Страница 10 из 31
Внимательные глаза изучили шрам. Он слегка расслабился.
— Да, сэр, я дам вам временную контрамарку. Ваше имя, сэр?
— Доктор Чарльз Даррел. Морской биолог. Я с Венеры, проездом к Земле. Буду здесь денька два. — Он поморщился, словно от боли.
— У вас нет темных очков? Не привык к свету, а на Венере облака, знаете ли…
Так он обзавелся билетом, служившим на Новой Луне паспортом. Чан посоветовал портье не беспокоиться, когда тот предложил позаботиться об его багаже (несуществующем), и поспешил дальше. Ленточные транспортеры, по которым скользили подносы с кофе, привели его сквозь огромные залы, роскошные магазины в Зал Эфтаназии. Однако Чан ни на что не обращал внимания, пока не увидел Казино — это было то место, где он надеялся встретить в полночь Василиска.
Прозрачные и подсвеченные изнутри столбы у входа казались колоннами живых алмазов. Здесь были рубины и изумруды в тонкой золотой оправе. В этом ослепительном сиянии стояла женщина, выглядевшая миниатюрной.
Вблизи она оказалась высокой девушкой, с такой грациозностью в осанке, какой он никогда не встречал. У нее были платиновые волосы, прекрасная кожа была белой. Она была одета в манто из каллистянского меха. А глаза — черно-фиолетового цвета.
Он двинулся к ней навстречу.
Она была невероятно красива. От такой красоты у него болезненно перехватило горло. Он не мог справиться с горечью при мысли о двойной преграде, разделяющей их, — ее богатство и его отчаянное положение. Будь он каким-нибудь безобразным миллиардером, вяло подумал он, вернувшимся с колониальных шахт и плантаций, она могла бы его ждать…
Сердце его подскочило к горлу.
Девушка быстро подошла к нему. Белое великолепие ее лица было освещено улыбкой. Глаза потеплели. Голосом радостным, но очень тихим, чтобы не услышал никто посторонний, она приветствовала его по имени:
— Эй, Чан! Ты — Чан Деррон!
Чан пошатнулся, услышав эти слова, благодаря которым его тело, живое или мертвое, стоило четверть миллиона долларов. Затем на его лице появилось восхищение. Легкая, как пламя, девушка приблизилась и ласково взяла его за бесчувственную руку.
СЧАСТЬЕ ЖИЛЯ ХАБИБУЛЫ
Игорные салоны занимали шесть просторных залов вокруг частного офиса Гаспара Ханнаса, расположенного на оси вращения Новой Луны. Стены офиса были прозрачны изнутри, и Ханнас, со своего огромного вращающегося кресла за круглым столом, мог видеть любой из своих холлов.
Это были огромные и роскошно обставленные помещения. В нишах — дорогие статуи, на полированных полах — тысячи игорных столиков.
К каждому холлу подходила туннель, о котором большинство игроков не подозревало. В туннелях их проигрыш быстро подсчитывался и переправлялся в надежный бункер под офисом Гаспара Ханнаса. Из щели в круглом столе постоянно шла лента с подсчетом проигрышей и выигрышей. Потери были показаны красным цветом, однако увидеть их можно было очень редко.
— Законы вероятности, — всегда утверждал Гаспар Ханнас, улыбаясь, своей неподвижной бессмысленной улыбкой, — это все, что мне нужно. Каждая игра — беспроигрышна.
Сегодня шесть холлов были заполнены сверх обычного. По Новой Луне бродил слух о Василиске, и великое множество любителей острых ощущений в шелках и драгоценностях с нетерпением ждало, что произойдет ночью.
В этот вечер Гаспар Ханнас не следил за лентой. Он прошел вместе с тремя легионерами в Алмазную Комнату, где ставки не ограничивались. В узловатой руке Хала Самду был помятый плакат с объявлением о награде.
— Деррон, подозреваемый, и есть ваш Василиск. — Время от времени он освежал воспоминания, бросая взгляд на бронзоволосое, покрытое космическим загаром лицо Чана Деррона на портрете.
— Деррон — человек рослый, — сказал задумчиво Джей Калам. — Этот тоже великан.
Они проследили за взглядом его серьезных темных глаз.
— Ах, действительно! — засопел Жиль Хабибула, стараясь не отстать от Хала Самду. — Величественная фигура, что и говорить. А рядом с ним красивая девушка.
