Речной дьявол

Когда Хэл, увидев Розалинду в накидке из непромокаемой ткани, терпеливо ожидающую на штормовом мостике его возвращения, у него потеплело на сердце. Скользнув по нему взглядом, Розалинда уставилась на реку с тем же скучающим и в то же время настороженным выражением, которое он так часто наблюдал у часовых во время войны. Ее серые глаза то и дело оглядывали местность, тогда как тело было расслаблено, хотя руки могли в любой момент пустить в ход оружие.

– Что-то случилось? – тихо спросил Хэл, спускаясь вниз на несколько ступенек. Дождь прекратился, и судно было теперь окутано густым речным туманом.

Розалинда покачала головой.

– Они опознали снайпера. Бродяга, известный своим подлым характером и жадностью до денег. Не слишком хороший стрелок, слава Богу.

– Аминь – отозвался Хэл, вспоминая струйку крови на лице Уильяма и ужас в глазах Виолы при виде крови. Меткий снайпер мог бы убить Уильяма первой же пулей и сразить следующей Виолу. Боже правый, он сам мог погибнуть и никогда больше не увидеть Розалинду.

Хэл снял шляпу и пробежал рукой по волосам; его пальцы дрожали. Он был твердым как скала, когда вел эскадру в район Виксберга, но мысль никогда больше не увидеть эту рослую длинноногую женщину с высокой грудью почему-то лишала его присутствия духа.

Наконец Хэл надел шляпу и повернулся.

– Вы собираетесь идти спать, сэр? – спросила Розалинда.

– Да. И ты идешь со мной. – Он должен был до нее дотронуться, должен был убедиться, что все еще жив, а она все еще принадлежит ему.

Пока шли к каюте, Хэл снова попытался завязать разговор:

– Есть какие-нибудь соображения?

– Все это достаточно убедительно, сэр. Леннокс принимал участие во многих вашингтонских сделках своего банка и легко мог узнать, кто ведет дела с армией.

Хэл вздохнул.

– Как ты думаешь, Леннокс поедет в Омаху или в Сиу-Сити?

– В Сиу-Сити, – быстро ответила Розалинда.

Оказавшись на главной палубе, они двинулись по прогулочной галерее в сторону каюты, и тут Розалинда сказала:

– Сэр, многие из членов правления «Креди мобилье» ненавидят Леннокса и из кожи вон лезут, чтобы погубить его. Появиться в Омахе значило бы разозлить их сверх меры. Сиу-Сити куда спокойнее.

– Согласен. Но мы все равно обойдем в Омахе все гостиницы и игорные притоны на случай, если он все же там объявится.

Они вошли в каюту, и Цицерон, проскользнув мимо, сразу направился к раскладушке.

Неожиданно Розалинда нахмурилась.

– Я могла бы помочь в ваших поисках, – предложила она и задумчиво посмотрела Линдсея. – Я лучше вас знаю, как выглядит Леннокс.

– Нет, это слишком опасно. Давай поищем другой выход. – Хэл склонился над Розалиндой, и она откинула голову, поднимая к нему лицо. Он поцеловал ее, едва касаясь губами, усы щекотали ее кожу, вызывая дрожь во всем теле. Хэл наслаждался мягкостью ее подвижного языка и крепостью прохладных зубов. Его руки заскользили по ее плечам – таким хрупким и сильным, – потом по спине… Какая же она красивая, черт возьми, и как приятно чувствовать ее под своими ладонями.

Оторвавшись от Розалинды, Хэл поднял голову, и она посмотрела на него затуманенными глазами.

– Слишком много одежды, – ответил он на ее безмолвный вопрос.

– Да. – Розалинда начала расстегивать сюртук.

Хэл подошел сзади и пощекотал носом ее шею.

Охваченная дрожью, Розалинда застонала и в бессловесном приглашении изогнула шею, но Хэл не торопился. Он медленно стянул с ее плеч рубашку, чуть прикасаясь к ней руками.

– Не спеши, – тихо произнес он.

– Но я едва стою на ногах. – В ее хриплом голосе сквозило желание.

