Страница 8 из 14
Мы, похоже, шлюзовались вместе с судном. Подводное время очень относительное, особенно в моем состоянии, когда в полную силу работало едва ли десять процентов мозга. Я, конечно, видел мимик хронометра, но мне показалась, что прошла целая Мезозойская эра прежде, чем мы снова двинулись вперед.
Мимо проплывали мимо стенок пирсов и причалов, изгрызенных водой, похожих на руины затонувших городов. Я плавно задумался о судьбе Атлантиды, Лемурии и других благополучно исчезнувших цивилизаций. Много ли останется от нашей? Наверное, только такие изъеденные водой стенки на дне морском. Неожиданно я различил перед собой лицо Гайстиха и, поначалу даже не узнав его, прилично струхнул.
Он коснулся моей ладони, иначе канал СБС не сработал бы в воде.
«Отлепитесь наконец, что вы как ракушка – мы же почти у цели.»
Я как можно сильнее оттолкнулся от борта судна и, когда турбулентности со всеми пузырьками перестали затмевать взор, увидел, что оказался вместе с товарищами перед двумя трубами, вылезающими из потрепанной причальной стенки и тут же обрывающимися.
Это были те самые входы-выходы в очистную систему комплекса «Юнилевер». Однако ни одна из них не внушала доверия. Первая активно испражняла какую-то желто-зеленую дрисню. Мы направились во вторую трубу, которая вела себя поспокойнее.
Десять минут мы ползли по ней с помощью все тех же липучек на ладонях и в итоге сделалось жутко. Труба была тесной и склизкой как кишка и твердой словно гроб. Я стал снова ощущать нарастающее удушье, наверное, уровень кислорода в тутошней дерьмовой воде был куда ниже необходимых процентов, зато в ней кишмя кишело всякими токсинами. Кроме того, в предыдущие тридцать пять лет своей жизни я как-то привык к просторам, в моей комнате даже шкафов не было.
И я замандражировал. Мне показалось, что если я не выберусь срочно из этой трубы, то непременно задохнусь в блевоте и конвульсиях. Легкие уже начало спазмировать. Лучше бы меня разнесло бы снарядом, миной, прошило бы очередью, только не эта гнусное загибание, взывал я к высшим силам.
Но выбраться отсюда смог бы только узкий червеобразный организм – впереди еле-еле двигался Гайстих, сзади подпирал Майк. Впрочем, тот передавал мне по СБС:
«Дима, только не психуй. Уровень кислорода в твоих тканях вполне достаточный. Капельницы фурычат в нормальном автоматическом режиме, прыскают миоглобином-Н…»
Наверное, на несколько минут я поверил ему, подуспокоился и вроде как с дыхалкой стало получше. Но потом на меня наплыл какой-пузырь, а Гайстих, странно дернувшись, застыл. На мои вопросы по СБС он тоже не откликался.
Похоже, командир вышел из игры в самый неподходящий момент и заодно запер проход.
Кто-нибудь на свете придумывал более полную безнадегу!?
Но когда я уловил, что Майк и Камински тоже это осознали, мне полегчало. Они так же задрейфили как и я. Значит, можно и потерпеть.
«Камински и Майк, сдайте назад… еще полметра… еще полметра.»
Они поняли, что я сделаю, и они как будто со мной соглашались. Я направил на мертвого (надеюсь, он был трупом) Гайстиха ствол своей подводной штурмовой винтовки. И выстрелил. Я бы выстрелил, даже если бы он был живехонек. Благородство – это для других ситуаций, когда можешь перед смертью нормально вздохнуть.
По мне ударило как молотком по пробке. А потом, наоборот, мощно потянуло вперед сквозь какое-то теплое месиво. Что-то похожее на человеческую ступню скользнуло по моей щеке. Не знаю, потерял ли я сознание или что-то вроде того, но только, когда мой взгляд сфокусировался, было уже совсем другое место и другой режим дыхания.
Под черепной крышкой звенели как железяки слова-мимики:
«… Стимуляция кортекса мускаринином, дефицит кислорода в тканях 15%, сахара – 10%, введено три кубика глюкозы, кубик антидота AT65…»
Я более-менее дышал, компер получал информацию от датчиков, тестировавших мой злополучный организм, и давал команды на необходимые инъекции динамическим капельницам. Ионнообменный пакет был из моих легких уже высосан.
