Вино богов

Тропинка стала совсем узкой, ее покрывал густой ковер опавшей хвои. Друзья торопливо продолжали путь. Поначалу ступать усталыми ногами по мягкой хвое было даже приятно, но потом путники стали поскальзываться и спотыкаться и вскоре совсем выбились из сил, взбираясь по усыпанному хвоей склону. Солнце тем временем продолжало свой путь к западу, и хотя время от времени его лучи золотили стволы сосен, тени в подлеске сгущались все сильнее, и вот стало темно, как ночью. Вскоре друзья видели друг друга темными силуэтами на фоне янтарных отсветов заходящего солнца. А когда один за другим путники начали спотыкаться и падать, сэр Джон распорядился остановиться на привал, чтобы все перекусили бисквитами и кусочками сушеного мяса газебо. Увы, толку от такого отдыха оказалось мало. В дальнейший путь друзья пустились не без труда.

К счастью, луна прибывала и должна была взойти рано, но все равно путникам грозила перспектива пробираться по густому лесу только при свете первых звезд… а если враги знали, где находятся путники, им ничего не стоило напустить на них вампиров или еще каких-нибудь летучих тварей.

Шагавшая впереди Сильвия вдруг радостно вскрикнула и бросилась бегом. Остальные поспешили за ней.

Дорога снова сворачивала, на сей раз в узкую скалистую лощину, дно которой поросло деревьями. Это был первый из проходов в горах. Там, где он заканчивался, через ущелье был переброшен хлипкий на вид деревянный мостик, а под ним ревел бурный поток. Солнца отсюда видно не было. Его догорающие лучи озаряли дальнюю стену ущелья.

— Давайте-ка прибавим шагу. Я хорошо знаю это место, — сказал сэр Джон Слитгиз-зард. — Как только перейдем мостик, вскоре отыщем чудесное местечко для ночлега. Рядом родник, да и пропитание там можно раздобыть.

Путники, ускорив шаг, пустились вперед по лощине, радуясь, что выбрались из темного леса. Сэр Джон указал на несколько знакомых ему вершин и пиков. Казалось, они пришли в горы на пикник, не иначе.

Но тут, на счастье, Каллиопе вздумалось обернуться. Она испуганно вскрикнула: из леса, следом за путниками, вылетел отряд вооруженных и явно не дружески настроенных людей. Друзья припустили бегом. Пока они не думали, что их положение так уж безнадежно, ведь и одному человеку под силу было закрепиться на мостике. Кроме того, сэр Джон мог припугнуть врагов своим беспощадным мушкетом…

Еще один, последний поворот по лощине… Психея, Сильвия и Каллиопа опрометью бросились вперед по мостику. Их волосы бешено развевались — ни дать ни взять три сказочных безумных духа. Следом за ними на раскачивающийся мостик ступили Аматус и Слитгиз-зард. Добежав до другой стороны ущелья, они спрыгнули с мостика и выхватили мушкеты.

И тут прямо у них на глазах мост осел, сложился пополам и рухнул в бурливший внизу поток.

Друзья проводили мостик взглядом, глянули на противоположный берег и поняли, что это Кособокий разрубил мостик своим обоюдоострым топором и теперь, изготовив к бою мортиру, поджидал врагов.

— Бегите, глупцы! — проревел Кособокий. — Бегите, или я погибну напрасно!

Но Аматус и сэр Джон не сразу исполнили приказ начальника стражи. Те, что выбежали из леса, приближались к краю ущелья, и их оказалось не два десятка, как показалось сначала, а, как минимум, вдвое больше. Хуже того: начало смеркаться, и повсюду слышалось повизгивание гоблинов, предвкушавших пиршество.

— Он прав, — прошептал сэр Джон Слитгиз-зард, хотя у него противно засосало под ложечкой.

— Да повезет тебе найти то, что ты искал, — прокричал Аматус Кособокому, а тот приветственно поднял правую руку и развернулся лицом к врагам.

