Страница 47 из 60
Глава 16
Ярость искала выхода, и Женька непростительно издевалась над продавщицами в «Арбат-Престиже». А вот не надо было меня сюда тащить, мстительно думала она, исподтишка посматривая на Илью, который скучал у витрины с духами.
По дороге сюда он несколько раз пытался с ней заговорить, воспользовавшись тем, что сестра задремала, утомленная длительными косметологическими процедурами.
— Не трогай меня, — шипела Женька, задвинувшись подальше в кресло.
Ее трясло.
Он с самого начала жутко нравился ей, и с самого начала она знала, что с ним ничего не светит. Так выразилась белобрысая дамочка, но Женька и сама это понимала. И все же она рискнула, вряд ли сознательно, скорее, пробираясь на ощупь в темное сверкающее волшебство его мира. Сбивая в кровь коленки, впиваясь ногтями в пустоту, она не останавливалась, а шла дальше.
Зачем, идиотка?!
Она зашла так далеко, что теперь не вспомнит дороги назад, и на веки вечные обречена болтаться между тем, что случилось, и тем, что могло случиться, если бы не…
Таких «не» было великое множество, и их полный список крутился в голове по кругу и заставлял корчиться от беспомощности, и плечи под его тяжестью горбились, словно у пенсионерки.
— Жень, — окликнул Илья, когда она в сотый раз услала продавщицу на склад искать помаду серо-буро-малинового оттенка.
— Жень, давай просто купим все скопом, и хватит мучиться!
— Это ты меня сюда привез! — она ткнула его в грудь кулаком. — А теперь не путайся под ногами!
— У тебя плохое настроение? — озабоченно осведомился он.
Словно был ей внимательным и нежным супругом вот уже двадцать пять лет! Как только у него язык поворачивается говорить с такой правдоподобной заботой?! Как только он смеет глядеть на нее так ласково!
Женька отвернулась, но его ладонь тяжело легла на плечо и развернула ее обратно.
— Чего тебе надо? — злобно выплюнула она ему в лицо.
— Что с тобой, а?
— У меня случаются припадки. Время от времени, — с холодной любезностью доложила Женя. — Я тогда кидаюсь на мужчин и готова порвать их в клочья, особенно, если они такие кретины, как ты!
— Да что случилось, в конце концов?! — рассвирепел он.
— Ничего, — внезапно успокоившись, выдохнула она, — ты просто меня раздражаешь.
Илья ушам своим не поверил. Прозвучало вполне искренне, а в голове не укладывалось.
Раздражает, значит?
Он ее раздражает, вот как!
С утра она щебетала, как птичка, и ластилась к нему, и ходила за ними по пятам, пока весь дом не проснулся, и смотрела, как он бреется. Илья ловил в зеркале ее взгляд и слышал, как мгновенно сбивается со спокойного ритма сердце, ликующе, невпопад разгоняя кровь туда-сюда.
Он даже подумывал совсем не ехать в офис. В конце концов, совещание можно закончить потом, лет через двести. Когда они немножко устанут. Не друг от друга, а обессилев от собственных желаний.
Но внезапно ему становилось страшно. Как накануне утром, когда он сбежал, тихонько выбравшись из ее объятий.
Не стоит торопиться, не стоит, уговаривал его этот страх и гнал из дома подальше, на свободу.
К обеду Илья затосковал так, что впору было кидаться на стенку или начать колотить офисные стаканы об пол. Коллеги, казавшиеся раньше милыми людьми, теперь злили до икоты. Он едва сдерживался, чтобы не заорать благим матом, заглушая их глупые, никчемные споры.
Часам к четырем он сдулся, словно воздушный шарик. Опустошенный, смотрел на часы и уговаривал стрелку двигаться побыстрей. Потом его осенило. Он вышел вроде бы покурить, набрал мобильный сестры и снова, не досовещавшись, не додумав свои тяжкие думы, не допив горький кофе, бросился навстречу желанной неизвестности.
Ну да, он не знал точно, зачем приперся в салон красоты, а оттуда повез девиц в магазин. Было абсолютно ясно, что заняться тем, чем хотелось заняться больше всего на свете, в магазине не удастся.
