Страница 2 из 19
1
«ПОСИДЕЛКИ»; закрытая зона «Мичуринск», астероид Гаспра, январь 2053 г.
Открылся люк, похожий на жвала жука, и выплюнул малосимпатичного во всех отношениях человека. Пожалуй, только убогий рост мог вызвать к нему какое-то сочувствие. Да и то ненадолго.
За столом, не имеющем ножек, сидело уже двое. Один — поперек себя шире. Другой — узкий, влажный и склизский, как облизанный леденец. Впрочем, пигментный штамп над его правым глазом свидетельствовал о стандартной процедуре клоноинкубации.
Прибывший коротышка оглянул встречающих и выдохнул с каким-то странным двойным шипением.
— Такое впечатление, Анпилин, что ты еще и задницей дышишь, — осклабился человек-леденец.
— Твое внимание к моей дыхательной системе так трогательно, Додо-Дубль. — отозвался коротышка. — Особенно после того, как на вашей гостеприимной Гаспре мне разок уже отключили кислород. Десять минут в безвоздушном коридоре. И это после того, что я долго-долго удирал от ментов в контейнере с сильнозамороженным фаршем. Сто восемьдесят миллионов километров при температуре минус сто пятьдесят.
— Но ты вроде жив-здоров, малыш. Глазки по-прежнему бегают, ушки оттопырены.. — включился человек-квадрат. — Я рад, хотя, в общем-то мне плевать, живой ты или дохлый. Гораздо важнее то, что ты продал Зонненфельду, и что собираешься всучить нам.
— Ну, если ты так торопишься.
Анпилин засунул длинный узкий палец под верхнее веко и стал отжимать глазное яблоко книзу -пока не блеснул встроенный в глазную впадину контейнер . Затем, наклонившись над стаканом, направил в него струйку молочного цвета.
— У тебя в башке, кроме этого коктейля, что-нибудь еще есть? — справился человек-леденец. Впрочем, вопрос не требовал ответа.
Стакан наполнился едва ли на четверть, а потом заскользил к центру стола. Взоры всех трех собеседников впились в его содержимое. Мощная пленка поверхностного натяжения быстро сжала жидкость в пузырь. Пузырь стал выбираться из стакана, поплевывая по дороге крохотными струйками.
— Ну и как это называется? — несколько недоумевая, спросил человек-квадрат.
— Карл, дорогой, это назы…. — начал Анпилин.
— Стоп! Заткнись, блин! — заорал человек-леденец. Из рукава его комбеза влетело в руку нечто напоминающее солонку; из нее выпорхнули искорки, мгновение спустя превратившиеся в лезвие из зеленоватого огня.
Однако для коротышки по имени Анпилин мгновения не были скоротечными. Нейроакселераторы ускорили движения его челюстей, губ, голосовых связок.
— … вается белая…
Лезвие уже превратилось в зеленый веер, которая вошел в тощую шею Анпилина.
— … улыбка…кхх…
Лезвие перерезало голосовые связки Анпилина и разделило напополам его трахею.
Голова Анпилина соскальзывает с шеи. Массированный выброс экстраморфина купирует боль, которая врывается в его мозг через пять секунд. Правый его глаз будет видеть еще шестьдесят секунд, но задние доли мозга, получающие зрительную информацию, проработают едва ли полминуты.
Глаз Анпилина видит, как из превратившейся в пенек шеи прорастает алый куст. Мозг Анпилина еще осознает, что это хлестнувшая из разорванных сосудов кровь. Видит глаз и то, как зеленый веер входит в покинутое головой тщедушное тело, разрезая его наискось от плеча. А еще умирающий взгляд фиксирует, что молочный пузырь, выбравшийся из стакана и получивший звуковую команду, бросает струйку в глаз Карла фон Талера.
Человек-квадрат не успевает заслониться ладонью и его пораженный глаз сразу разбухает под аккомпанемент страшного рева, вылетающего из широкой глотки.
Задыхающийся мозг Анпилина не дает ему дальше любоваться столь приятной картиной. Умирающий коротышка видит мрачные тиски, которые сходятся, сдавливая свет и заслоняя мир. Стиснутый свет напоследок становится ярче, но тут же, окончательно истощившись, проваливается в точку и исчезает.
Человека по имени Анпилин больше нет. Ширококостный Карл фон Талер с мгновенно набухшим глазом валится на пол и несколько раз подпрыгивает на нем как мячик, ведь сила тяжести на Гаспре совсем незначительная.
Человек-леденец увиливает от другой струйки, выпущенной пузырем и пытается юркнуть в люк, напоминающий рот таракана. Другая струйка, отразившись от стены, ударяет его в глаз, который сразу взрывается. Додо-Дубль скользит на животе по полу, врезается головой в стенку и, трепыхнувшись пару раз, застывает.
Куски коротышки Анпилина мокнут в луже крови. Однако, его кровь не растекается по полу, напротив, она втягивается обратно в расчлененное тело. Голова его приходит в движение с помощью гримас, а если точнее, сокращений мимических мышц лица. Она направляется к шее, которая уже покрылась протеиновой пенкой.
От шеи Анпилина к Талеру и Додо-Дублю протягивается с десяток тонких вибрирующих трубочек. Несколько раз ужалив дородного Карла, они полностью переключаются на Додо, который безропотно жертвует свою кровь коротышке.
С помощью рук сползаются вместе куски Анпилина. «Стыки» заполняются подвижными слизневидными образованиями, которые быстро застывают и становятся швами.
Через две минуты Анпилин открывает глаза и начинает воспринимать образы. Еще через тридцать секунд полисахаридный чип заканчивает регенерацию нейронов и электрохимические импульсы влетают по оптическому нерву в зрительный центр мозга.
Изображение фокусируется и воскресший коротышка видит люк, через который пытался ускользнуть Додо-Дубль. Анпилин, роняя слюну — рефлекторные цепи еще не совсем отрегулированы — ползет, потом идет на четвереньках, наконец поднимается и приваливается к люку.
Люк сканирует коротышку и, использовав полностью положенные пять проверочных секунд, сообщает несколько недовольно:
— Количество расхождений не превышает допустимого значения, так что я не могу не пропустить вас, Додо.
— Чтоб тебя мастер разобрал. — откликается коротышка, пробуя голосовые связки и не удивляясь тому, что люк спутал его с безвременно почившим Додо-Дублем.
Анпилин проходит по длинному коридору вдоль сломанного транспортера, смахивающего на разлившуюся ртуть. В конце коридора его встречает охранник, чье лицо закрыто полупрозрачным металлорганическим забралом вполне естественного происхождения — нарост идет от надбровных дуг. Под кожей его предплечий ходят жилы, напоминающие провода. Ладони-грабли сжимают плазмобой двадцатого калибра.