Отраженная угроза

Зверек повернулся и торопливо поковылял прочь.

– Разбиваем лагерь, – сообщил Сенин, вернувшись к дымящемуся корпусу «Скифа». – Гордосевич – надуваешь палатку и разбираешь кухню, Муциев и Карелов – налаживаете периметр. Как закончите, перекалибруйте приборы на местное время, коэффициент – один и семнадцать. Вельцер – поднимаешь антенну и докладываешь на «Форум» о нашей посадке. Потом прощупаешь эфир. Я займусь джипом.

Почему-то положенной в таких случаях суеты и беготни не наступило. Сенин обнаружил, что все стоят и смотрят на него с крайним удивлением.

– В чем дело?

– Для чего это все – палатка, кухня? – недоуменно спросил Вельцер.

– Ты не знаешь, для чего у нас палатка и кухня?

– Нет, я знаю, но... Разве мы не остановимся на базе?

Сенин одарил блондина долгим, весьма выразительным взглядом.

– Напоминаю для забывчивых, – сказал он. – По прибытии в зону бедствия группа должна в первую очередь обеспечить собственную базу, поставить защищенный лагерь. Место, где при необходимости можно отдыхать, питаться и получать медицинскую помощь. И если нас перебьют по дороге, тебе, Вельцер, будет, куда вернуться, чтобы заклеить раны и связаться с основными силами. Это понятно?

– Понятно, но...

– Прекрасно. А теперь мне придется для каждого повторить, что мы не на прогулке. Мы находимся на потенциально опасной территории, выполняем все предписанные правила и подчиняемся всем моим требованиям. Еще есть вопросы?

Сенин заметил, что парни украдкой переглядываются. Наверно, думают, что старый полицейский пес решил поиграть в войну и погонять молодых через барьеры. Ладно, пусть думают, что хотят. Не хватало только переживать из-за их настроения.

– В таком случае, мы должны сделать еще кое-что, – не унимался Вельцер.

– Ну-ка.

– Включить систему «Протокол».

– Это еще зачем?

– Положено по правилам, – развел руками Вельцер.

– Хорошо, включаем «Протокол» и занимаемся делами.

«Им же платят за работу в кадре», – вспомнил Сенин. Он украдкой посмотрел на Карелова – нет ли у того в глазах немого укора. Вроде, нет, – работает парень, как все, таскает ящики, по сторонам не смотрит.

Чтобы вызволить на свет божий машину, пришлось поработать кувалдой. Есть такой замечательный инструмент в снаряжении любого «Скифа» – предназначен для выколачивания пригоревших замков на люках. Помахав кувалдой, Сенин согрелся и сразу почувствовал себя бодрее.

Чего нельзя было сказать о его команде. Пережив не самую мягкую посадку и оказавшись в безжизненном холодном пространстве, люди шевелились довольно вяло. «Надо будет перед выездом прогреть палатку и организовать горячий завтрак, – подумал Сенин. – Это их взбодрит».

Джип уже стоял на мерзлой почве. Песочного цвета, легкий и резвый, чуть приподнятый сзади, с широко расставленными подпружиненными колесами, он напоминал хищника перед прыжком. Сенин с удовольствием сел бы за руль, однако по правилам, командир десантной группы не должен отвлекаться на вождение. Его дело – анализировать обстановку и принимать решения. В другой раз правилом можно было бы и пренебречь, но раз уж сам потребовал от других...

– Командир, – позвал его здоровяк Гордосевич. – Не поможешь?

Пористая ткань палатки, с которой возился Гордосевич, на холоде стала жесткой и неподатливой. Сенин мог бы показать, как в одиночку натянуть ее и вставить распорки, но сейчас решил просто помочь. Пусть смотрят и учатся помогать друг другу в любой мелочи.

– Интересно, здесь всегда такая погода? – проговорил Гордосевич, зябко поводя плечами.

– Наверно, не всегда. Сейчас ведь ранняя осень.

– Значит, на курортный сезон мы опоздали, – резюмировал Гордосевич, и его вздернутые «домиком» брови огорченно шевельнулись.

– А ты сюда загорать прилетел? – усмехнулся Сенин.

– Нет-нет, – испуганно проговорил парень и на некоторое время примолк. Но ненадолго. – Командир, а ты в такой палатке жил?

