Вино богов

Звезды мало-помалу меркли, и вот на небе осталась только Утренняя звезда, яркая и торжественная. Она озаряла опушку, проглядывая сквозь пушистые ветви сосен. Эврипид ушел на разведку на полчаса, а задержался на несколько часов. Если он не вернется сейчас же, придется ждать следующей ночи.

Миновали предрассветные сумерки, унесли с собой Утреннюю звезду, но по-прежнему стояла тишина. Эврипид не возвращался. Красное солнце встало над горизонтом, предвещая ветреный день, набежали серые тучи, затянули голубое небо, стало почти так же темно и мрачно, как до рассвета, а разведчик все не появлялся. Каллиопа было подумала, не разбудить ли Седрика, но потом решила, что делать этого не стоит. Если Эврипида схватили приспешники Вальдо, оставалось надеяться, что он выдержит пытки и не проронит ни слова о своих спутниках. Не имело смысла покидать стоянку до следующей ночи.

Седрик проснулся от топота копыт, послышавшегося со стороны дороги. И он, и Каллиопа вскочили, когда услышали, как их окликнул Эврипид. Они быстро переглянулись. Седрик, яростно отряхивавший листья и грязь, прилипшие к плащу, прошептал:

— Это может быть…

Но не успел он произнести слова «ловушка», как из-за кустов вышел Эврипид, а следом за ним — трое мужчин, и все опустились на колени перед Седриком. Старый главнокомандующий и по совместительству — премьер-министр, не успевший до конца очистить плащ и бороду от листьев и грязи, обладал даром опытного вельможи и умел мгновенно обретать величественный и гордый вид. Он его обрел и царственным жестом велел всем троим подняться с колен. Когда перед ним встал последний из троих, Седрик изумленно воскликнул:

— Командор Псевдолюс! О боги! О боги всевышние! А я-то думал, что крепость пала и все вы погибли!

— Так, стало быть, война все-таки была, — выдохнул Псевдолюс. — Знаете, к нам сюда, в Железное ущелье, вести с опозданием приходят. Тут на днях явился какой-то чудаковатый парень. Говорит, теперь королевством какой-то Вальдо правит, и передал нам какие-то диковинные приказы. Наверняка вранье. Самозванец какой-нибудь, наслышался про того Вальдо, что в Загорье сидит, вот и все. В общем, он нам, кроме этого вранья, ничего такого плохого не сказал, ну вот мы его и отколотили для острастки хорошенько — так что он потом еле на ногах держался, и пустили по дороге в ночной сорочке, а на грудь табличку повесили с надписью «дурак». Наверное, надо будет извиниться перед ним, если еще приведет с ним свидеться.

— Не советую так уж сильно извиняться, — усмехнулся Седрик. — Пожалуй, начнем с того, что осмотрим форт, — тут он подмигнул Каллиопе, — а затем продолжим наш путь.

Более проницательный человек, чем командор Псевдолюс, наверное, обратил бы внимание на то, что кухню Седрик осматривал чересчур придирчиво. Но с другой стороны, более проницательный человек, пожалуй, уже давным-давно сдал бы крепость захватчикам.

На следующее утро Седрик установил, что в крепости под командованием Псевдолюса имеется сотня бомбардиров и мечников, все в добром здравии и вымуштрованы на славу.

— Ну что же, — заявил Седрик, с лучистой улыбкой потирая руки, — вот вам и первый отряд вашего войска, ваше высочество.

Псевдолюс был просто-таки ошарашен, но Седрик без колебаний отмел какие бы то ни было возражения:

— Ваша стойкость в деле сохранения королевского гарнизона в нашей стране навсегда станет примером верности и преданности монаршему престолу. Если вы женаты, командор Псевдолюс, можете смело сказать вашей супруге о том, что и вы, и ваши потомки будут носить дворянские титулы, поверьте мне на слово.

У бедняги командора, всю жизнь считавшего, что на службу в Железное ущелье его определили не иначе как потому, что хорошего офицера в такую дыру не пошлют, голова закружилась, и он заплетающимся языком произнес слова благодарности.

— Не за что меня благодарить, не за что, вы это честно заслужили, — замахал руками Седрик.

