Имя богини

– Но он же давно умер!.. – искренне удивилась Каэ.

– Не спрашивай ничего, – умоляющим голосом молвил бог, – только запомни. Поинтересуйся судьбой Олоруна там, где тебе смогут ответить на этот вопрос. Найди то, за чем ты шла.

Каэ хотела возразить, что она идет к Тешубу и там найдет ответы на все вопросы, но, поняв, что речь идет совершенно о другом, не стала мешать своему собеседнику.

– Однажды ты уже знала нечто важное, и ни Тешуб, ни кто-либо иной тебе этого не скажет. Даже сейчас, когда мы говорим с тобой, я вижу присутствие этого знания в тебе. Оно охраняется твоим мозгом тщательнее и вернее, чем твоя жизнь, твой рассудок и память. Никто на свете не сможет вытянуть из тебя эту тайну. В ней ключ ко всему. Сейчас ты и сама ничего не сможешь поделать с этим, но вернись к нашему разговору спустя некоторое время и попытайся отыскать ответ внутри самой себя. Обещай мне...

– Обещаю, – прошептала Каэ, плохо сознавая, что она сама имеет в виду.

– Обещай! – настойчиво повторил Гайамар.

– Обещаю, даю тебе слово.

– Я буду ждать. А ты помни, что мы все ждем.

– Кто «вы»? – спросила, не поняв, Каэ.

– Все, кто связан с тобой и твоей тайной. Все, кто зависит от того, как скоро ты вспомнишь. Но не мучай себя сомнениями и вопросами.

– Не буду, – пообещала она. – Я точно знаю, что три вещи губят человека. Страх губит разум, зависть губит сердце, а сомнения – душу.

– Ты помнишь?

– Я знаю...

– Это еще лучше, – прошептал бог. – Тогда я ухожу успокоенный. Прощай и постарайся выжить.

– Ты тоже.

– Не обещаю, – невесело усмехнулся Гайамарт, – но буду стараться изо всех сил...

Только что он стоял, прижавшись щекой к стволу дерева, и вот нет его. И Каэ осталась одна у густых зарослей, и душа болит и ноет. Усилием воли она взяла, себя в руки – нет ничего нелепее, чем заставлять себя вспоминать то, что вспомнить не в состоянии, пока не будешь обладать остальными частями головоломки. Всему свое время.

Она повернулась к друзьям, которые отчасти уже привыкли к постоянному вторжению богов в их жизнь, и весело заявила:

– Поскольку все чуточку усложнилось, нам придется решать немного больше проблем, чем предполагалось вначале. Простите великодушно.

– А никто в этом и не сомневался, – улыбнулся Джангарай. – Вы, дорогая госпожа, притягиваете проблемы, богов, чудеса, неприятности, радости и удачу. А молнии вы, часом, не притягиваете?

– Не знаю, – честно ответила Каэ. – А нужно?

– Ну, знаете ли, – возмутился Воршуд. – Когда начнете притягивать еще и молнии, предупредите меня, пожалуйста.

– Постараемся.

Поляна огласилась смехом. Когда отдышались, Ловалонга внимательно всех оглядел и спросил:

– Вы ему поверили?

– Наверное, да, – ответила Каэ. – Хотя до конца я верю только вам.

– Похоже на правду, – откликнулся Джангарай.

– Да, – пробасил Бордонкай. – Я тоже верю. Он справедливо все рассудил.

– И мне кажется, что он был очень грустный, но четно все пытался объяснить, – вмешалась Габия.

– Во всяком случае, хорошо, что он нас предупредил об ущелье, – сказал Джангарай.

– А если там засада? – спросил. Эйя.

– Не думаю. – Ловалонга двинулся вперед и уже на ходу добавил: – Я слышал об этом ущелье множество не самых прекрасных легенд.

Они были там – девять высохших, выбеленных временем скелетов, одетых в доспехи. Только магия древнего заклятия удерживала вместе их кости, болтающиеся от порывов ветра, который в ущелье был довольно сильным. Девять Баронов по-прежнему охраняли проход через скалы. Они были вооружены мечами, копьями, пиками и топорами. Их головы венчали шлемы, из-под поднятых забрал которых скалились на пришельцев безглазые белые черепа. Самый высокий скелет в шлеме с навершием в виде головы медведя был закутан в алый плащ поверх панциря и опирался на двуручный меч. Он стоял в наиболее узком месте ущелья, всем своим видом давая понять, что не пропустит никого.