– Очень часто. А ты нет?

– Я? Я вообще первый раз вот так, в чистом поле. Мы же всегда на базах останавливаемся.

– Заметно.

– Ты про Вельцера, что ли? Не обращай внимания. Он нормальный парень, просто любит права качать.

– Шел бы он тогда в профсоюз, там бы и качал... – проворчал Сенин.

За завтраком Сенин услышал в высшей степени странную новость.

– Эфир пустой, – растерянно объявил Вельцер.

Все с недоумением переглянулись.

– В каком смысле? – не понял Сенин.

– В прямом. Слышу только несущие частоты, маяки и прочий аппаратный шум.

– То есть аппаратура где-то работает, – уточнил Сенин.

– Работает. Но люди молчат.

– Ты пробовал вызывать?

– Конечно. Та же история. Автоматика откликается, но ни одного живого голоса.

– Может, магнитные бури? – подал голос Муциев.

Вельцер в ответ одарил его лишь мрачновато-ироничной улыбкой.

– У этого должно быть объяснение, – спокойно проговорил Сенин. – Люди тут есть, они выходили на связь с промежуточной базой... правда, давно. Несколько дней назад.

– Я хочу сказать, что «Форум» с орбиты сбросил сюда информацию о нашем прибытии. Но и он ответа не получил. Там не придали значения, наверно, тоже подумали про какие-то магнитные бури.

– А кстати... – вспомнил Сенин.

– Да, – кивнул Вельцер. – У меня связь с «Форумом» нормальная. Во всяком случае, была, потому что он, наверно, уже ушел за горизонт. Не хотят зря жариться на солнце.

– Когда снова будет связь?

– Можно выйти на него через навигационные спутники, но их тут всего девять. Ретрансляторов нет, потому что база только одна. Мне нужно перенастроить систему, потом просчитать маршрутизацию сигнала... Хотя, если сумеем использовать мощности базы...

– Ты можешь ответить, когда будет связь с «Форумом»? – потерял терпение Сенин.

– Или через полчаса, если успею на него настроиться, или часов через восемь, когда его увидят спутники.

– Полчаса или восемь часов... – Сенин напряженно забарабанил пальцами по шлему. – Хорошо бы передать на «Форум» то, что мы узнали. С другой стороны, передавать пока нечего. Информации-то у нас ноль... – Он остановился, сообразив, что его искания могут выглядеть как неуверенность.

– За восемь часов мы сможем все выяснить, – объявил он. – Выдвигаемся через... – Он взглянул на часы и понял, что забыл перенастроить их на местное время.

– Сейчас шесть-двадцать по местному, – подсказал Карелов.

– Отправляемся через двадцать минут. И заканчивайте скорее с едой, нам еще нужно пройтись по карте.

«А ведь Вельцер мне в рот смотрит. Прямо-таки жрет глазами, – с удовольствием отметил Сенин. – Так-то, мальчик. Стоило появиться первым непоняткам, сразу становимся тихими и начинаем слушать старших».

Джип пришлось обтянуть брезентом. Мчаться по морозу с открытым верхом было бы просто безумием. Сзади остался осиротевший и, на первый взгляд, беззащитный лагерь. На самом деле его охраняла автоматика. Она умела отгонять и грызунов, и рептилий, и крупных животных, а вот человека гостеприимно встречала – любого человека. Потому что человеческая стоянка должна быть островком надежды для всех людей, а не только для тех, кто ее устроил. Мало ли как сложатся обстоятельства?

В дороге не разговаривали, только глядели по сторонам. Усевшийся за руль Гордосевич сосредоточенно выбирал дорогу среди бесконечных бугров, чтоб пассажиров поменьше трясло и кидало по кабине. Кое-где однообразную волнистую равнину пересекали полосы черного колючего кустарника. Там что-то белело, но не снег. Скорее всего, кости зверьков, которые на свою беду вздумали искать здесь пищу, но сами стали ею, запутавшись в колючих кровососущих ветках.

Сенин вцепился в планшет, чтобы еще раз просмотреть карту. В тряске это было непросто – пальцы просто не попадали по сенсорам. И все-таки приходилось стараться. Хуже всего оказаться в новом месте и плутать там, как в лабиринте, не зная, что вокруг.