Судебные ошибки

Когда отзвучал последний псалом, Блайт вышел из собора вслед за монсиньором Войциком и членами семьи покойного, склонил лысую голову, когда гроб Эрно, украшенный белыми цветами и американским флагом, понесли к катафалку. Фотографы, никогда не соблюдавшие правил приличия, толпой хлынули туда же. Первым из шести несших гроб был Коллинз, племянник, которого Артур узнал по фотографии из полицейского архива. В костюме и галстуке он в полной мере выглядел добропорядочным гражданином. Коллинз поднес к глазам серую перчатку, когда гроб скрылся в катафалке, потом стал утешать мать и тетю, с ног до головы одетых в черное. Втроем они пошли к лимузину, чтобы проводить останки Эрно на кладбище.

Едва лимузин отъехал, Блайт стал дословно повторять большую часть надгробной речи для окруживших его телекамер. Артур потихоньку отошел. Его узнала и остановила державшаяся в одиночестве женщина-репортер, Мира Амир из «Бьюгла». Мира превосходила Стюарта Дубинского почти в каждом значительном материале. Отвечая на вопросы, Артур заверил ее, что Гэндолф подаст заявление о пересмотре решения апелляционного суда. Артур предсказывал успех, но не нашел что сказать, когда Мира стала спрашивать о конкретных основаниях, которые он выдвинет.

Возвратясь в свой кабинет, Артур был мрачным. Он расстроился из-за дела Гэндолфа, а тут еще нахлынули воспоминания об отце. Памела оставила у него на столе стопку документов не менее восьми дюймов в высоту и объяснительную записку. Последние два дня, следуя предположению Джиллиан Салливан, Памела пыталась найти в индустрии туризма округа человека, носившего прозвище Фараон или близкое по звучанию. Накануне, почти весь день названивая по телефону, она ничего не добилась. Сегодня по совету Артура поехала в регистрационное управление просмотреть списки агентов бюро путешествий штата.

Документы, которые она собрала, были старательно распределены по группам: списки корпоративных бюро путешествий, списки членов ассоциации местной индустрии туризма, микрокопии регистрационных бланков четырех агентов бюро путешествий. В отличие от большинства штатов в Иллинойсе эти агенты регистрируются по строгим правилам: процесс требует диплома, положительной оценки на экзамене в масштабе штата и подтверждение добропорядочности, что означает отсутствие судимости и незамешанность в краже денег клиентов. Судя по тексту записки, Памеле для поисков агентов бюро путешествий, получивших лицензии в девяносто первом году, пришлось вернуться в эру доцифровых технологий. В подвале регистрационного управления она чуть не задохнулась от пыли, а аппарат для чтения микрофильмов вызвал у нее жуткую головную боль.

Артур взял серые копии регистрационных бланков, которые отпечатала Памела. Ферд О'Фэллон («Ферд О?» — приписано Памелой). Пиа Ферро. Ник Фарос.

Фаро Коул.

Артур тут же вспомнил это имя и побежал вверх по лестнице к кабинету Памелы. Она разговаривала по телефону, и он подпрыгивал возле нее, размахивая руками, пока не вынудил положить трубку.

— Это тот человек, в которого стрелял Эрно!

Чтобы удостовериться полностью, Артур отправил Памелу в коридор найти отчеты полицейских о том происшествии в шкафах с папками. Памела нашла, и они уселись в ее скромном кабинете, тесной комнате с бежевыми панелями на стенах. В углу стояло кресло-качалка, покрытое ярко-красным одеялом с вышитым барсуком, эмблемой Висконсинского университета. Артур сел в кресло, а Памела опустилась на стул, поставив ноги на выдвинутый ящик стола. И вместе, как уже сотни часов до того, стали думать. Не Фараон — Фаро. Агент бюро путешествий. Теперь это стало им совершенно очевидно. Памела даже выразила недовольство собой.

— Ромми произнес «Фа-ро», а я засмеялась над ним.

— Если твое худшее упущение как юриста заключается в том, что ты не брала уроков произношения у Ромми Гэндолфа, блестящая карьера тебе обеспечена, — сказал Артур. Существовала более важная проблема, чем попытка выяснить, почему они оказались так глупы.

— Где нам искать его? — спросил Рейвен.

