Страница 7 из 165
В этой поездке решили друг против друга не садиться, а, наоборот, сыграть «на лапу» и нагреть какого-нибудь лоха, у которого хватит ума играть против троих друзей.
Никто передергивать, подтасовывать карты не собирался. Просто где-то можно «ошибиться» на вистовке, когда-то на торговле – не загонять партнера на более сложную игру. Что объяснять – кто играл, и сам знает, а кто не садился за преферансный стол, все равно не поймет.
Вышли в тамбур покурить. В вагоне было потеплее, успели надышать, а в тамбуре холод пробирал до костей. Зима выдалась холодная. По ночам частенько переваливало за тридцать, а утром минус двадцать – норма.
– Значит, так, – начал Вадим, который любил во всем четкий порядок и ясные договоренности. – Первые два дня, ну, максимум три, играем, отбиваем стоимость путевок и сигарет и завязываем. Дальше – лыжи!
– А если попрет? – вскинулся Дима.
– С твоим еврейским счастьем? – поддел Саша.
– Кончайте балаболить! – попытался навести порядок Вадим. – Тишина в библиотеке! Я повторяю: два дня играем – и все!
– Слушай, ты, юрист полуфабрикатный, – задирался Дима, – ты же сказал – три! А собственно, что я придираюсь, ты ведь не математик, тебе точность чужда как буржуазная философия. Закон – что дышло, куда повернул…
– Завязывай, – встрял Саша. – Вадик дело говорит. А то будем все две недели сидеть с утра до ночи и дымить! Я – за! Три дня – и точка!
– За девочками побегать захотел? Хотя бы по лыжне? – Дима пребывал в прекрасном настроении и не собирался униматься.
– Не, мужики. Я девушке предложение сделал. Договорились – до пятого курса гуляем, а дипломы получим – женимся. Так что по девочкам я – пас!
Вадим и Дима вытаращились на Сашу.
– Ты что?! Офигел?! – заорал Дима.
– Не шутишь? – поразился Вадим.
Саша насупился и ответил:
– Я серьезно. Мы так решили. Но играть все каникулы с утра до вечера я не собираюсь.
– А у меня период острого херостоя! – вдруг радостно сообщил Дима. – Так что я на картах не настаиваю.
– Ну и ладушки, – заключил Вадим. – Я тоже с удовольствием от девчонок отдохну. В Москве достали. У нас на курсе неженатых парней – по пальцам пересчитать.
– «Тоже» – это как кто? Как я? – поддел Дима.
– Ты у нас донжуан-теоретик Нет, я как Саня – в монастырь! Все! Договорились! Докурили? Тогда пошли, а то окоченеем! – закончил разговор Вадим.
Когда московская электричка подкатила к платформе Звенигород, автобус, присланный из дома отдыха забрать заселяющихся, стоял с включенной печкой. Но помогало это не сильно. Как и в электричке, окна покрывали морозные узоры. Разумеется, студентам, рассаживавшимся шумными группками по салону, было не до художественных изысков природы. А Вадим внимательно разглядывал рисунки на стеклах. Все разные, все со своим орнаментом…
– Девочку высматриваешь? – поинтересовался Дима. Он мог думать только об одном, и именно об этом.
– А? Что? – не понял Вадим, увлеченный мыслями.
– Девочку, говорю, приглядываешь, монах?
– Да иди ты! Посмотри, какие узоры! – Вадим был раздосадован, что его оторвали от созерцания нерукотворных красот. В Москве не хватало времени замечать прелести природы. Учеба, работа, учеба, работа…
Вадим зло добавил:
– Я понимаю, раз на стекле не математические формулы, это для тебя китайская грамота!
– Так! Оставим дискуссию. Действительно красиво! – согласился Саша.
– Да у вас антисемитский сговор! – не унимался Дима. – На моей родине, в Палестине, такого мороза не бывает. И автобусы даже в тамошние холода хорошо отапливаются. Так что у меня нет генетической предрасположенности восторгаться натюрмортами Дедушки Мороза.
– Согласен! Палестина была бы вообще раем на земле, не будь там арабов и евреев, – парировал Вадим и сменил тему. – Давай лучше посмотрим, какой кусочек сыру подойдет стае проголодавшихся сексуальных воронов.
– Без меня! – быстро отреагировал Саша, обращаясь скорее к самому себе, нежели к друзьям.