Человек возвышался, как башня, над неугомонными, ярко наряженными игроками. Волосы у него были темными, кожа имела характерный бледный оттенок. На лице — длинный шрам.
Блондинка рядом с ним была столь же экстравагантна. На ней было роскошное манто из бесценного каллистянского меха, которое она носила с королевской грацией. На шее у нее находилась алмазная заколка в форме звезды — Джею Каламу показалось, что она похожа на увеличенную снежинку.
— Шесть футов три дюйма, — сказал Хал Самду сдавленным голосом. — Этого ему не скрыть, а бледность и темные волосы — маскировка. — Он поманил одного из солдат в штатском, который незаметно следовал за ним. — Мы его арестуем и разберемся, кто он.
Джей Калам резко покачал головой.
— Следите за ним, — прошептал он. — Если это Деррон, и Василиск, мы выясним кое-что об его методах. Тем временем…
Он что-то прошептал Жилю Хабибуле.
— Во имя жизни, Джей! — Рыбьи глазки Жиля выпучились, изумленно уставясь на него. — Не требуй от меня этого! Не приказывай старому солдату идти на такой риск!
— Жиль! — Хал Самду схватил его за плечи. — Это надо сделать ради Хранителя Мира!
Жиль Хабибула вздрогнул и покачнулся.
— Не надо, Хал! — прохрипел он. — Ради жалкой жизни! Я, конечно, сделаю все, что просит Джей. Да, ради Хранителя…
Он повернулся к белому великану в черном.
— Ах, мистер Ханнас, — засопел он. — Я вынужден просить вас одолжить мне тысячу синих жетонов.
— Тысячу? На миллион долларов? — Идиотская улыбка стала напряженной, и Ханнас возмущенно взглянул на Джея Калама. — Командор, да он просто грабитель!
— Я не больше грабитель, чем кровожадный Педро Акула.
— Я дам!
Сжимая в кулаке листок с запиской от Ханнаса, Жиль Хабибула побрел к столику. Короткий толчок тростью по ребрам женщины в пурпурном наряде, столь же тучной, как и он сам, — возле гиганта в зеленом и девушкой в белом освободилось место.
— Тысячу синих фишек, мистер, или сотню этих ваших смертельных алмазных.
Он повернулся к бледному высокому незнакомцу.
— Прошу прощения, сэр, — засопел он, — но мне не удержать жетоны в моих старых дрожащих руках. А вам должно везти — это я потому решил, что с вами рядом сидит такая чудесная девушка. Не могли бы вы сделать для меня ставки, сэр?
— Как угодно. — Великан расслабился. — Сколько хотите поставить?
Жиль Хабибула обвел рукой стопки фишек.
— Миллион, — сказал он, — на тридцать девять.
Даже здесь, в Алмазном Зале, такая игра не могла не вызвать переполоха. Зрители столпились возле рулетки. Полузакрыв глаза, Жиль Хабибула следил за тем, как крупье бросил шарик на колесо. Затем он драматически поднял руку.
— Эх, — сказал он едва слышно. — Старого Жиля вам не провести.
Он повернулся к мужчине и девушке.
— Спасибо, сэр, — пропыхтел он. — А теперь нам осталось лишь ждать, что принесет зигзаг удачи или искусства. — Глаза его засветились восхищением, когда он взглянул на горделивую осанку девушки. — Какая красота, — сказал он. — Он столь же красив, как и вы, моя милочка, этот синий гобелен с Титана.
Внезапно его трость указала через стол — причем рука, державшая ее, оказалась неожиданно твердой, — и зеленый набалдашник оказался точно напротив все еще поднятой руки крупье над колесом.
Крупье сглотнул и побелел. Рука его безвольно упала. Он испуганно следил за бегущим шариком.
— Ах, эта золотая нимфа! — Трость опустилась одновременно с рукой крупье и теперь указывала на статую в нише. А быстрые глаза Жиля Хабибулы опять смотрели на девушку в белом. — Она танцует там, как могли бы танцевать вы, милочка.
Крупье стоял и дрожал. На бледном лице появились капельки пота. Наконец, шарик выскочил в паз. Пустые ошеломленные испуганные глаза крупье взглянули в желтое лицо Жиля Хабибулы.
— Вы выиграли, сэр, — прохрипел он. — Сорок к одному.