– Обопрись о дверь ладонями, только сначала сними рубашку.

– Но, Хэл… – Розалинда хотела возразить, но тут же осеклась.

Хэл пощекотал языком точку, где бился ее пульс, и с удовольствием увидел, как по ее коже побежали мурашки. Если он останется за ее спиной, то она не заметит, как трясутся у него руки. Боже милостивый, он чуть было ее не потерял.

Бормоча что-то под нос, Розалинда стянула рубашку и бросила ее на стул, потом повернулась к двери и положила на нее руки. Сквозь фрамугу в противоположной стене в каюту вливался свет из салона, озаряя четкий изгиб ее спины.

– Хэл, прошу тебя…

Линд сей хмыкнул и легонько заскользил пальцем по ее спине, лаская по очереди каждую выступающую косточку позвоночника; потом его ладони легли на ее лопатки и поднялись к ключицам.

– Прелесть, – сказал он глухо, касаясь ее губами.

– О Боже, Хэл! – Голова Розалинды безвольно упала вперед.

Он начал спускаться вниз по ее спине, исследуя и лаская губами, зубами и языком каждый дюйм ее кожи. Его ладони и кончики пальцев тоже не бездействовали, заставляя ее вздрагивать и шептать его имя. Время от времени Хэл поигрывал с ее упругой грудью и мягким животом, получая удовольствие от того, как она изгибается и дрожит под его руками.

Где-то на задворках его сознания промелькнула мысль, что их могут услышать, но Хэл тотчас ее отогнал: сейчас ничто не имело значения, кроме этой женщины и желания навсегда запечатлеть ее в своей памяти.

Розалинда крутила бедрами, предлагая себя и вызывая у Хэла приступы нестерпимого желания.

Опустившись на колени, он начал нежно пощипывать губами сквозь ткань округлость ее ягодиц, и Розалинда зажала рот рукой, чтобы не закричать.

– Хэл, пожалуйста. Ты убиваешь меня.

Ее голос прозвучал жалким хрипом. Хэл почувствовал, как дрожат ее бедра в преддверии экстаза. Стимулируя ее пальцами, он усилил давление руки, и она, всхлипнув, кончила, после чего обмякла и прильнула к его телу. Тогда Хэл поднял ее и положил лицом вниз поперек кровати, оставив ноги на полу. Мгновение спустя, стянув с нее остатки одежды, он пристроился у нее между ног.

Розалинда снова застонала, и когда ее бедра пришли в движение, он грубо овладел ею, вздрогнув, как «кольт» после выстрела. От близости с ней все его мысли мгновенно испарились, и он превратился в спаривающегося жеребца.

Розалинда встретила его жаркая и влажная, как воплощение сокровенной мечты, и он крепко обнял ее за плечи, чтобы быстро и мощно пуститься вскачь. Она выкрикнула его имя, и они слились в единстве его жесткой твердости и ее ласковой влажности.

Увы, так не могло продолжаться вечно. Чувствуя приближение развязки, Хэл попытался ее отсрочить, балансируя на краю экстаза, чтобы совершить еще один восхитительный нырок в омут, но не смог.

Когда Розалинда содрогнулась и сжала зубами свою руку, чтобы подавить стон, вызванный первой волной оргазма, Хэл лишился последних крох самоконтроля.

Сомкнув рот в гримасе боли и наслаждения, Хэл сдался на милость страсти, потом обмяк на ней и долго лежал в неподвижности, постепенно возвращаясь к реальности. Зашевелился он только тогда, когда его слух уловил звук ее размеренного дыхания. Улыбнувшись, он освободил Розалинду от груза своего тела. Хватит, сегодня он больше ее не тронет.

Помедлив минуту, Хэл поднялся и остановил взгляд на возлюбленной. В тусклом свете, сочившемся сквозь фрамугу, она была прекрасна и обольстительна, как Афродита. Он протянул к ней руку, но тут же отдернул. В Форт-Бентоне она сойдет на берег, чтобы так же внезапно исчезнуть из его жизни, как и появилась.