Будущее капитализма

Рассмотрим теперь параллель между тем временем и нашим. Иммигранты вливаются в промышленный мир, но никто не хочет взять на себя расходы по превращению их в граждан первого мира. Советская империя и американские союзы распались. Слабые нации становятся жертвами феодальных предводителей (Сомали, Афганистан, Югославия, Чечня), и даже сильные отдают власть местным лидерам. Если принять всерьез «Контракт с Америкой», то американское федеральное правительство отдаст местным лидерам всю свою власть, кроме обороны. Со временем эти местные лидеры укрепят за собой эти полномочия, а национальное правительство по существу потеряет свою власть действовать, как это было с правительствами в средние века.

Грамотность, широко распространенная во времена Римской империи, упала до того, что в худшее время Темных веков лишь немногие монахи умели читать (33). В наше время в Соединенных Штатах и в значительной части промышленного мира разрастается функциональная неграмотность, в то время как уровень образованности, необходимый приспособленному и продуктивному человеку, быстро возрастает.

В Средние века уровень жизни упал намного ниже по сравнению с его верхней точкой, достигнутой в Римской империи (34). Производительность упала. Труд был изнурительным по сравнению с трудом римских крестьян. Хижины были населены куда теснее (35). Процесс этот начался с падения доходов на нижних ступенях общества и постепенно распространился вверх. В наши дни общая производительность все еще растет, но реальная заработная плата у 80% населения начала падать. В конечном счете социальный раскол и уменьшение производительности нижних слоев должны затронуть и уровень жизни верхних слоев.

В Темные века частные лица обособлялись от общества. Широко распространенный бандитизм считался возмездием этим «защитникам» политического и общественного порядка (отсюда легенда о Робин Гуде) (36). Вместо открытых городов и свободных граждан появились феодальные замки и крепости (37). Люди не могли безопасно спать на первых этажах своих домов и потому взбирались на ночь на вторые этажи по переносным лестницам, убирая их за собой(38). Одной из главных причин этого обычая были молодежные шайки и уличное насилие (39). На стенах в раннем средневековье господствовали граффити, как и на стенах нынешних городов.

В нашем мире, точно так же, как в Темные века, частные лица постепенно обособляются от общества. В 1970 г. на общественных полицейских затратили вдвое больше, чем на частных. К 1990 г. соотношение было обратное: на частную полицию затратили вдвое больше денег, чем на общественную. Причина заключается в том, что у нас двухэтажная система общественной безопасности. Те, кто может себе позволить купить услуги частной полиции, находятся в большей безопасности, чем те, кто не может. Можно, конечно, сказать, что это дает возможность общественной полиции сосредоточить внимание на областях высокой преступности, где нет частной полиции, но в таком случае группа граждан, охраняемая частной полицией, не заинтересована платить налоги для защиты других. Если политическое общество не в состоянии предоставить своим гражданам столь существенный элемент основной защиты, когда они ходят по улицам, это уже не общество. И оно не заслуживает поддержки.

В наши дни сообщества, обнесенные стенами, с запертыми воротами и охраняемые частной полицией, опять стали расти. Если считать многоквартирные дома с частной охраной, то теперь двадцать восемь миллионов американцев живет в таких сообществах, и число это, как ожидают, удвоится в ближайшие десять лет (40). «Дисней Корпорейшн» строит такое сообщество под названием «Селебрейшн Сити» для двадцати тысяч жителей к югу от Орландо, штат Флорида (41). В Калифорнии есть сообщество со стеной, крепостным рвом, подъемным мостом и устройством под названием «боллард», выстреливающим трехфутовый металлический цилиндр в днище машины, которую не захотят пропустить (42). Самое слово bollard происходит из Темных веков. И хотя это крайний случай, но есть тридцать тысяч сообществ, где индивиды, как в Средние века, отделяют себя от внешнего мира стенами и охраной, стоящей у ворот их городских или пригородных анклавов (43).

