На задворках Вселенной

— Пойдем, Жиль. Капитан Ульмар хочет показать нам станцию.

Бросив печальный взгляд на вино, оставшееся в бутылке, он поплелся за нами.

— Драгоценная сыворотка Лиль! — Он взглянул на меня. — Она возвращает мне юность, но какой ужасной ценой! Постоянный голод и отчаянная жажда! И желание, которого я не чувствовал вот уже пятьдесят лет!

Я провел их по станции. Она походила на длинный земляной орех из пластика и стали. Толщины ореха как раз хватало, чтобы в нем поместились комнаты по обе стороны двухъярусного коридора. Снаружи была тысячефутовая корка межзвездного льда — замерзших воды, метана и аммиака, которая могла бы превратиться в хвост кометы, если бы станция прошла достаточно близко к звезде. Этот вращающийся земляной орех был осью колеса диаметром в полмили. Спицами были пластиковые трубы, по которым проходили кабели энергопитания, всевозможные трубопроводы и лифты. Ступицы представляли собой толстые цилиндры, выступающие с полюсов ледяного астероида. На внутренней части каждого цилиндра, вращающегося медленнее, чем спицы, были люки для стыковки с кораблями. С наружного края каждой ступицы, вращавшейся в противоположном направлении, благодаря чему достигалось нулевое тяготение, находились телескопы и лазерный купол, недвижимый по отношению к звездам.

Старый Хабибула, похоже, был рад прогулке. Он восхищался машинами. Он остался в восторге от атомного реактора, скрытого глубоко в толще льда. Он пожелал осмотреть биосинтезные батареи, которые обеспечивали нас водой, восстанавливали воздух и производили большую часть пищи.

Он был весьма доволен нашим исследовательским отсеком. Кое-что, к моему удивлению, он даже понимал.

— Один вопрос, капитан, — сказал он. — Вы показали нам множество прекрасных машин, новых как завтрашний день. Но отчего, я не могу понять, станция так доисторически устроена? Зачем эта грубая имитация гравитации, когда вы могли воспользоваться гравитационными индукторами?

— Из-за Аномалии, — сказал я. — Пространство здесь иное, а какое, никто точно не знает. Гравитационные, электронные и оптические устройства работают плохо — вы же помните, что случилось с навигационными приборами на корабле Скаббарда?

Глаза цвета глины понимающе заморгали.

— А что это за Аномалия?

— Точка в пространстве, в которой не действуют законы природы. Если вы хотите знать её историю…

— Пусть она подождет до обеда, Жиль, — вежливо вмешалась Лилит. — Я бы хотела сначала осмотреть станцию.

Она меня по-прежнему удивляла. Хотя она не утверждала, что любит машины, она была к ним, видимо, привычна. Вопросы, которые она задавала, выдавали в ней знатока и компетентного человека.

Мы вошли в наблюдательный купол на северной ступице станции, где станция соприкасалась с ночью пространства и слабые красные искорки приборных лампочек меркли в космической мгле. Здесь была нулевая гравитация, и я вручил старому Хабибуле и девушке небольшие ракетки. Оба знали, как ими пользоваться. Оставив Хабибулу восхищаться тусклым сиянием приборов, расположенных на внутренней стене, Лилит полетела к огромной невидимой стене купола, простиравшегося в направлении Края Света.

— Капитан Ульмар, — позвала она тихим голосом. — Пойдемте со мной.

Удивляясь собственному послушанию, я безмолвно полетел за ней следом.

Она остановилась возле нависающих приборов, стройная, маленькая и беззащитная перед огромной паутиной Аномалии.

Несколько мгновений она плавала там, глядя в туман звезд. Посмотрев в ту сторону, где находился север галактики, я увидел, что несколько звезд слегка потускнели и покраснели. Даже такая мелочь не ускользнула от натренированного взгляда. Страшноватая фигура Края Света открывала себя только немногим из наших приборов. И все же я почувствовал, что девушка знает об этом больше, чем я.

— Скажите, капитан. — Она повернулась ко мне. Лицо её в холодном свете звезд было серьезным и красивым. — Каков молекулярный состав этого купола?

Когда я объяснил, что это одна цельная молекула, выяснилось что она знает не только формулу полимера, но и то, что производственный процесс изменялся три раза с тех пор, как был изобретен этот замечательный синтетик.

