Мрачный и опасный

– Вы любите Пенгаррон, не так ли?

Он подошел к ней и увидел, что глаза ее подер­нулись грустью.

– Как не полюбить такое красивое место. Какая жалость, что оно столь запущено. Конечно, это не мое дело.

Кэтрин опять прикусила губу, и Джейк слегка приподнял ее подбородок.

– Раньше вас его запущенность не особенно огор­чала. Не стоит и сейчас расстраиваться из-за этого. – Его взгляд медленно обошел ее лицо и остановился на губах. – Не делайте так, – тихо приказал он. – Когда вы покусываете свою губу, вы кажетесь такой уязвимой, что у меня просто сил нет уйти и оста­вить вас одну.

Она попыталась отвернуться, но он не позволил ей этого, и она поймала себя на том, что смотрит в его темные глаза, которые чуть ли не гипнотизиру­ют ее. Бабочки вновь ожили и затрепетали крылья­ми у нее внутри, то поднимаясь, то вновь опускаясь. Она не знала, поцелует ли он ее, но чувствовала, что ей самой этого хочется.

– Просто безумие, – пробормотал Джейк, но руки его обвились вокруг нее, и, когда Кэтрин вопросительно посмотрела на него, он склонил голову и поцеловал ее.

На этот раз она не испугалась и не удивилась, напротив, обрадовалась, приподнялась на цыпочки и прильнула к нему всем телом. Его ладони поддер­живали ее голову, а поцелуй все длился и длился, и руки Кэтрин сами собой потянулись вверх и обняли Джейка за шею.

Если она в чем-то виновата и теперь, об этом можно будет подумать потом, позже. А настоящие мгновения слишком чудесны, чтобы упустить их, слишком восхитительны, чтобы от них отказаться. Она ответила на его поцелуй, и это было удиви­тельное ощущение, они будто кружились в неведо­мых пространствах.

Джейк поднял голову и посмотрел на нее, и когда она сильнее прижалась к нему, а лицо ее все еще было запрокинуто и готово для его поце­луев, он вновь прикоснулся губами к ее губам, и медленное прекрасное кружение в пространстве продолжилось. Только теперь он действовал реши­тельнее, проникнув языком в сладостную тайну ее рта. Оба они были потрясены этой новой степе­нью близости.

Когда их уста разомкнулись, Джейк не сразу вы­пустил голову Кэтрин. Он гладил ее шелковистые волосы, потом руки его спустились к узким плечам, к спине, лаская нетерпеливо и одновременно очень нежно. Склонив голову, она прикоснулась губами к его шее.

– Ох, Кэтрин, не то мы делаем, не то! – просто­нал он, почувствовав ее легкую ласку. – Вам пола­гается быть эфемерной и уплывать от меня подобно недосягаемому призраку. А вы вместо этого не пере­стаете изумлять и восхищать меня. Ну вот, извольте видеть, теперь я вообще не хочу уходить.

– Я… я пойду сварю кофе, – дрожащим голосом проговорила Кэтрин.

Джейк выпустил ее из своих объятий, на лице его вновь появилась загадочная улыбка.

– Не очень удачная идея. Чтобы защитить вас, мне надо поскорее уйти, а вы предлагаете кофе.

– Да, я, наверное, не права… – Она с трудом сглотнула, и его рука коснулась ее лица.

– Только не начинайте опять винить себя, – про­ворчал он тихо. – Это я во всем виноват. Не серди­тесь. – Он отпустил ее и направился к двери, потом обернулся, серьезно посмотрел на нее и сказал: – Да, вот еще что! Не знаю, правда, как вы к этому отнесетесь, но Ральф, по-моему, должен быть в курсе событий. Вы понимаете, о чем я говорю?

– Да, понимаю, – отозвалась Кэтрин. – Но не будет ли и он тогда подвержен опасности?

– Допускаю, но согласитесь: зная, как обстоят дела, он внимательнее отнесется ко всякому незна­комому человеку, который здесь появится. И будет менее склонен к беззаботности при владении вашим ключом. – Джейк внезапно нахмурился, и Кэтрин невольно вспомнила черного всадника, столь напу­гавшего ее в недавнем прошлом. – Кстати, не пора ли ему вернуть вам ключ?

– Мы с Ральфом частенько выручаем друг друга. У меня тоже есть ключ от его квартиры.

– Что меня совсем не радует. – Вдруг он улыб­нулся, и вся его хмурость вмиг испарилась. – По­лучше запирайте дверь и не выходите из дому по вечерам, – негромко распорядился он. – И смот­рите не потеряйте номер моего телефона – это приказ.