– Дошли, называется, – сказал альв. – И что теперь?

– Опять сражаться, – беззаботно откликнулся Джангарай.-Не вечные же они.

– По-моему, как раз вечные, – печально промолвил Эйя. – Во всяком случае, я плохо представляю себе, как можно убить мертвого во второй раз.

– У нас нет выбора, – сказала, Каэ. – Или мы убьем их, или они убьют нас.

– Охо-хо-хо, – вздохнул Воршуд так тяжко, что все не выдержали и захихикали.

– Боишься? – спросила Габия.

– Спина болит, – обиделся альв. – Не в моем возрасте по скалам прыгать.

– Ты же не просто так прыгаешь, ингевон. – Ты же до библиотеки допрыгаешь.

– Если доживу, – опять вздохнул альв. – Я вот иногда думаю – как же это меня угораздило? Я, по сути, совершеннейший домосед, тихоня – и тут такое: левиафаны, бессмертные, ящеры, варвары, скелеты еще... Что за жизнь теперь на Варде?

– Странная жизнь, – серьезно ответила Каэ. – Мне кажется, не слишком ли много нечисти?

– Новых богов благодарить надо.

– А зачем это им? – спросил Эйя.

– Характер такой, – прогудел Бордонкай. Он поднялся на ноги, стряхнул землю с колен и спросил: – Двигаться будем или весь день здесь сидеть?

– Конечно, двигаться. Только вот план надо наметить, – сказал Ловалонга.

– Какой еще план? – возмутился великан. – Войдем в ущелье, и пройдем его насквозь с боем – дело нехитрое.

– Хитрое не хитрое, а повоевать придется. – Джангарай каким-то сладострастным движением притронулся к рукоятям своих мечей. – Ну, все готовы?

– Все, – в один голос ответили друзья. Они понимали, что больше нет смысла задерживаться для дальнейших наблюдений. Скелеты стояли неподвижно и могли так провести еще не одно десятилетие...

Они выбрались из-за скалы и стали не таясь подниматься вверх по тропинке. Рано или поздно им бы все равно пришлось встать лицом к лицу с девятью баронами, потому что другого пути через скалы не существовало.

– Я пойду первым, – сказал Бордонкай. – Только вы держитесь на пару шагов позади, чтобы мне было удобно размахнуться.

– Ты бери на себя первого, у входа, – сказала Каэ, – а мы войдем в ущелье. Тебе там все равно не развернуться – вот мы с Джангараем и поработаем.

– Нам бы только на площадку выбраться, – подтвердил ингевон.

– Понятно, понятно.

Бордонкай приготовил к бою свою секиру, сжался, к пружина, а затем распрямил свое огромное тело и одним стремительным броском преодолел последние несколько шагов, отделяющие его от края площадки. Одновременно с этим его руки резко выпрямились, и сверяющее лезвие описало в воздухе широкий полукруг. Стоящий у края площадки скелет в шлеме с головой медведя в навершии только-только опускал вниз безглазый череп, а Бордонкай уже дотянулся до него в прыжке и подрубил кости ног.

Скелет тяжело рухнул на камни и отчаянно заскреб руками в немой и бессильной ярости. Бордонкай выскочил на каменную площадку и, словно дровосек, разрубил лежащий перед ним скелет на несколько частей. Страшно было видеть, как проклятое и нелепое создание продолжает жить, отвратительно извиваясь своим изломанным подобием тела. Гремели пустые доспехи, в которых неумирающие кости пытались двигаться, но не могли сами по себе ничего сделать. Отделенная от тела голова яростно щелкала зубами, и Каэ могла бы поклясться, что злобные неистовые взгляды пустых глазниц сверлят ее насквозь. Но она над этим не задумывалась, и они с Джангараем вырвались вперед.

Само собой вышло, что Каэтана шла первой. Она вытащила из ножен оба меча и легко вращала ими. Джангарай шел следом, в точности повторяя все ее движения.

Восемь баронов стояли друг за другом в узком проходе, двое первых были вооружены тяжелыми мечами. Каждый из этих мечей был короче, чем клинки Каэтаны, – поэтому она не слишком боялась встречи с противником. Скелеты были весьма подвижны для людей, умерших пятьсот лет тому назад, но фехтовальщикам все же казались довольно неповоротливыми. И Каэ слегка удивилась тому, что за все это время их никто не уничтожил, – возможно, суеверный страх оказывался сильнее любого оружия.