Она начала расспрашивать о технических характеристиках — о данных производства изотопного анализа, индексе рефракции, кривизне и толщине… Хотя такие вопросы казались мне тривиальными, она вела себя очень серьезно. Хотя я был молод, у меня была хорошая память на цифры. Я тщательно готовился к несению своих обязанностей и мог рассказать ей все, что она хотела узнать.

— Спасибо, капитан. — Она улыбнулась, и голова у меня пошла кругом. — А теперь мне бы хотелось послушать о самой Аномалии.

Когда ручные ракетки унесли нас к слабому свечению приборов и плавающему в сумраке старому Хабибуле, я почувствовал острую тревогу. Я знал о своих гостях кое-что, немногим больше, чем в начале знакомства, однако они по-прежнему были мне не понятны.

— До нас доходили слухи об этой Аномалии, — сказала Лилит. — Кажется, это страшная вещь.

— А я её не боюсь, — просопел Жиль Хабибула. — Не боюсь с тех пор, как посмотрел на эти прекрасные машины. Я обычно чувствую опасность, но сейчас ничуть не боюсь Края Света.

Оставив ручные ракетки на стеллаже, мы ухватились за скобы движущегося троса. Он отнес нас сквозь пещерообразную пасть прохода, под тускло освещенными резервуарами, над переплетением труб каталитической установки, превращавшей застывшие газы астероида в топливо для ракет и питьевую воду для нас, к массивной металлической выпуклости контрольного барабана.

— Что ни говори, а я — самый старый ветеран Легиона, — похвалялся Жиль Хабибула. — Того зла, что я повидал, хватило бы, чтобы ослепли ваши жалкие глаза. Я сражался со смертельными медузианами, со злобными кометчиками и с чудовищем Василиском. Однако сейчас в драгоценную Систему пришел мир. Я не чувствую никакой опасности. Я готов положиться на эти машины.

В это время на колене у меня заурчало переговорное устройство.

— Капитан Ульмар. — В голосе Кетцлера слышалась откровенная тревога. — Мы только что получили обрывки передачи с терпящего бедствие корабля. «Искатель Квазара». Командор Кен Стар. Послушайте…

Старый Хабибула и Лилит Адамс двигались передо мной, вцепившись в скобы троса. Когда послышался голос офицера, девушка затаила дыхание, а старый солдат вскрикнул.

— Они подверглись нападению, сэр!

Голос Кетцлера был испуганным.

— Что-то мчится за ними со стороны Аномалии. Нечто, похожее на вражескую машину. Она в сто раз больше корабля. Стар утверждает, что ничего не может сделать. Говорит, машина его нагоняет. Последние слова неразборчивы, сэр, но, насколько я понял, Стар поставлен перед необходимостью покинуть корабль.

Кетцлер вот-вот готов был сорваться на крик.

— Я подумал, сэр, что вам нужно об этом знать. Что нам делать, сэр? Что нам делать?

СТРАННЫЕ КАМНИ

Некоторое время я вынужден был заниматься Кетцлером. Первым побуждением было наказать его. Передав это сообщение по внутренней связи, он явно подорвал дух экипажа станции. Однако потом, осознав, что ситуация сложилась явно экстремальная, я решил с этим подождать.

— Возможно, это мистификация. — В голосе моем было больше уверенности, чем я испытывал на самом деле. — В любом случае, мы должны это проверить. Ведите непрерывное наблюдение. Подготовьте пушки. Держите меня в курсе.

— Да, сэр. — Его голос звучал очень подавленно.

— Слушаюсь, сэр.

Лилит Адамс летела вверх в двух ярдах от меня сквозь сумрачное пространство внутри ледяного астероида. Вцепившись в скобу троса, она оглянулась. Лицо ее, тускло освещенное снизу, было напряженным и красивым.

— Капитан Ульмар, вы должны что-то сделать. — Голос ее, однако, был спокоен и холоден. — Мы должны помочь командору Стару.

— Мы сделаем все, что сможем, — сказал я. — Кроме того, станция — не боевой корабль. Мы не можем убежать. У нас всего лишь два маломощных протонных орудия, и мы немного навоюем. Связи у нас никакой, и мы не можем попросить о помощи. Если командор Стар действительно подвергся нападению враждебной машины…