Арканум

Он понял: надо спасаться. Врагов много, со всеми ему не справиться. За ним охотится целая стая каких-то монстров. Декстер принюхался, пытаясь определить что-либо по запаху. На детской площадке между деревьями блеснуло стальное лезвие. Он метнулся влево, упал, перекатился и изготовился к стрельбе.

По мозгам ударил целый хор визгов. Декстер попробовал сосчитать. Сколько их? Три? Десять? Движение уже ощущалось всюду. В темноте вспыхивали ярко-красные глаза чудовищ. Опять шевельнулось сзади. Декстер быстро развернулся и на мгновение успел увидеть у подъезда дома коричневый плащ.

Его уже окружили. Он слышал их дыхание. Треснула веточка. Декстер прицелился, когда два серебристых серпа разрезали воздух. Один из них попал по руке. Рассек рукав пальто и захватил тело.

– Яли-аш-шутата... – прошипело чудовище.

Он выстрелил наугад, вспугнув стаю голубей.

Чудовища подобрались настолько близко, что стрелять было нельзя. И Декстер использовал ружье как дубину. Лезвия серпов звякали о дуло и обитый кованым железом приклад, с каждым ударом высекая сноп искр. Ему удалось задеть одного. Чудище охнуло и метнулось прочь. На землю посыпались осколки голубого стекла. Дрожащей рукой Декстер пытался нащупать в кармане патрон. Противники наседали. И тут он увидел кровь, свою собственную. Рана оказалась глубокой, рукав пальто весь намок.

Декстер кинулся бежать, но они уже все выползли из мрака. Гибкие, вихляющие фигуры, облаченные в мантии. Капюшоны скрывали удлиненные лица с сияющими красными рубинами вместо глаз. Руки в перчатках сжимали оружие – серебристые серпы на деревянных древках. Декстер успел заметить, что волосы у этих монстров коротко острижены, а язык общения – какое-то бульканье с придыханием.

Он зарычал, уворачиваясь от смертоносных лезвий. Воздух наполнило отвратительное зловоние. Два раза серпы прошлись по плечу и спине, а третий угодил в горло. Колени подогнулись, и Декстер упал навзничь, устремив взгляд в небо. Над ним склонились жуткие уроды с рубиновыми глазами. Это последнее, что он увидел.

ГЛАВА 16

Дойл вышел из клуба «Манхэттен», что на углу Четвертой улицы и Мэдисон-сквер. Настроение было хуже некуда. Накурился сигар, в желудке жгло от нескольких порций бренди. Он поежился на холодном осеннем ветру, соображая, что делать дальше.

– Вас подвезти?

Дойл обернулся. На него смотрел молодой чернокожий в цилиндре набекрень. Вместо тульи на цилиндре повязано что-то белое. Дойлу не удалось рассмотреть, что именно. Он сел на заднее сиденье «форда-лексингтона».

– Мне нужно... – Его качнуло назад, потому что автомобиль рванул с места. – В отель «Пенн», и пожалуйста, не торопитесь.

Таксист никак не отреагировал. Непонятно, слышал он или нет. Дойл подался вперед и увидел, что цилиндр у этого странного типа обвешан косточками животных, а на переднем стекле болтаются две куриные.

Это указывало на культ вуду. Дойл нахмурился. Среди исповедующих этот культ он имел и непримиримых врагов, и милых сердцу союзников. Вуду был чем-то большим, чем просто религия. Его последователи общались с неистовыми, не подчиняющимися никаким законам духами, одновременно уродливыми и прекрасными.

Дойл откинулся на спинку сиденья. Лавкрафта надо выручать. Но как? Отказ Гудини делал задачу невыполнимой.

Надо же, как все изменилось! Гудини превратился в карикатуру на себя. А Лавкрафт, самый молодой из них, оказался настолько слабым, что не смог противостоять новому врагу. Справа вырос отель «Пенн». Дойл застегнул пальто, взял трость и приготовился выходить, однако таксист не думал тормозить.

– Приехали. Вот мой отель.

Таксист прибавил скорость.

– Водитель, вот мой отель!

За окном промелькнул швейцар, стоящий у ярко освещенного входа. Дойл стукнул тростью по спинке сиденья водителя.

– Мы проехали.

Не снижая скорости, таксист круто свернул направо. Дойла швырнуло в сторону.

– Остановите машину! – Он тщетно пытался открыть дверцу.

Таксист продолжал движение.

– Я приказываю вам остановить автомобиль! – крикнул Дойл, уже понимая, что отдавать приказы бесполезно. А дверца, если бы даже ее удалось открыть, все равно не поможет. На такой скорости прыгать из автомобиля очень опасно.

