Страница 18 из 27
– Ты еще спрашиваешь?! Давай быстрее допивай свой кофе, нам давно пора в путь.
Рейн взмолилась:
– Ник, ну пожалуйста… если мы только вернемся обратно в Бостон…
– Ты подчинишься всем моим требованиям? – подхватил он, а потом решительно добавил: – Твое предложение, дорогая женушка, слишком запоздало. После того как ты исчерпала весь лимит моего доверия, я решил взять ситуацию под свой контроль – и больше никаких сделок!
Итак, она ничего не выиграла. Все оставалось по-прежнему.
Или даже хуже…
Ну что же, сейчас Ник грозен и неуступчив, однако, когда они останутся наедине, она попытается сразиться с ним еще раз.
Он помог ей встать. Рейн огляделась вокруг, будто ища кого-то, кто придет на помощь. Какая наивность!
Да, можно было бы устроить сцену, отказываясь следовать за ним. Ну и что тогда? Ведь она – его законная жена, никто не станет вмешиваться в семейную перебранку.
С осознанием необходимости подчиниться Рейн побежала за Ником к машине.
Погода оставалась ужасной, и, видимо, поэтому на магистрали было почти пусто. Они ехали на очень большой скорости. За окнами автомобиля время от времени мелькали огоньки стоянок. Лицо Ника, озаряемое фарами встречных машин, выражало суровую непреклонность. Рейн опять сидела объятая страхом.
Если бы отец догадывался, размышляла она, каким испытаниям я себя подвергаю, он бы никогда не позволил, не допустил… Да ведь брак еще не зарегистрирован официально, так что не поздно все повернуть вспять, аннулировать… аннулировать эту сделку…
Глубоко вздохнув, она произнесла:
– Я знаю, мы заключили сделку, однако…
– Однако ты пытаешься всеми правдами и неправдами уклониться от обязательств с того момента, как я надел тебе на палец кольцо… Разве не так, моя дорогая женушка?
Рейн почувствовала, как ее лицо заливает краска.
– Это была ужасная ошибка, – проронила она. – Мне не следовало соглашаться.
– Но ты согласилась – и теперь связана со мной, – холодно проинформировал он.
– И что же, тебя даже не остановит тот факт, что ты мне противен?..
Он застыл на некоторое время. Потом сказал:
– На этой стадии игры я не намерен отступать. Но, несмотря ни на что, козыри у тебя остаются.
Теперь настал черед Рейн задуматься над его словами.
Дальше ехали молча. Транспорта на магистрали по-прежнему было мало. При съезде с автострады на дорогу, ведущую к канадской границе, им вообще не встретилось ни одной машины.
Стало очевидным: Совиный ручей уже недалеко.
У меня не остается выбора, размышляла Рейн. Или я сдаюсь без боя, или продолжаю сопротивление… но в том и в другом случае результат один: я буду пристыжена и унижена…
Устав от невеселых мыслей, она задремала и пробудилась уже тогда, когда машина свернула на неровную лесную дорогу. Фары высвечивали колею с жидкой грязью и деревья, подступавшие с обеих сторон к дороге. Это были могучие сосны. Потемневшие от дождя, они стояли, подобно сказочным великанам, плотной стеной, с их иголок капала вода.
Трясясь на колдобинах, машина продолжала спускаться куда-то вниз. Так они ехали несколько миль – до тех пор, пока деревья наконец не расступились и фары не выхватили бревенчатый мостик, перекинутый через Совиный ручей. На скользких бревнах машина едва ли удержится, подумалось Рейн, и перил нет… Внизу же – бурлящий пенистый поток. Она сидела, затаив дыхание. Ник уверенно проехал по настилу и тормознул невдалеке от показавшегося сруба. Дальше машине было не пройти. Выйдя под проливной дождь, он обошел автомобиль, открыл дверцу со стороны Рейн и помог ей выбраться.
– Давай я тебя перенесу, – предложил Ник, поскольку было ясно, что ее туфли тут же увязнут в грязи.
Она ощетинилась:
– Сама справлюсь.
Ник взглянул на нее с ехидной улыбкой и бросил:
– Как угодно. – Потом отступил назад.
Рейн пыталась ступать максимально осторожно, но туфли на высоком каблуке все равно утонули в жиже. Дальше – хуже. Несколько шагов – и ей пришлось расстаться с туфлями. Ноги тут же наступили на что-то скользкое, и она зашаталась, пытаясь сохранить равновесие. Однако это ей не удалось, и Рейн плюхнулась на бок.