— Ну а если власти Королевства все же проявят вопиющую неблагодарность и не даруют вам дворянского титула, — вмешалась Каллиопа, — я даю вам слово принцессы и будущей королевы Загорья, что там вас будут ждать и титул, и власть, и богатство. Правда, богатство под сомнением, учитывая, во что Вальдо превратил страну. Есть ли у вашего семейства какой-нибудь девиз?

— Ну… мой старик всегда говорил, что верности королю у меня больше, чем мозгов, сударыня. А его папаша про него говорил то же самое. — Псевдолюс растерялся, немного помедлил и выпалил:

— Вот не знал, что вы королева! Надеюсь, я ничего такого не сделал неправильного…

Каллиопа лучисто улыбнулась командору:

— Вы все сделали великолепно. А королевой я решила стать только что. А ваш фамильный девиз мы напишем по-латыни, и он произведет неизгладимое впечатление на ваших потомков. «Quam stultus sed quam fidelior». Но теперь я хочу спросить у вас, Седрик, обращаясь к вам как к премьер-министру Королевства и верховному главнокомандующему: не могли бы вы оказать посильную военную помощь соседнему королевству? Мне бы хотелось попросить вас о…

— Что ж, думаю, нам стоит назвать здешний гарнизон Войском Запада. Да, безусловно. Королевство пошлет это войско на помощь соседям. Командор, готовьте ваших солдат к немедленному выступлению. Мы с Королевой отправляемся в Загорье. Ну а поскольку мое звание, как минимум, маршал, вы у нас будете… вы у нас будете генералом — думаю, на время хватит с вас такого звания. Насчет повышения жалованья решим попозже. Как скоро вы будете готовы выступить?

— Нынче к вечеру, если пожелаете, сэр. Молодцы у меня тут быстрые — вмиг соберутся.

— Торопиться не будем. Готовьте своих ребят к завтрашнему утру. А теперь можете идти и рассказать вашей супруге о повышении в должности и прочих успехах.

Уходя, командор Палестрио бормотал себе под нос:

— Вот-вот, старик мне всегда твердил: делай, что тебе говорят, да не раздумывай много. Прав был, ох как прав.

На следующее утро отряд покинул крепость, миновал перевал и начал спуск в ущелье. Вид у воинов был такой бравый, что сердце Каллиопы забилось веселее. Теперь, возвращаясь на родину, она уже свыклась с мыслью о том, что она — королева. Каллиопа видела, что Седрик произносит ее титул без запинки, да и Эврипиду, похоже, больше нравилось обращаться к ней «ваше величество». Помимо всего прочего, в горах было необычайно красиво. К дороге подступали величавые сосновые леса, сменявшиеся весело зеленевшими лугами. Начиналось лето, и снега растаяли почти повсеместно. В небе кружили орлы, в кустах прыгали газебо и шуршали маленькие юркие цвибеки, в полноводных ручьях плескала крупная рыба. Словом, первые несколько часов пути напоминали приятную королевскую прогулку.

Но к тому времени, когда отряд остановился на привал ближе к полудню, дорога приобрела такой запущенный вид, что казалось, тут даже разбойники много лет не появлялись. Это еще можно было бы пережить, если бы леса и горы оставались столь же живописными, как в Королевстве, но чем ниже спускалось по дороге небольшое войско, тем более удручающее впечатление производила картина окрестностей. Деревья стояли почти голые, лишь кое-где топорщилась хвоя и дрожали на ветвях листья. Трава вдоль дороги здесь росла не густая и изумрудная, как в Королевстве. Она напоминала спутанные волосы утопленницы. Зелень уродовали черные и коричневые пятна, трава высохла и стала похожей на кожу мумии. По холмам не скакали газебо, а два замеченных по пути цвибека оказались тощими и понурыми. С гор стекали грязные илистые ручьи, издававшие ужасную вонь.

Чем дальше продвигался отряд, тем более гнетущее впечатление производила местность. Деревья, прежде казавшиеся обрызганными какой-то отравой, теперь стояли просто мертвые, затем деревья исчезли, потянулись гнилые пустоши, а потом поля, усыпанные пеплом. Рядом вниз стекала слизистая, непрозрачная, медленная, зловонная река. Если воздух не был сухим и горьковатым, он становился затхлым и сырым. Если тут и водилась какая-то живность, то она затаилась и тайком подглядывала за отрядом из щелей и нор.