Машина накренилась, сворачивая за угол, чуть не сбив пешехода. Дойл ударился головой о стекло и быстро протрезвел. На полной скорости такси пролетело мимо Музея истории естествознания и Центрального парка. Дойл пытался сообразить, в чью ловушку угодил. Вряд ли полиции. Скорее всего его достали убийцы Дюваля.

– Старый дурак, – выругал он себя.

Но сдаваться Дойл не собирался. Ничего, похитители его надолго запомнят.

В Гарлеме на улицах царило необыкновенное оживление. Непрерывно сигналя, таксист маневрировал среди беспорядочного потока автомобилей, конных экипажей и пешеходов. По тротуарам шествовали смеющиеся парочки. Белые и чернокожие перемешаны, даже не поймешь, каких больше. Много мужчин в смокингах и женщин в вечерних платьях. Клубы сияли огнями. Афиши зазывали. Здесь играет джаз-банд Уилбура Суэтмана, напротив «Новый Орлеан». Окна в машине были закрыты, но Дойл слышал завывания труб.

Засмотревшись, он не заметил, как такси круто свернуло в переулок и со скрежетом остановилось. К автомобилю сразу бросились несколько крепких чернокожих ребят и распахнули заднюю дверцу. Дойл попробовал отбиваться тростью, но его быстро вытащили и, взяв под руки, поволокли к черному ходу. Он ожидал града ударов, но пока с ним обходились вполне корректно. Просто потащили внутрь. Дойл весил сто килограммов, но его ноги едва касались пола.

Его ввели в танцевальный зал клуба. Кричать было бесполезно, ведь оркестр, состоящий в основном из труб и тромбонов, играл очень громко. Сквозь табачный дым с трудом угадывались танцующие пары. Смех, возгласы.

Дойла провели в конец зала и заставили подняться на третий этаж по устланной бархатной дорожкой лестнице. В холле мягкий ковер приглушал звуки музыки. Подобно сказочной Алисе, он оказался совсем в другом мире. Расшитые бисером шторы открывали путь в освещенный свечами коридор. Ряд дверей по обеим сторонам. Вкусные запахи – свежеиспеченный хлеб, суп с приправами, тушеное мясо. Симпатичная чернокожая девушка с ожерельем на шее (камни, судя по виду, драгоценные) сдвинула в сторону красную портьеру, впустив их в зал. Похитители вывели Дойла на середину и удалились.

Рядом остался лишь таксист, который тщательно обыскал Дойла на предмет оружия. В зале было жарко от большого количества свечей в канделябрах. Вдоль стен стояли изящные легкие кресла в стиле французского Нового Орлеана. На столе, декорированном человеческими черепами, в небольшой клетке клохтал петух.

Таксист ушел, но Дойл оставался один недолго. Сзади послышались шелест юбок и позвякивание колокольчиков. С сильно бьющимся сердцем он обернулся. Перед ним стояла красивая молодая женщина с кремово-шоколадной кожей. Дивные глаза, обрамленные длинными ресницами. Волосы убраны в ритуальный узел.

– Давно не виделись, – произнесла она с сильным французским акцентом.

– Это ты? – воскликнул Дойл.

– А ты как думал, chere[12]? – Женщина вздернула подбородок, чтобы он мог лучше ее рассмотреть.

– Но ведь ты... – его голос дрогнул, – утонула пять лет назад. Во всяком случае, так мне сообщили.

– В Новом Орлеане на двух кладбищах есть надгробия с моим именем. Многие хотели бы видеть Мари Лаво мертвой. – Она протянула руку и погладила бледную щеку Дойла. – Время от времени я им подыгрываю.

Дойл вздохнул с облегчением. Мари Лаво, знаменитейшая жрица вуду из Нового Орлеана, наводящая ужас на недругов, входила в Арканум. В Луизиане она властвовала безраздельно. Одна только угроза ее проклятия могла заставить судей не выносить смертный приговор и возвращала неверных мужей к женам. Эту непостижимую женщину многие считали святой и не меньшее количество – дьяволицей. Но самое удивительное состояло в том, что существовали две Мари Лаво. Первая родила пятнадцать детей и одну из дочерей сделала наследницей, дав ей свое имя. Вторая Мари Лаво была еще более загадочной, чем мать, если это, конечно, возможно. Мать вроде бы боялись меньше. А дочь нажила легион врагов. Коррумпированные политики, расисты-полицейские, другие жрецы культа вуду – все они желали ей смерти. Однако никто точно не знал, действительно ли эти женщины обладали реальной магической силой, как утверждают их последователи. Или они всего лишь искусные мошенницы, паразитирующие на людских страхах и предрассудках.

12

дорогой (фр.)