Надо мной появилось хмурое, но боевитое лицо Камински.
– Гайстих попал под закрывающийся затвор фильтра, ему сразу полчерепа снесло. Без этой половины, сам понимаешь, совсем невесело. А ты когда выстрелил, то и командирский труп, и фильтр заодно разнес. Так что нас всех подбросило гейзером на десять метров – и прямо в отстойник.
Я выплюнул кровь и остатки блевотины изо рта. О Гайстихе не хотелось думать – человек погиб, как и полагается настоящему герою, в полном дерьме.
Да, мы явно оказались в отстойнике. Цилиндрическая емкость, забитая грязью. И перегороженная горизонтальными решетками, на которых мы расположились.
Майк сейчас управлял минироботом-зондом. Тот был похож на улитку с длинным хвостиком. Хвостик-проводок заканчивался на пальце у Майка.
Улитка заползла в дыру и двинулась по трубе, прощупывая все вокруг ультразвуком и электрополями.
По СБС я стал получать картину зондирования.
К отстойнику подходили трубы, через которые протиснулась бы в лучшем случае худая крыса. Но выше цистерны было перекрытие и самый настоящий коридор.
– Будем пробивать здесь. – Майк показал на свод.
Мне эта задумка не шибко понравилось. Я ведь старый MUD-игрок и всякие там подземелья – это мой профиль.
– Здесь какой-то вид неустойчивый, рванем и нам на голову свалится десять тонн грунта. Потом мозги из трусов выгребай… Мне сдается, что лучше там, – я показал в противоположный угол.
– Я согласна с Димой, – Камински вдруг поддержала мое мнение.
– Да ради Бога, – отозвался Майк, демонстрируя, что ему все пофиг. – Особой разницы нет.
Я прилепил к своду батончик взрывчатки, затем воткнул в него иголку взрывателя и раздавил крохотную ампулку. Мы отгребли к другому концу цистерны, где было жижи по грудь. Через двадцать секунд рвануло, нам на голову свалилась увесистая решетка и всю цистерну затянуло гнусным удушливым дымом.
Из получившейся дыры сыпался грунт и щебень – со звуками противными, ну, прямо как из огромной задницы. Сыпался, валился и не собирался останавливаться. Уже наверное треть цистерны была им завалена. Жижи нам стало по горло.
– Ну что, морской глаз, – тявкнул Майк, впервые показав обиду, – ошибочка в расчетах?
Когда я готов был согласиться, излияние говна прекратилось. Мы выгребли из жижи и по насыпи рванули на выход. Если точнее, в образовавшийся лаз вначале послали сканирующего миниробота, а когда проверка показала отсутствие детекторов, тогда уже рванули.
И вскоре оказались в сумрачном коридоре. Это могло быть научно-производственным объектом корпорации «Юнилевер».
Согласно плану-мимику, виртуально висевшему перед глазами, на нижних уровнях объекта находятся цеха по промышленному разведению рыбы, моллюсков и тому подобного съестного дерьма. (Сейчас, кстати, азиаты кругом рыбозаводов понастроили – в первую очередь, чтоб кормить своих, которых полно в каждом европейском городе. А что – правильно, о своих заботиться надо.) А на верхних уровнях располагаются лаборатории, которые заняты генной инженерией и биомолекулярной машинерией.
Вдоль коридора тянулись трубы, кабели, провода. Освещение скудное, под ногами слякоть хлюпает. А за поворотом в стенку были вмонтированы лазерные датчики движения – мы едва не напоролись.
Камински послала миниробота с крохотными зеркалами, который так лучи отразил, что образовался проход – сорок на сорок сантиметров. Проползти в эту щель было трепетным делом. Я едва-едва вписАлся.
Еще пара минут понадобилось, чтобы в бодром темпе добраться до цеха. Там мы переправились через бассейн, который просто «кипел» благодаря обилию сомиков. Через бассейн шел и мостик, но шествовать по нему было опасно – из-за установленной видеокамеры. Так что пришлось побарахататься в живой рыбной каше, заполнявшей водоемчик. Пока что ни один человек нам не попался – на свое счастье. Несмотря на жуткую грязь и антисанитарию все процессы здесь были автоматизированы.