Страница 6 из 12
Какие они теперь — зло и вред, на что похоже добро? От чего бежать, к чему стремиться?
Гасли во мраке путеводные звезды: бессмертие Космики, непреходящие заповеди касты кшатриев, миссия космокавалерии. Не стало нежности к чревам родных инкубаторов и любования мощью несущихся во мраке боевых гор, погас огонь братства с еще живыми и уже ушедшими пилотами. И красота наступающего строя колесниц сейчас не тронула бы капитана К123. Исчезла ненависть к гадам-плутонам и гнидам-землянам. Рассеялась надежда на грядущее преображение Космики в мудрый венец всей Солнечной системы, а может, и целой Галактики. Померкли лозунги, исчезли знания.
Очистилась поляна, на которой принялось расти новое дерево добра и зла. Местным воздухом оно дышало, местным удобрением кормилось, веточки из него тянулись бабкины, а листочки — дедкины.
Около девяти вечера Виктор К123 приподнялся, сел на своей раскладушке. Взгляд его был мутным и тупым.
— Давай к нам, бабка пироги знатные наколдовала, — предложил дед. — Вид у тебя, конечно, как после собрания хозактива в защиту больших надоев, мира и дружбы во всем мире. Ну, мы сейчас по рюмке для просветления.
К123 мало что понимал: кто он, где он, кто эти люди вокруг, почему перед глазами взрываются какие-то ракеты? Он привстал и упал назад, запутавшись в своих ногах.
— Кажись, я все позабывал. Кто я такой? Чего мне надо?
— Когда успел накушаться, — ахнула бабка, — у него что, под одеждой двойное брюхо и запас алкоголя? Да вроде и не разит, — принюхалась она. — Может, клизму спирто-водочную сделал?
— Цыц, бабка. Ты зачем ему стресс делаешь, — унял ее дед, — отвыкай от таких штук в моем доме. У человека, понимаешь, течение болезни. В любую сторону потечь может.
— Кто я? — не унимался настырный К123. — Зачем я?
— Виктор Васильевич Лучкин, природный пустомержский житель. Был и чуть не сплыл на Чукотке, — терпеливо разъяснял дед. — Пока невесть где шлялся, стал умный. Обучен какой-то технике и телесной механике и всякой такой дребедени.
— Ага, ага, ага, — соглашался капитан К123, — все в яблочко. Ему хотелось успокоиться и кем-то стать. Тем более носились вокруг обрывки воспоминаний: схемы, детали, панели управления и звезды — больно яркие, прямо лампочки. И еще летающие тарелки, горящие туманы, белые слепящие пирамиды и кое-что вроде дракона на экране.
— Я уж как-нибудь обученный, науки мне не занимать, — с достоинством в голосе произнес новоявленный Витя Лучкин, — да еще и фильмов насмотрелся про космические похождения, так перед глазами и стоят. Это здорово мешает, елы.
— Мне тожно кое-чего мешает, оно же и помогает иногда, — двусмысленно заметил дед Прогресс. — Ну-ка давай по стопарику на поправку организма.
— Ты там не подженился, на чукче женского пола? — игриво заметила бабка. — А то был мастер девок портить.
— Их этим не спортишь, — глубокомысленно заметил дед Прогресс.
— Ну-ка, покажи пачпорт, там микрочип пришпандорен, с информацией о семейном положении, — развивала тему бабка с угадываемыми сватовскими намерениями. — А то здесь одна Настюха ждет не дождется.
— Она всех мужиков ждет, — резонно сказал дед. — Вот когда поставит поллитра, тогда и дождется.
— Пачпорт, какой-такой пачпорт, ничего у меня нет, — всполошился Витек.
— Ладно, не дрейфь, прорвемся, как «кукурузники» на Берлин. Метрика-то есть, метрику сыщем и документ тебе выправим, — утешил его дед Прогресс.