Похищенный жених

Фиона шагнула вперед.

– Никогда не пытайтесь изливать на меня ваш яд. Я из рода Маклейнов, а Маклейны умеют защитить то, что им принадлежит. В следующий раз, когда я попрошу вас уйти с дороги, сделайте это как можно быстрее.

Дверь в коридор открылась, и появились два джентльмена, которые оживленно рассуждали о достоинствах различных сигар.

Они остановились как по команде, увидев Лусинду, стоявшую в луже воды. Затем удивленно перевели взгляды на Фиону. Мило улыбнувшись, она вернула вазу на мраморный стол и принялась спокойно поправлять букет.

– Боже милостивый! Леди Федерингтон! Что случилось? – Высокий мужчина шагнул к ней.

До этого он оставил дверь открытой, и теперь уже несколько человек с любопытством наблюдали за этой сценой.

Фиона сделала книксен перед Лусиндой.

– Спокойной ночи, леди Федерингтон! Если вы хотите найти комнату по приведению в порядок одежды, то она внизу налево.

– Вы… вы… – Голос Лусинды сорвался.

В коридоре собралась толпа зевак. Некоторые из мужчин выглядели расстроенными, даже рассерженными, зато почти все женщины не могли сдержать улыбок.

Приподняв юбки, Фиона переступила через лужу на полу.

– Извините, меня ждет Джек.

Лусинда наградила Фиону таким злобным взглядом, что стоящий рядом с ней джентльмен невольно отшатнулся.

– Вы еще пожалеете об этом!

– Желаю всяческих успехов, – холодно отреагировала Фиона. – Буду готова и буду ждать.

Она нашла Джека у стола с освежающими напитками. Он извинился перед джентльменом, с которым разговаривал, и повел ее в главный зал. Толпа закрывала Лусинду от Джека.

– А что это там происходит? – поинтересовался Джек, когда они забирали свои плащи.

– Кошка перевернула вазу с цветами.

Они вышли наружу: над головой сверкали молнии, налетали порывы ветра, в воздухе пахло сиренью.

Джек с подозрением посмотрел на небо:

– Фиона?

– Это, должно быть, Грегор, – сдержанно ответила она.

– Никогда не пахло сиренью во время его гроз.

– В самом деле? Странно. – Она обрадовалась, что к ним в этот момент подъехала карета.

Похоже, слова Фионы не убедили Джека. Они не доехали до конца улицы, как пошел дождь. Джек посмотрел на крышу кареты.

– Ты уверена, что все в порядке?

– Абсолютно. Я никогда в жизни не чувствовала себя настолько бодрой и энергичной.

Он нахмурился:

– Бодрой и энергичной? Какой-то странный подбор слов.

Фиона улыбнулась:

– Я рада, что мы едем домой. – Она подвинулась на сиденье и прижалась своим бедром к его.

Хотя было трудно в темноте разглядеть выражение его лица, Фиона ощутила перемену в атмосфере. Осмелев, она положила ладонь ему на колено и стала водить пальцами вверх и вниз.

Рука Джека внезапно схватила руку Фионы, и он прижал ее между своих ног. Глаза ее округлились, когда она ощутила пальцами твердую выпуклость.

– О Боже, я вижу, ты тоже рад тому, что мы едем домой!

Глаза у Джека потемнели, он заключил ее в объятия, которые не размыкал до тех пор, пока они не доехали до Кинкейд-Хауса. Фиона даже не имела возможности привести в порядок свое платье, когда лакей открыл дверцу кареты.

Выйдя из кареты, Джек понес ее внутрь дома по лестнице, не переставая при этом под плащом ласкать ей груди и живот, отчего ей казалось, что она может задохнуться.

Спустя несколько часов Фиона лежала, уютно устроившись рядом с Джеком. Он спал, его широкая грудь мощно вздымалась и опускалась, кожа еще оставалась горячей после их взаимных стараний.

Она удовлетворенно вздохнула. Пусть Лусинда Федерингтон ухмыляется. Пусть Алан Кемпбелл распространяет какие угодно слухи. Она никому не позволит разлучить ее с Джеком. Возможно, между ними не тлюбви, но у них есть доверие друг к другу и несомненная страсть, что делает их любовные игры удивительно яркими и незабываемыми.

