Пламенное небо

На этот раз фашисты вынудили меня лишь понюхать пороха и проскочили мимо. Быстро осматриваюсь вокруг. Наш строй разладился, летчики поодиночке отбивают яростные атаки наседающих немецких асов. Павленко и Глушихин ложатся в вираж, остальные перешли в вертикальный маневр и тоже атакуют.

Мой ведущий Алексей Рязанов свечой идет вверх, я за ним. Со всех сторон мелькают самолеты. Происходящее напоминает мне ловкую игру грачей перед бурей. Минут десять длится упорный бой: кто кого? Наши самолеты вертятся, резко падают вниз, взмывают вверх. Вот уже задымил один «мессер», вскоре другой. Подбит и наш истребитель — лейтенанта Владимира Глушихина — правда, он удачно садится на своей территории.

Комэск капитан Ищук подает команду с боем отходить на восток. Следом за своим ведущим встаю в строй. Маневрируем методом «ножниц», отворачивая вправо и влево, защищаем друг друга.

Группа садится на свой аэродром. Сбито три фашистских самолета, у нас потерян один.

Первый бой с «мессерами» запомнился навсегда. Главный вывод — не лови ворон, смотри в оба, быстро реагируй на обстановку, не подпускай фашистов близко. Подпустишь — станешь их добычей. Крайне важны взаимная выручка, предупреждение, своевременная подсказка, дельный совет товарища. В самом деле, если бы не предупреждение командира звена Рязанова, увидевшего «мессершмиттов» на моем хвосте, вряд ли пришлось бы мне возвращаться вместе с товарищами.

Алексей Рязанов был опытным летчиком, берег меня. Но и я стремился отблагодарить его в бою тем же.

Начало неплохое. Выдержано первое испытание. А самое главное — доставлены ценные сведения о наземных силах противника, за которые командование объявило благодарность всем летчикам, участвовавшим в вылете.

Завтра нам предстоит полет на прикрытие наших войск. Для лучшего уяснения задачи и способов ее выполнения капитан Ищук собрал весь личный состав эскадрильи. Мы уселись на траве, под сенью могучего дуба. Каждый должен был высказать свои соображения относительно методов прикрытия войск и ведения воздушного боя с истребителями и бомбардировщиками противника.

— Воздушный флот противника имеет цель: удерживая господство в воздухе, обеспечить продвижение своих наземных войск, — говорил комэск. — От наших активных действий зависит, достигнет он своего или нет. Враг силен, но мы с вами обязаны не давать ему наносить удары по нашей обороне.

Боевые летчики, много раз встречавшиеся с немецкими асами, высказывались решительно.

— Не следует бояться их перевеса, — горячо говорил Алексей Рязанов, поблескивая карими глазами и время от времени приглаживая непокорные волосы. — Следует драться так, словно в воздухе господствуем мы. — Далее он напомнил об осмотрительности и быстроте реакции на команды.

Старший лейтенант Кобяков, лейтенант Флейшман и другие присоединились к такому мнению. Всех нас вдохновили последние воздушные бои, в которых нам сопутствовал значительный успех. Об этом же сказал и Амет-Хан.

— Мы можем побеждать, — горячился он. — Закрепим такое положение, какого достигли в последнем бою, — значит будем и дальше побеждать.

Ищук и Константинов слушали внимательно, но мы замечали, что они недовольны.

— Все, что вы здесь сказали, — верно, — резюмировал комиссар. — Но в ваших словах больше, так сказать, морального аспекта. Не возражаю: боевой наступательный порыв, уверенность в своих силах — очень важные факторы. Но этого мало. Предлагайте новые тактические приемы: построение атаки, ракурс и угол при стрельбе, порядок взаимодействия…

Замечание было очень кстати. Нам не занимать было веры в победу, горячности, настойчивости. О моральной стороне поведения в бою говорили часто, с пристрастием. А вот оценить тактику врага, внести предложение о своем новом приеме… До этого почему-то далеко не всегда доходили. Изобретательность, обмен опытом практиковались редко, хотя командиры обращали внимание именно на эту сторону.