Нехорошо, что она позволила ему уйти, так и не проронив ни слова. К тому же осталась масса вопро­сов, они пчелиным роем теснились в ее сознании. Но в тот момент, когда Джейк уходил, Кэтрин ис­пытывала слишком большое смятение, чтобы задать хоть один.

На губах ее все еще горел летучий жар поцелуя, а когда она запирала за ним дверь, руки ее были полны памятью прикосновений. В те несколько ми­нут, что он обнимал и целовал ее, она пребывала в волшебном мире грез и теперь с грустью возвращалась в пустую квартиру, где должна вновь лицом к лицу столкнуться с обыденностью реальной жизни. Приготовив себе питье, Кэтрин с ногами устро­илась на диване и долго сидела так, глядя в одну точку, которая находилась явно за пределами ее дома. Внутри у нее все еще порхали невесомые бабочки, и она, прислушиваясь к этому удивительному ощу­щению, не хотела, чтобы эти посланцы того бла­женного мира, где она только что побывала, улета­ли. Да, кем бы ни был для нее Джейк, но ясно одно – он ей не друг, а нечто гораздо большее.

Посидев немного, она, все в том же мечтатель­но-дремотном состоянии, отправилась спать. Но где-то глубоко в сознании таилась и вновь поднимала голову настороженность. Разве ее первое впечатле­ние о Джейке подсказано не безошибочным инстин­ктом, которому она всегда доверяла? Что могло свя­зывать ее с ним, какими чарами он завлек ее? И насколько он сам увлечен ею?..

Ральф появился на следующий день, с опаской неся до крайности раздраженного кота.

– Уже вернулась? – спросил он, протискиваясь в слегка приоткрытую дверь.

– Проходи скорее, – сказала Кэтрин, тревожно заглядывая ему за спину и чуть не насильно втаски­вая его в квартиру. Забрав у него Снежка, она бес­церемонно бросила кота на пол. – Я должна кое-что сказать тебе. Садись. Сейчас приготовлю кофе, и мы поговорим.

Ральф был ошеломлен и заинтригован, но боль­ше Кэтрин не сказала ни слова, пока не приготови­ла кофе. Затем они уселись, и только тогда она заго­ворила.

– Джейк считает, что ты должен быть в курсе событий, хотя я не совсем согласна с ним, ведь это значит и тебя подвергнуть опасности. Но раз он на­стаивает…

– Ясно, он хочет, чтобы я подвергся опасности, – суховато усмехнувшись, сказал Ральф. – Впрочем, его можно понять. Но ближе к делу. Что там у вас случилось?

Она рассказала ему о книге Джейка и трудно­стях, возникших при ее создании, о том, что сама она оказалась замешанной в эту историю, и чем больше она говорила, тем мрачнее становилось лицо Ральфа.

– Скажи, ты действительно всему этому ве­ришь? – резко спросил он, дослушав ее повество­вание. – Со стороны глядя, могу сказать, что боль­шая часть этого может оказаться фантазией или… ложью. Взять хоть историю с тормозами. Бывает, что они отказывают, но это совсем не значит, что тут действовал какой-то злодей и убийца. Я бы на его месте просто пошел в гараж, который обслуживает мою тачку, и дал бы им хороший разгон за то, что плохо смотрят за машиной. Кстати, пока тебя не было, я почитал старые газеты и узнал о твоем Трелони кое-что интересное. Весьма вероятно, что он убил свою жену. Во всяком случае, он все еще под подозрением.

– Мне это известно.

Кэтрин потупилась, внутренне соглашаясь с Раль­фом. Конечно, он прав, его устами говорит холод­ный голос рассудка. А вот ей так рассуждать трудно, ибо она хочет, чтобы все, что говорит Джейк Трелони, оказалось правдой. И даже если тот лжет, и этому можно найти оправдание. Он просто хочет скрыть от нее истинные причины исчезновения Джиллиан.

– Но все же, – задумчиво продолжил Ральф, – нельзя совсем исключить, что он говорит правду, и, значит, ты действительно подвергаешься опас­ности. На всякий случай мы должны быть осторож­ны. Ты не должна выходить из дому.

– Ты серьезно, Ральф? – воскликнула Кэтрин. – А что я, по-твоему, должна делать? Прятаться здесь? И сколько же, интересно? До скончания веков? Откуда нам знать, как долго это продлится? Мне ведь нужно книгу делать, да и вообще жить, в кон­це концов, как все нормальные люди. Нет, я не со­бираюсь сидеть здесь в добровольном заточении.