Может быть много причин, по которым люди обособляются в таких окруженных стенами сообществах, – это безопасность, стиль жизни, эксклюзивность, однородность, – но в конце концов все они образуют группу людей, мало заинтересованных в общественном секторе (44). Обитатели этих сообществ часто платят очень высокие взносы за услуги (их назвали бы налогами, если бы их взимало государство) и мирятся с рядом ограничений, которые были бы неконституционными в обычном городе (цвет домов, высота кустарников, запрет флагштоков или видимых веревок для сушки белья, запрет парковки на улицах, никаких девочек-скаутов, продающих печенье, никаких посторонних на улицах и в парках сообщества) (45). Общественное пространство здесь в самом деле приватизировано, как в начале Средних веков.

Часто такие обнесенные стенами и охраняемые сообщества вначале приветствуются местными налогоплательщиками, поскольку они, как можно подумать, облегчают местному сообществу бремя общественных служб и в то же время платят налоги. Но очень скоро оказывается, что эти обнесенные стенами и охраняемые сообщества начинают требовать скидок со своих налогов, так как они не пользуются местными службами, и устраивают налоговые мятежи, требуя сокращения их местных налогов – чем лишают других граждан общественных служб, сохраняя свои хорошо обеспеченные частные службы (46).

По мере того, как Римская империя погружалась в Темные века, частные лица постепенно обособлялись от общества, пока, наконец, частный сектор не поглотил все, а общественный сектор исчез. Сильнейшая привязанность римлян к res publica пропала (47). Индивид перестал теперь быть гражданином Рима и был прикреплен к феодальному хозяину, контролировавшему все стороны его жизни – работу, жилище, право на деторождение, правосудие. Феодализм, почти по определению, это государственная власть в частных руках (48). Люди, прежде бывшие свободными гражданами, постепенно продали себя в рабство, чтобы обрести безопасность от бродячих шаек и важные услуги, которые мог им доставить только феодальный хозяин.

Крупнейшие города не достигали и двадцатой части размера императорского Рима, и их было мало (49). В 600 г. н. э. лишь три процента населения Франции жило в городах (50). Но, как заметил французский историк Фернан Бродель, «различие между 'культурой» и 'цивилизацией" состоит несомненно в наличии или отсутствии городов" (51). Точно так же и наши города приходят в упадок.

33. Manchester, A World Lit Only by Fire, p. 96.

34. Ibid., p. 51.

35. Ibid.; Georges Duby, Dominique B. Arthelemy, and Charles De LaRonciere, «Portraits,» in Georges Duby, ed., A History of Private Life: Revelations of the Medieval World (Cambridge, Mass.: Harvard University Press/Belknap Press, 1988), p. 170.

36. Fernand Braudel, The Mediterranean and the Mediterranean World in the Age of PhilUp 11 (New York: Harper and Row, 1973), p. 745.

37. Duby, ed., A History of Private Life, p. 23.

39. Duby, Arthelemy, and De LaRonciere, «Portraits,» pp. 116, 165; Norman F. Cantor, The Civilization of the Middle Ages (New York: HarperCoIlins, 1993), p. 197.

40. Timothy Egan, «Many Seek Security in Private Communities,» New York Times, Septembers, 1995, p. 1.

41. Ibid., p. 22.

42. Adam Pertman, 'Home Safe Home: Closed Communities Grow," Boston Globe, March 14, 1994, p. 1.

43. Dale Mahadridge, «Walled Off,» Mother Jones, November/December 1994, p. 27.

44. Ibid.

45. Egan, «Many Seek Security,» p. 22.

46. Edward J. Blakely and Marach Gail Snyder, Fortress America: Gated and Walled Communities in the United States, Lincoln Institute of Land Policy, June 10, 1994, p. 11.

47. Ibid., p. 9.

48. Cantor, The Civilization of the Middle Ages, p. 195.

49. Manchester, A World Lit Only by Fire, p. 47.

50. Cantor, The Civilization of the Middle Ages, p. 119.

51. Fernand Braudel, A History of Civilization (New York: Penguin Press, 1963), p. 17.