Наша импровизированная «конференция под зеленым дубом», как ее назвал капитан Ищук, продолжалась. Комиссар Константинов напомнил, что прошло больше года, как фашистская Германия по-разбойничьи напала на нашу Родину.

— В самом деле, вспомните, сколько уже прошло бессонных ночей, — подхватил Ищук. — Больше года! Пора нам…

Не успел комэск закончить «конференцию», как в воздух взвилась ракета — сигнал к вылету. Мчимся прямо к машинам. Ведущим группы назначен военком Константинов. «Ножницы» эскадрильи врезались в небо. Боевая задача — прикрытие мотомеханизированных частей в районе Ивановки.

Передний край просматривается очень хорошо. Вижу танковый бой. Весь простор — десятки километров — затянут дымом от пылающих автомашин, танков, построек. Горят дома, хлебные нивы, деревья. «Поработали» здесь и вражеская артиллерия, и танки, и бомбардировщики противника. Казалось, что внизу, на земле, не осталось живой души. Но мы знали: в окопах стоят насмерть наши бойцы. Представляю себе их положение и надежды на помощь с воздуха — будто слышу голоса оттуда…

Многие ли там выжили, уцелели? И выстоят ли, выдержат ли они, если на их головы посыплются новые тонны бомб и снарядов?..

На небольшой скорости мы «прочесали» воздушное пространство над селами Черново и Долгоруково. А вот и «лапотники» (мы так называли «Юнкерсы-87». У них не убирались шасси, висевшие в полете, словно лапти). Со стороны Касторной «юнкерсы» шли группой в тридцать машин.

Без промедления докладываю ведущему. Константинов передает всем:

— Атаковать с ходу!

Один из крайних «юнкерсов» заходит для бомбометания. Ловлю его в перекрестие прицела, нажимаю на кнопку пуска «эрэсов» на ручке управления. Два реактивных снаряда вмиг отделяются от моей машины. Пристально слежу за их стремительным полетом… Взрыв! Бомбардировщик разлетается, бесформенные куски металла мелькают в воздухе.

«Ура» замечательному советскому оружию — «эресам»! Какая радость — видеть первую собственную удачу. Человеком овладевает такое настроение, будто вновь родился на свет. Приходит чувство уверенности в своих силах: да, ты можешь бить врага! Время, отведенное для учебы, не прошло даром.

…Враг в панике сбрасывал бомбы там, где его настигали наши удары. Мы яростно устремлялись на фашистские бомбардировщики, и те для защиты построились в оборонительный круг. Шесть «юнкерсов» уже прочертили небо огромными полосами и врезались в брянскую землю. Над каждым высоко поднимается черный столб дыма.

Группа истребителей продолжает воздушный бой. Увлекшись, мы не сразу заметили, как со стороны солнца с большой высоты нас атаковали «мессеры». Их около пятнадцати. Командир звена Алексей Рязанов скороговоркой сообщает по радио:

— Степаненко, я видел, как ты рубанул «лапотника». Теперь бей «мессеров». Вон сколько навалилось.

Я обернулся и ахнул. Словно коршуны, они устремились с разных направлений. Прекратив атаки на бомбардировщиков, мы развертываемся навстречу более коварному врагу. Карусель наших и вражеских самолетов завращалась в кольце сражения. Трассы огня, пересекаясь, смешиваются со взрывами реактивных снарядов.

Противник в замешательстве отступает. Вместе с Рязановым мы устремляемся на один из истребителей. Он маневрирует и удирает. Одна, две, три очереди… «Мессер» задымил и пошел вниз.

Массированный налет авиации противника на наши войска отбит с большими для него потерями.

Только теперь мы имеем возможность осмотреться. Показания приборов тревожны: запас горючего на исходе, боекомплект почти израсходован, нужно идти на посадку. Константинов командует:

— Сбор группы! Всем подойти ко мне.

Мы строимся. Далеко на востоке поблескивают чьи-то самолеты. Внимательно приглядываемся: это группа «мигов» идет к нам на помощь и на смену. Помахав им крыльями, со снижением уходим из района прикрытия. В порядке очередности производим посадку.

Настроение отличное. Механик моего самолета сержант Алексей Фролович Алексеев поздравляет меня с успешным боевым вылетом и первым сбитым самолетом.