Город золотых теней

Он поднял голову и посмотрел на свое отражение в зеркале. Ему требовалось снова увидеть себя чистым, твердым, нетронутым. Уже давно никто его так не унижал, а те, кто осмеливались, давно мертвы. И лишь первые из них умерли быстро.

Терпение. Никаких ошибок. Он отдышался и потянулся, изгоняя напряженность из побаливающих мышц живота. Подался вперед, приблизив лицо к зеркалу, увидел в нем темноглазого героя с невозмутимым взглядом, терпеливо переносящего боль. Такого невозможно остановить. Музыку погромче. Он возвращается сильным.

Он бросил взгляд на загаженную блевотиной ванну, потом включил воду и смыл все, спустив свой позор в коричневый водоворот стока. Отредактировать – всю сцену в ванной. Это лишь мелкая осечка. «Я не знаю преград».

По крайней мере, новая работа будет в РЖ. Его утомляли костюмированные глупости этих богатых дураков, оживляющих фантазии, которых устыдился бы самый ничтожный из зарядников, только потому, что они могли это себе позволить. Работа будет означать реальный риск и завершится реальной кровью. Она будет, по крайней мере, достойна его и его особых талантов.

Однако мишень… Он нахмурился. Несмотря на то, что он сказал Старику, он вовсе не настолько свихнулся, чтобы влезать во вражду внутри Братства. Слишком непредсказуемо и напоминает сетевую игру, которой он баловался в школе – всякие там короли и королевы, интриги, отравления. Но все же у таких ситуаций есть и скрытые преимущества. Пусть они убивают друг друга – это лишь приблизит день, когда он запустит настоящие события.

Он снова прополоскал рот и вернулся в постель. Ему требовалась музыка – неудивительно, что он вышел из внутреннего равновесия. Музыка придавала всему перспективу, не давала сюжету закиснуть. Он помедлил, вспоминая, какую боль совсем недавно причинили ему импланты, но лишь на мгновение. Он – Дред, и избранное им имя [14] было одновременно и избранной им игрой. Его игрой. И никаким старикам его не испугать.

Он включил музыку и не ощутил боли. Синкопами зазвучали негромкие барабаны-конга и медлительный бас. Он добавил к ним приглушенные органные аккорды. Внушительно, но не возбуждающе. Музыка для размышлений. Для планирования. Вы-меня-никогда-не-поймаете.

Наверное, сейчас на той подземной автостоянке в центре города полно полицейских детективов. Снимают отпечатки, сканируют, улавливают инфракрасные следы и гадают, почему замкнутая и защищенная цепь мониторов наблюдения не зарегистрировала это преступление. И разглядывают ошметки красного и белого.

Бедная киска. Не хотела, чтобы кто-либо касался ее изнутри.

Еще один труп, скажут полицейские. Скоро новость разойдется по сети. Не забыть бы посмотреть репортажи.

Дред прислонился к голой белой стене. Внутри него пульсировала музыка. Пора немного поработать. Он подключился к информации, которую ему прислала старая сволочь, и вызвал картинки, в первую очередь карты и трехмерные чертежи места, где находилась мишень. Они застыли перед ним в воздухе небесными видениями на фоне другой белой стены.

Все стены у него были белыми. Зачем нужны картины, если ты умеешь создавать их сам?

СЕТЕПЕРЕДАЧА/РАЗВЛЕЧЕНИЯ: «Бетонное солнце» на вершине майского хит-парада.

(Изображение: взрывы, бегущий человек в белом халате.)

ГОЛОС: Завершающий эпизод сериала «Бетонное солнце» стал самой популярной сетевой передачей мая…

(Изображение: человек в белом халате целует одноногую женщину.)

ГОЛОС:… завоевав шестнадцать процентов мировой аудитории.

(Изображение: человек в белом халате переносит перевязанную собаку через бруствер.)

ГОЛОС: История беглого врача, скрывающегося в трущобах Мост-туннеля, стала наиболее высоко оцененной линейной драмой последних четырех лет…

Глава 9

Безумные тени

Рени резко дернула головой, и контрольная решетка – бесконечные ряды скрещенных линеек контрастных цветов – перекосилась. Сморщившись, девушка нажала контрольку на виске, подкачивая подкладку шлема, и повертела головой еще раз. Изображение осталось на месте.