– Самовнушение – великая вещь! – заметил Вадим.
Саша надулся и демонстративно отвернулся к окну.
Минут через пять, когда обзор спутниц завершился, Дима сказал:
– Ничего интересного. Придется лицо платком накрывать.
– Ох ты, наш спермотозавр! – отозвался Вадим. – Ты еще пойди первый поцелуй выторгуй, «шпициалист».
– Замажем? – предложил Дима.
– На что? Кто первым из нас поцелуется? – Вадим тоже завелся.
– Ну! Только это не «на что», а «о чем». Ты, юрист недоделанный, мог бы точнее формулировать. А вот «на что», это надо решить.
– На блок «БТ», и заткнитесь! – подытожил Саша.
Очередь на регистрацию и расселение выстроилась длинная. Прямо за Вадимом, Сашей и Димой щебетали три девчонки. Одна из них, глазастая и высокая, привлекла внимание Вадима. Но ее неприступный вид и холодный взгляд, которым она одарила Вадима при первой же попытке заговорить, остудили интерес.
Неожиданно девушка, приглянувшаяся Вадиму, уронила кошелек. Вадим наклонился и, подавая его, как мог ласковее улыбнулся.
Девушка смерила Вадима откровенно прохладным взглядом и, капризно вскинув голову, бросила:
– Благодарю!
Вадим подумал, что девица явно зазнается, причем без особых к тому оснований. Ну глазки красивые, ну фигура…
Вадим вспомнил другую девушку, с которой его дважды самым неожиданным образом сводила судьба. Знакомства не получилось, но он даже рассказ о ней написал. Вернее, не о ней, а о своих встречах с ней.
Первый раз Вадим увидел Девушку, когда пошел с родителями в «Современник», что находился тогда рядом с гостиницей «Пекин». В антракте его внимание привлекла девчонка с потрясающей фигурой и классическим греческим профилем. В глаза бросалась седая прядь в черной до синевы челке. Может быть, волосы и не были такими уж необычайно черными, но казались прямо-таки вороньими благодаря седой пряди.
Когда спектакль закончился, Вадим с родителями сели в троллейбус. И, случаются такие совпадения, в этот же троллейбус вошла Девушка. Она была с молодым человеком. Вадим пожирал ее глазами. Но Девушка, увлеченная разговором, не взглянула в его сторону.
Воспоминания Вадима прервала стоявшая рядом надменная девица, опять уронившая кошелек. Вадим наклонился, поднял его и молча протянул девушке.
Та смущенно пробормотала:
– Спасибо! Извините!
Второй раз Вадим встретил Девушку в метро. Было это год спустя. Вадим уже учился в десятом классе и ездил по репетиторам – доучивался на деньги, занятые родителями у знакомых. Уставал ужасно и, садясь в метро, как правило, дремал. В тот день его маршрут пролегал от «Комсомольской» до «Юго-Западной», домой. Ехать минут сорок, и Вадим закемарил.
Что-то вывело его из состояния полузабытья. Поднял глаза и увидел напротив Девушку с седой прядью. Она вошла в вагон на станции «Парк культуры», села на свободное место и принялась читать книгу.
Как она была прекрасна! Смотревшие вниз глаза обрамляли длинные, нереально длинные ресницы. Овал лица – само совершенство. И пальцы! Длинные музыкальные пальцы с аккуратным маникюром. Ногти покрыты неярким, но очень идущим ей лаком. Одежда, не броская и не кричащая, точно подобрана по цвету и очень гармонировала с обликом Девушки.
Когда поезд подходил к «Ленинским горам», Вадим собрался подойти к Девушке, благо рядом с ней освободилось место, и можно было вроде как просто пересесть. Но именно в этот момент Девушка подняла глаза и, то ли заметив движение Вадима, то ли просто женской интуицией угадав его намерения, смерила таким холодным взглядом, что Вадим словно приклеился к сиденью и аж обмяк.
На «Университете» Девушка вышла из вагона, а проклинавший свою робость Вадим поехал дальше.
Добравшись до дому, Вадим, к огромному удивлению родителей, бросился к пишущей машинке и часа полтора стучал. Когда мама попробовала поинтересоваться, что происходит, Вадим грубовато ответил:
– Личное время. Прошу не мешать!