Сквозь шум дождя послышалось хихиканье Ника, затем он склонился над ней, услужливо спрашивая:
– Так что, помощи не нужно?
– Совсем не нужно! – огрызнулась она и приложила максимум усилий, чтобы встать на колени. – Обойдусь в любом случае, даже если мне придется ползти на карачках…
– Тогда не стану мешать.
Едва она встала на ноги, как опять поскользнулась и шлепнулась. Какая мерзкая грязь! Чтоб ее!.. На этот раз Рейн почувствовала: что-то царапнуло щеку.
Держа слово, Ник делал вид, что не замечает ее. Он достал вещи из багажника, выловил из грязи ее туфли. Затем открыл дверь дома.
Рейн продолжала барахтаться в грязи в безуспешной попытке встать на ноги.
Секунду спустя в окнах сруба вспыхнули желтые огоньки. Ник вернулся, чтобы погасить фары и закрыть машину.
Когда Рейн с трудом добралась до веранды, она была вся в грязи и промокла до нитки.
Дверь Ник оставил для нее приоткрытой.
Зайдя внутрь, она увидела, что со времени ее отъезда в домике ничего не изменилось.
Вызывая в памяти чувство испытанного тогда искреннего восторга, она прикусила губу от болезненного осознания и напоминания, что вся та радость была замешена на лжи и обмане. И все то время, пока Ник занимался здесь с ней любовью, он думал о женитьбе на другой женщине.
Насильно заставляя непослушные ноги передвигаться, она, притворив за собой тяжелую дверь, прошла к вешалке и повесила на крючок сумочку.
Ник с коробком спичек в руках суетился перед камином. Он взглянул на нее.
Вся перепачканная грязью. Одна щека поцарапана, на ранке выступила кровь. Волосы мокрые, висят, напоминая крысиные хвостики. Ноги по щиколотку в грязи, на одном колене ссадина.
Терпеливо ожидая, кода ее пригласят пройти, Рейн вскинула голову и обняла себя руками. Он выпрямился и, покачав головой, произнес:
– Из-за глупой гордыни ты смешала себя с грязью…
Она подавила в себе дрожь и пожала плечами.
– Я всегда понимала, что грязь хорошее лекарство.
В его взгляде мелькнуло что-то, явно похожее на восхищение.
– Но сейчас тебе лучше освободиться от нее. Я зажег колонку, так что скоро будет горячая вода.
Занавески на окнах были плотно задернуты, батареи отопления включены. Постепенно в гостиной становилось тепло.
А в ванной было еще теплее. Рейн стащила с себя промокшую одежду, затолкала ее в корзину для грязного белья и поспешно встала под душ. Теплые струи обожгли острой болью ранки на щеке и коленке, но, несмотря на это, стоять под душем было сущим блаженством.
На полочке имелся широкий ассортимент туалетных принадлежностей, включая зубные щетки, пасту, несколько расчесок, ароматизаторы, флаконы с шампунями и гелями.
Прежде всего Рейн решила помыть волосы. Она взяла бутылочку шампуня. Он имел отчетливый терпкий запах – тот самый, что ореолом витал вокруг Ника. К сожалению, ей пришлось им воспользоваться, поскольку ее туалетные принадлежности остались в Бостоне. Рейн с наслаждением, неторопливо продолжала принимать душ. Когда закончила, то в закрытом шкафчике над сушилкой нашла салфетки для лица, стопку полотенец и диа новых махровых халата. Опять чистая, взбодрившаяся, она высушила полотенцем волосы, причесалась, набросила на себя один из халатов, его рукава пришлось подвернуть, и, туго подпоясавшись, вышла из ванной.
В гостиной было уже тепло и уютно.
Ник как раз в это время входил с охапкой поленьев, которые он брал на веранде. Судя по их количеству возле камина, можно было сделать вывод, что Ник совершил уже несколько ходок. Здесь же, у камина, сиротливо сушились ее туфли.
Он повесил свою кожаную куртку на крючок и полюбопытствовал:
– Ну как, лучше? Она кивнула.
Вдруг он оказался слишком близко от Рейн и заглянул прямо ей в лицо. Убрав с него непослушную прядь волос, Ник нежно коснулся языком ссадины на ее щеке. Затем потянулся, чтобы поцеловать ее в губы.