Страница 29 из 47
— За что? — спросил Александр.
— За легкокрылую удачу! — плутовато улыбнулся Колька и, ставя уже пустой бокал, казавшийся в его лапище скромной рюмочкой, присовокупил коротко: — Молодец!
— Ты о чем?
— Да ладно тебе! Правильно, что объяснился, сколько можно было мучить и её и себя? Отличная будет подруга. Завидую!
У Александра опустились руки: всегда так — все и все знали о его сердечных делах, только сам он не знал ничего! Гирин был и благодарен другу за эту поддержку, и злился на него за то, что он совался не в свои дела. А тот, снова наполняя бокалы, как бы мимоходом сказал:
— А если её дражайший супруг будет вякать, скажи мне — я его быстренько приведу в порядок.
— Ты что, спятил?
Колька поморщился и повёл пудовыми плечами:
— Не о физическом воздействии я глаголю, брат мой. Он немножко нехороший, этот Леонид Аркадьевич.
— Как это немножко нехороший?
— Сволочь, проще говоря. Известный бабник! Я его засекал несколько раз. Нина все равно уйдёт от него рано или поздно. — И Баралов со своей доброй, плутоватой улыбкой поднял бокал с игристым вином: — За вас обоих!
Все должно было решиться на свидании, назначенном на восемь часов вечера. А свидание не состоялось.