Тогда что?
Куда его понесло?
Просто смотреть на нее было очень тяжело. Все время тянуло прикоснуться, погладить, обхватить и не отпускать.
Зря он приехал.
А теперь еще вот это: «Ты меня раздражаешь!»
От бессильной ярости он играл желваками и всерьез подумывал, не треснуть ли ей хорошенько по заднице. Чтобы опомнилась. Чтобы заткнулась и бросилась его целовать. Чтобы смотрела, как утром, когда под ее взглядом он обмякал и плавился от нежности.
Это были опасные мысли, расслабляющие и не дающие ни единого шанса на разумное решение проблемы. Хотя, разве у него есть проблема? Гневные молнии в изумрудных глазах — это не проблема, это беда прямо. Вроде землетрясения, когда ничего нельзя поделать, кроме как спасаться бегством.
Снова бегство… Илья сжал кулаки, уставившись ей в лицо с упрямой надеждой. Что еще за дела?! Не будет он больше бегать!
— Поехали домой, — проскрежетал он, дрожа от негодования.
Ему бы только добраться до постели! Там посмотрим, что за внезапное раздражение охватило бедную сиротку!
— Я еще не все купила, — отрезала Женька, не глядя на него, — и Марина пока не выбрала…
Он сжал ее подбородок, заставил посмотреть ему в глаза, и Женя осеклась на полуслове.
— Я сказал, поехали домой, — повторил Илья, не повышая голоса, хотя очень тянуло гаркнуть на всю Москву.
Она не поняла, что случилось. Просто стало очевидно, что ослушаться его нельзя. Темный взгляд не сулил ничего хорошего, но и угрозы в нем не было, только мрачная уверенность в собственном превосходстве.
Никому она не позволяла командовать собой.
А он и не спрашивал ее позволения.
Надо было уносить ноги. Это следовало сделать еще в салоне красоты. Нет, еще раньше — пару дней назад, когда ей вздумалось, что здесь она будет в безопасности.
Остолопка!
По мере того, как они приближались к дому, паника стремительно нарастала. Женька готова была выпрыгнуть из машины на ходу, лишь бы никогда не встречаться больше с глазами, в которых бушует чужая, неизведанная галактика.
Ей не справиться с этим.
Его мир никогда не станет ее.
Он просто будет править, достаточно одного взгляда, чтобы законы, привычки, пристрастия Женькиной вселенной раз и навсегда забылись, посторонившись перед устоями его святейшества.
Черт, как же глупо!
Как она могла так вляпаться?!
Вдруг Женя почувствовала его пальцы на своей ладони и судорожно вздохнула, вскинув взгляд на любимое лицо. Его профиль был невозмутим, Илья внимательно смотрел на дорогу.
«Ну вот, так и будет всегда. Вернее, так будет еще немного, пока ты ему совсем не наскучишь».
Значит, остается ждать, когда прозвучит приговор?
А если все-таки сбежать? Вернее, удалиться с достоинством, сохранив остатки гордости и держа королевскую осанку. Иначе через некоторое время придется уползать в нору зализывать раны, и никакого к лешему достоинства не останется.
Это был самый отвратительный вечер из всевозможных отвратительных вечеров.
За всю дорогу она произнесла три фразы: «Не хочется!», когда он ей и Маринке предложил перекусить где-нибудь. «Мне все равно!», когда он вежливо осведомился, устраивает ли ее радио, которое он настроил. И еще что-то вроде «пошел к черту», произнесенное разъяренным шепотом, когда он накрыл ладонью ее пальцы.
Ему удалось перехватить ее во дворе, выждав, пока Маринка скроется в доме.
— Ты можешь толком сказать, что случилось? — стараясь изъясняться спокойно, выпалил Илья.
— Ничего. Просто не трогай меня.
— С каких пор тебе это не нравится?
Она с силой отпихнула его, едва не впечатав спиной в сосну, и, прихрамывая, бросилась бежать. Илье понадобилось несколько минут, чтобы отдышаться и понять, что жизнь его кончена.
Оставшийся вечер он следил за ней мрачным взглядом, уже не предпринимая попыток остаться наедине. И каждый раз он видел в зеленых глазах только усталость.