быть использована для выделения изотопов из урана, а также для очистки этого металла от бесполезных примесей.
Не имея понятия о научной цензуре, Максим-Горе тут же обнародовал результаты своих лабораторных исследований в прессе, на радио и телевидении.
Это нечаянный вызов бюрократии чуть не стоил ему жизни. Атомные монополии отчаянно старались замолчать это открытие, одновременно дав задание своим агентам выкрасть и уничтожить ученого. Ядерные власти Западного Союза с негодованием требовали выдачи и казни преступника за нелегальное разглашение информации военного значения. Американцы пытались заполучить его, предложив убежище в Лос-Анджелесе, русские дали приказ прокоммунистическим рабочим силам Перу захватить ученого.
Толпа шахтеров спровоцированных красными, сожгла обсерваторию Максим-Горе, ему удалось скрыться в горах, а затем жить в убежище до тех пор, пока мощная волна свободных научных исследований не снесла уже отжившую свой век бюрократическую машину и не отменила ограничения, стоявшие на пути научной мысли. Тогда он вернулся в Америку, опять свободную, и продолжил прерванную работу.
И новый виток гонки вооружений не состоялся. Целое поколение лучших умов человечества было отвлечено от решения военных задач, порождаемых земными междоусобицами. Как оказалось, парагравитация могла не только очищать уран. Она стала мостом к другим планетам.
«Несовершенные атомные ракеты, которые впервые доставили американцев на Луну были дорогостоящими, малоэффективными и очень опасными, — писал Мартин Бранд в предисловии к своей знаменитой книге. — Управляемое парагравитационное поле стало первым по-настоящему реальным космическим средством, несравненно более надежным и универсальным, чем любая ракета. Мир человека раздвинул границы от ближайших окрестностей Земли до отдаленнейших уголков Солнечной системы».
Межпланетные полеты всегда потребляли много энергии, и парагравитация стала ее основным источником.
Именно космические инженеры, чередуя успехи с неудачами заложили основы парагравитации и дали миру лучших ученых в этой области.
Рене Лемуан, сбежавший в Америку в поисках свободы от прусского засилья в Европе, поплатился жизнью за свою ошибку, но сделал шаг вперед. Создав экспериментальный межпланетный корабль, он попытался заменить свинцово-цементный заслон реактора на парагравитационное поле, достаточно мощное, чтобы отразить гамма-лучи и направить их в турбину для преобразования в реактивную тягу. Реактор сразу взорвался, потому что поле поглотило лучи, которые оно должно было отклонить. Перегруженные сердечник расплавился, и Лемуан погиб от радиационных ожогов.
Американский инженер Далберг сделал правильные выводы из происшедшего и завершил эту работу. Вместо того, чтобы направлять гамма-лучи в турбины, он заключил их в специальное поле, где энергия распада ядерного топлива полностью поглощалась, при этом задержанные ионы создавали вторичное магнитное поле, которое, в свою очередь, давало переменный ток во внешнем сердечнике. Взбунтовавшаяся энергия, убившая Лемуана, была превращена в электричество, освещающее города, очищающее уран, несущее космические корабли к звездам.
Попытка американцев скрыть секрет реактора Лемуана-Далберга провалилась, так как за границей были изобретены подобные, хотя и менее совершенные установки. Они все были способны производить электричество из уранового сырья, получая плутоний в качестве продуктов распада. Все нации вскоре получили запасы атомного оружия и эскадрилья космических кораблей для их размещения возник паритет, прорицатели атомного конца света были посрамлены.
Национальные распри были забыты в ту эпоху грандиозных завоеваний человечества. Агрессивные устремления китайско-японской империи нашли свое осуществление на Венере. Европа была занята освоением марсианских пустынь, русские реализовали остатки своего былого энтузиазма в дальних полетах к пронзительно холодному, окруженному разреженной атмосферой Юпитеру.