Фиона закрыла глаза, близость теплого тела Джека располагала ко сну. И она удовлетворенно заснула.

Глава 14

Белая Ведьма думала приручить надменных Маклейнов своим проклятием и на первых порах преуспела. Они едва не погубили друг друга. Но она не учла упрямства Маклейнов. Они никогда не признавали поражения. Ни в любви, ни на войне.

На следующее утро Фиона принесла корзинку с шитьем в гостиную. После неторопливого завтрака Джек заявил, что собирается уйти, и она испытала легкое беспокойство. Она нисколько не сомневалась, что ее столкновение с Лусиндой Федерингтон активно обсуждается в свете.

Она придвинула стул к окну, где было посветлее, вынула небольшой кусок кружева и принялась за работу.

Время шло, и, когда она посмотрела на небо, солнце было уже высоко над головой. Фиона взглянула на часы над камином. Да, уже становилось поздно! Грегор и Дугал говорили, что собирались устроить с ней прогулку на лошадях в парке, и ей хотелось провести какое-то время с братьями. Сейчас, после смерти Каллума, она жалела, что мало общалась с ними.

Вспомнив Каллума, Фиона задумчиво улыбнулась. Ему бы понравился Лондон. Он всегда хотел побывать в нем.

На Фиону накатила волна грусти, но она заставила себя сосредоточиться на кружевной шляпке, над которой трудилась, и окинула ее критическим взглядом.

– Смотрится красиво.

Вздрогнув, она обернулась и увидела Джека, прислонившегося к дверному косяку и скрестившего на груди руки. Он был одет в костюм для верховой езды: китель плотно облегал его широкие плечи, бежевые бриджи заправлены в высокие сапоги, отполированные до зеркального блеска.

По выражению его лица Фиона попыталась понять, узнал ли он что-либо о ее столкновении с Лусиндой, но лицо его было непроницаемым.

– Я не слышала, как ты вошел, – сказала она.

Он оторвался от дверного косяка и направился на середину комнаты.

– Это потому, что я прошел через заднюю дверь, со стороны конюшен.

– Понятно. – Фиона теребила рукоделие, чувствуя себя несколько смущенной.

Джек подвинул к себе стул и сел.

– Фиона, я должен задать тебе один вопрос.

Она сделала вид, что очень занята распутыванием узла на нитке.

– Да?

– Да. Я слышал одну очень интересную сплетню.

Проклятие! Она продолжала распутывать узел.

– Фиона, ты ничего не забыла рассказать мне вчера вечером?

– Забыла? Нет, я так не думаю. – Опустив голову, Фиона стала копаться в корзинке для шитья. Ей требуется голубая нитка… Ну вот. – У меня совсем закончились голубые нитки. – Она вскочила на ноги. – Я пошлю горничную за ними на рынок.

– Фиона…

Она поймала суровый взгляд Джека, вздохнула и снова села.

– Мне надо поработать над инициалами на кромке. У меня много желтых ниток…

– Фиона, – сказал Джек еще более строгим голосом, – отложи в сторону эту чертову корзину!

Вздохнув, Фиона сложила рукоделие и положила в корзинку, после чего скрестила руки на коленях.

– Я с удивлением узнал, что твое имя на устах у всех и каждого, Фиона.

Она закусила губу.

– Я полагаю, что мне следовало все рассказать тебе вчера.

– Господи, и о чем ты только думала?

– Я не думала, по крайней мере тогда.

– А ты не могла просто уйти?

Фиона ощетинилась.

– Я не собиралась устраивать сцен, но она была настроена непременно поговорить со мной.

– И что? Она не могла рассказать ничего интересного, что могло бы нас интересовать.

– Могла, и немало. Она рассказала мне… о вас двоих. Она знала также о том, что я похитила тебя и принудила жениться на себе. – Фиона устремила на Джека полный укоризны взгляд. – Было очень обидно узнать, что ты поделился этой информацией с ней.

– Я никому не рассказывал, как мы поженились. Я не знаю, откуда она об этом знает.

– Она вела себя со мной безобразно, и я нисколько не жалею, что выплеснула ей в лицо воду из вазы. – Затем Фиона мрачно добавила: – А если бы она находилась вне дома, она промокла бы гораздо сильнее.