Она подняла руки, согнула указательный палец правой руки. Передняя решетка – простенькие желтые клеточки – осталась на месте, а остальные разошлись, уходя в неопределимую даль, шагая в бесконечность. Согнула палец посильнее – и решетки сошлись. Двинула пальцем вправо – и решетки начали вращаться, каждая с легким отставанием, так, что вспыхнула неоново яркая спираль и погасла, когда решетки вновь застыли.

– А теперь давай ты, – сказала она.

Ксаббу старательно повторил сложную серию движений, каждое из которых отмечало координаты определенных точек по отношению к датчику, висевшему перед забралом шлема как третий глаз. Бесконечные ряды цветных решеток отозвались, вращаясь, уменьшаясь, переходя друг в друга, точно галактика квадратных звезд. Рени одобрительно кивнула, хотя Ксаббу не мог видеть ничего, кроме контрольной таблицы во всепоглощающей черноте.

– Хорошо, – произнесла она. – Теперь проверим твою память. Возьми столько решеток, сколько удержишь, – только не передних – и сделай многогранник.

Ксаббу аккуратно вытащил выбранные им решетки из таблицы. Пока остальные заполняли освободившееся пространство, он перегнул квадраты по диагонали, а из получившихся треугольников проворно сложил граненый шарик.

– Ты просто молодец. – Рени была довольна его успехами, хотя и понимала, что ее заслуги в том нет – редко попадались ученики с такими природными способностями и упорством. Очень немногие могли приспособиться к противоестественным законам сетьпространства так быстро и в полной мере, как он.

– Могу я это убрать? – спросил бушмен. – Рени, пожалуйста. Мы готовились все утро.

Она взмахнула рукой, и контрольная таблица исчезла. Секундой позже они встали друг напротив друга, сим против сима, в сферическом сером океане. Готовая огрызнуться Рени прикусила язык. Ксаббу был прав. Она медлила, снова и снова проверяя свои приготовления, точно отправлялась на боевое задание, а не в простой поход во Внутренний Район за сведениями.

Не то чтобы существовал такой зверь – простой поход во Внутренний Район, по крайней мере для таких, как она. Возможно, чужаки столкнутся с барьерами, которые не смогут преодолеть, как бы ни готовились, но Рени не хотела, чтобы их разоблачили и изгнали из-за какой-нибудь нелепой ошибки, которую легко было предотвратить. Кроме того, если в Карнавале и правда творится нечто незаконное, то, обнаружив вторжение, преступники станут осторожнее и, может быть, даже уничтожат улики.

– Я не хотел бы вас обидеть, Рени, – сим Ксаббу поднял руки в жесте примирения, уголки рта поднялись в механической улыбке, – но я думал, что вам станет намного легче, если мы примемся за дело.

– Наверное, ты прав. Отключиться и выйти.

Все исчезло. Рени подняла забрало и вновь оказалась в знакомой, честной, обшарпанной реальности «упряжной комнаты» политеха. Бушмен стащил с себя шлем, моргнул и улыбнулся.

Рени машинально еще раз проверила свой мысленный список. Пока Ксаббу сдавал последние экзамены – как донесли слухи, с ожидаемой легкостью, – она создала не просто псевдонимы, под которыми они могли бы проникнуть во Внутренний Район, но и несколько запасных личностей. Если дела пойдут неладно, можно будет сбросить с себя старые имена, как кожу. Но подготовка потребовала сил. Создать фальшивое удостоверение личности в сети почти так же трудно, как подделать реальный паспорт, да и процедуры во многом схожи.

Большую часть последних дней Рени провела в глухих углах сети. По виртуальным эквивалентам темных переулков Лямбдамага шлялись разные мрачные личности, для которых смена личин была рутинной работой, но Рени в конце концов решила обойтись без их услуг. Если она наткнется на что-то важное, преступники первым делом начнут опрашивать торговцев личинами, а из тех ни один не даст и гроша за профессиональную этику, когда под угрозой окажутся их жизни.

14

Dread по-английски «страх».