Памеле опротивели пыльные подвалы, и она предложила заплатить одной из поисковых компаний Интернета, составивших базу данных документов публичного характера во всех пятидесяти штатах. Партнеры Артура начали выражать недовольство ростом расходов на проигрышное дело, но ему не терпелось получить ответы еще больше, чем его помощнице. Однако полученные результаты вряд ли стоили истраченных ста пятидесяти долларов. На экране появилось краткое сообщение, в нем не было почти ничего, кроме адреса в девяностом году и сведений, приведенных в водительских правах Фаро в девяносто шестом. Что до множества прочих документов, которые «Квик трек» должна была собрать, не было ни единого из всех пятидесяти штатов. Фаро больше не числился дипломированным агентом бюро путешествий ни здесь, ни в других ведомствах, выдающих такие дипломы. Фаро Коул ни разу не бывал в суде — никогда не подавал исков, не обанкрочивался, не разводился, не осуждался. Никогда не брал ссуды под закладную и не владел недвижимостью; никогда не был женат. Если «Квик трек» не ошибалась, он даже не рождался и не умирал нигде в Америке.

— Как может такое быть? — спросила Памела после заключительного безрезультатного поиска сведений о рождении.

— Это вымышленное имя, — ответил Артур. — Фаро Коул — псевдоним. Мы ищем несуществующего человека.

И тут им стало очевидно еще одно.

Они ничего не добились.

В среду Ларри не был на службе, как и почти во все дни после принятия решения апелляционным судом: использовал отгулы, накопившиеся за ночи работы по делу Гэндолфа. Он и его работники заканчивали отделку дома у вершины Форт-Хилла, один из них сегодня не появился. Пришлось самому надеть маску и чистить наждачной шкуркой стену, заниматься нудной работой. Мелкая пыль, казалось, проникала даже в его поры.

Около полудня пейджер Старчека запиликал. Его вызывали из Макграт-Холла. Полицейское начальство. Занимайся Ларри чем-то стоящим, он не придал бы этому значения, но сегодня воспользовался поводом прекратить работу. Секретарша в Макграт-Холле ответила: «Кабинет заместителя начальника полиции Эмос». Уилма Эмос, его напарница по опергруппе, ведшей расследование «бойни Четвертого июля», теперь возглавляла отдел личного состава. Ларри считал, что Уилме там самое место, но она сохраняла интерес к делу Гэндолфа. После появления Эрно в качестве свидетеля несколько раз звонила, чтобы узнать все тонкости. Старчек подумал, что она хочет поздравить его с решением апелляционного суда, но Уилма сообщила, что у нее есть новости, которые могут заинтересовать его.

— Моя сестра работает в регистрационном управлении, — сказала Уилма. — Вчера туда явилась девочка, представилась адвокатом из фирмы Артура Рейвена. Она искала сведения об агентах бюро путешествий в девяносто первом году.

— Девяносто первый — это Гэндолф, так ведь?

— Ларри, потому я и звоню.

— А твоя сестра знает, какие сведения получила помощница Артура?

— Роза помогала ей распечатывать регистрационные бланки. Сделала копии. Я хотела отправить их тебе, но мне сказали, ты в отгуле, и я решила, что ты будешь признателен за вызов по пейджеру.

— Уилма, я очень благодарен.

Она вызвалась зачитать фамилии на бланках. Ларри взял карандаш у Пако, бригадира плотников. Когда Уилма назвала Фаро Коула, перестал писать.

— Черт, — произнес он. И объяснил, кто такой Фаро.

— Это означает, что он агент бюро путешествий? — спросила Уилма.

— Означает — я что-то упустил, — ответил Ларри.

И раздосадованный, снова принялся за работу. Сначала ему казалось, он расстроился из-за упущения столь очевидного факта, что Фаро был агентом бюро путешествий. Но дело было не только в этом. Поскольку сосредоточиться было больше не на чем, Старчек, водя шкуркой по швам, обдумывал всю ту историю. И под вечер застрял на мысли, которая ему не особенно нравилась.

Около четырех часов плотники прекратили работу, и Ларри решил пройти пешком до бара Айка, места сборища полицейских, где Эрно стрелял в Фаро Коула. Может, находись бар подальше, он не пошел бы туда. Но ему хотелось выпить холодного пива в жаркий день и успокоиться. Это была неплохая идея.