То, что произошло дальше, известно лишь в пересказе, и пересказ этот принадлежит ряду опытных следопытов из шайки дьякона Дика Громилы, так что мы не можем дать полной гарантии, что рассказ правдив. Но по крайней мере мы можем быть уверены, что их рассказ — не стопроцентное вранье. Скорее всего дальше все происходило примерно так:

Кособокий всегда был отменным стрелком, а поскольку при себе у него имелась мортира и две портупеи с мушкетами, по три мушкета в каждой, то можно считать, что семью выстрелами (а сэр Джон насчитал семь выстрелов) он уложил семерых врагов. Затем, по всей вероятности. Кособокий взял в правую руку меч, а в левую — обоюдоострый топор и вступил в бой. Враги приближались осторожно, поскольку первых семерых Кособокий уложил наповал выстрелами промеж глаз. Кроме того, враги, видимо, имели приказ взять путников живьем.

Двоих-троих наглецов Кособокий пронзил мечом и скинул в пропасть.

Следовательно, к тому моменту, как сэр Джон уговорил Аматуса и женщин уйти подальше от края пропасти, уже с десяток врагов валялись мертвые, а Кособокому — хоть бы что. То ли первая победа придала ему задора, то ли он просто продолжал бой так, как привык, — этого никто бы не узнал, даже если бы нашелся хотя бы один живой свидетель. Но как бы то ни было, а Кособокий не отступил ни на пядь, а принц и его маленький отряд получили возможность уйти подальше от места сражения.

Новая атака удалась врагам ненамного лучше первой. У Кособокого не было времени перезарядить мушкеты, поэтому противники вместо картечи получали удары мечом и топором. Дорога у моста была узкой, и в ближний бой негодяи могли вступать только по одному — по двое. Кособокий без устали крушил врагов и по возможности не насмерть, дабы насладиться зрелищем их мучений и вынудить остальных оттаскивать раненых с поля боя для оказания помощи.

Однако скорее всего Кособокого удивили эти странно похожие друг на друга воины, наступавшие на него. Крики раненых их нисколько не смущали. Казалось, они их просто не замечают.

В результате второй атаки пятеро врагов были убиты и еще двое серьезно ранены. Тропа стала скользкой от крови, и новую атаку врагам начинать было опасно.

До заката солнца оставались считанные мгновения. Следопыты из шайки Громилы сходятся во мнении о том, что вроде бы во время второй атаки врагов Кособокий двоих захватил в плен. Одного он огрел по голове мечом плашмя, второму перебил колено топором, после чего оттащил их подальше. Остальные как бы слегка пали духом и новую атаку начинать не осмеливались.

Кособокий заставил пленных немало помучиться. Кинжалом он перерезал им сухожилия, и они, корчась, умоляли его прикончить их.

Можно много недобрых слов сказать про Вальдо и про тех, кто вызвался ему служить, но все же в некотором роде они оказались верны друг другу, поскольку затем они начали бросаться на Кособокого более яростно, чем прежде, а некоторые из них явно намеревались подобраться к раненым товарищам и спасти их. Увы, удача им не сопутствовала. Кособокий прикончил еще несколько человек, хотя и этих имел возможность помучить. Их тела также отправились в пропасть.

Солнце, неуклонно приближавшееся к горизонту, наконец коснулось его. Небо начало темнеть, темно-синий цвет сменил голубой.

Кособокий продолжал сражаться, хотя отлично понимал, что воспоследует с наступлением темноты. Один из врагов был тяжело ранен, но у начальника королевской стражи не было времени поднимать его, чтобы присоединить к остальным пленникам. Несчастный истекал кровью, просил воды, молил о пощаде, но не получил ни того ни другого и уж, конечно, не представлял, что может случиться в следующее мгновение.

Как только пала тьма, по скалам прокатились звуки рогов и дикий вой. Здешние горы всегда кишели гоблинами, и вот теперь мерзкие твари поспешили на выручку своим союзникам. К счастью, ни один из гоблинов не выскочил из-за каменистой гряды за спиной у Кособокого, но положение его тем не менее стало отчаянным. Ведь гоблины способны карабкаться и пробираться там, где человеку это не под силу, и появиться они могли откуда угодно. Более того: пусть гоблины оставались весьма посредственными бойцами, дисциплина у них стала более отлаженной, и надвигались они на Кособокого более или менее стройными рядами.

Вскоре Кособокий получил первое ранение — в лодыжку, в тот миг, когда наклонился-таки к раненому.