В поисках любви

— Это уже не важно. Бойся инкуба. В вашем мире он неотличим от человека. И может не знать о своей судьбе. Но рано или поздно он все поймет. И будет искать тебя. Ты хорошая девушка, и мне очень хочется верить в то, что ты не погибнешь от его руки. Потому что это очень страшно. А теперь — отдай мне свет. Когда миры станут единым целым, одно из моих воплощений найдет героя, который сможет победить демона. И осветит ему путь во тьме.

— А что будет со мной?

— В этой жизни мы больше не встретимся. Но душам наших двойников суждена еще одна встреча.

Смотрю на нее. Но она не отводит глаз.

— Ты обещаешь, что расскажешь герою мою историю? Историю поисков любви?

— В темноте все забывается. Я не могу тебе обещать. Ты сама ему расскажешь, Оксана. Он услышит твой голос. Ему будет нужна твоя правда. Чтобы поверить. И чтобы понять. Мне пора. Я чувствую, что отец возвращается. Он не должен меня видеть здесь. Будет немножко больно, потерпи, — она складывает ладони вместе. Пальцы, с обломанными ногтями, касаются моего живота и вдруг, я чувствую, как они проникают внутрь, расплескивая жгучую боль. Стискиваю зубы, но крик вырывается из груди, ударяясь в потолок. Рассыпается тысячным эхом, засыпая меня осколками.

— Свет заберет с собою память. Ты больше не увидишь чужих миров. И не вспомнишь, что было.

Шепот девочки растворяется в моем крике. Мне кажется, что кишки, залитые кровью, вываливаются из моей промежности прямо на ноги. Что горячая кровь стекает по коленям, собираясь в темную лужу под ногами. Веревка соскальзывает с моих рук, и я вырываюсь из плена, ошарашено оглядываясь в пустоте холодного подвала.

Я должна бежать?

Голые пятки стучат по полу, и я взметаюсь по ступеням наверх, не различая мира вокруг. Он такой же серый, как и там, внизу. Внутри этих стен нет отличий.

Вылетаю из дома, спрыгиваю с крыльца, и падаю в слякоть, на колени. Осклизлые щупальца грязи обвивают мою талию, брызгами метят кожу. Загребаю сырость в ладони. Подношу к глазам. Этот мир живет. Он настоящий. Слышу его сердцебиение и греюсь теплом. Вдыхаю запахи.

Соседский дом смотрит на меня черным взглядом. От самой его двери, через дорогу, пунктирной линией вьются следы. Кто-то чужой подходил к дому Волшебника, пока мы были внутри. Слежу за передвижениями странного незнакомца. Отпечатки подошв ведут к грязному оконцу, ведущему в подпол.

— Не может быть…

Поднимаюсь.

— Оксана!? — Волшебник выбегает на крыльцо, держа в руках дурацкую маску из папье-маше. — У нас все получилось!

Смотрю на истоптанную грязь у окошка. Он видел. Кем бы он ни был, он видел моих демонов.

— Получилось что?

Не понимаю его улыбок.

— Дать вашим личностям то, чего они хотели.

— Я ничего не помню…

— Идите в дом, вы замерзли. Поговорим об этом позже.

Оглядываюсь к соседским окнам.

Кто ты? Зачем тебе видеть людские страдания?

Но темнота не имеет голоса. Ее слова — блеск острых ножей, режущих плоть.

Захожу в домик, опираясь на Волшебника. Оставляю грязные отпечатки рук на его одежде.

— Одевайтесь, скорее. Я отвезу вас к себе, и вы примите ванну.

Да. Мне необходимо растопить лед в груди. Из-за него меня всю трясет, и я слышу даже, как стучат зубы. А от беспомощности хочется рыдать. Только вот слезы застыли от жуткого мороза…Не могу вспомнить ничего, кроме последних минут побега.

— Ч-что б-было?

Заикаюсь от дрожи, натягивая джинсы. Темные, грязные пятна вырастают на штанинах, как кровь. Не чувствую тепла. Из меня, словно бы вырвали что-то ценное, не дав ничего взамен.

Пустота оголяет клыки. В этом нет победы.

Волшебник кидает на столик маску. Дыры глаз устремляются в потолок.

— Вы победили его.

— Кого?

— Свой кошмар.

Натягиваю кофту, цепляю на ноги туфли.

— Это все, что от него ос-сталось?

— Будем надеяться, что это так. Идите в машину, я…

— Постойте. Я хочу знать, что у вас под лестницей.

Мне до сих пор мерещатся крики детей. Как будто их загадка осталась неразгаданной. Словно выскользнула из моих окровавленных пальцев в чужую жизнь.

— Я ведь говорил вам, там ничего нет. Пустота.

— Я хочу посмотреть. Пожалуйста.

Вздыхает.

— Сейчас я принесу инструмент.

Лом. Нам нужен лом, чтобы приподнять всего одну ступеньку и заглянуть внутрь. И если там ничего нет, мы уедем отсюда и больше никогда не вернемся. Я постараюсь забыть о том, что было, а Волшебник…наверное он им и останется. Ведь столько людей еще нуждается в его помощи.

Если только под лестницей не окажется потайной комнаты, залитой кровью.

Эта дача — не дом из моих кошмаров. Но она может оказаться его двойником…

Волшебник приносит монтировку, и мы возвращаемся к лестнице.

Пятая ступенька сверху.

Он поддевает доску сначала у правого края, потом у левого. Ржавые гвозди со скрипом выходят из дерева, оголяя, заросшую паутиной, темноту.

— Я ничего не вижу… — присаживаюсь на корточки, вдыхая заплесневелую вонь. — У вас есть фонарь?

— Оксана, ну хватит. Этот дом — простая декорация. Забивать голову подобной ерундой сейчас не нужно. Мы только что закончили сеанс, ваше состояние слишком неустойчивое…

— Хотите, чтобы все было напрасно? Чтобы теперь мне снилась эта чертова лестница?!

Мой голос падает между ступенями, в темный пролом, но не откликается даже эхом. Не достигает дна.

— Кого вы там ожидаете увидеть?..Ладно, я сейчас, поищу фонарь в машине.

Он переступает через дыру, поднимаясь к тусклому дневному свету. Слышу, как стучат по полу его шаги.

Ты очень помог мне в этой битве, Волшебник. Но последний удар я должна нанести сама.

Склоняюсь над вскрытой ступенькой.

— Ничего не…

Белые руки выскальзывают из тьмы, хватая меня за ворот кофты. Ударяют лбом о лестницу. Кричу, упираясь руками, но холодные пальцы сдавливают горло, превращая крик в сухое шипение. Белое лицо выплывает из темноты, прижимаясь к моему. Черный рот раскрывается острыми клыками и из него появляется длинный язык, облизывающий мои губы. Прозрачные глаза глядят на меня, и в них я вижу боль и страдания. Злость, перемешанную с жаждой похоти.

Все это предназначено мне одной.

— Не лезь сюда, сука. Ты не она… — говорит существо, не закрывая рта. Его голос исходит из утробы. — В тебе ее больше нет. Но я еще вернусь за тобой. И мы поиграем…

Руки отпускают меня, и я кубарем слетаю с лестницы, ударяясь затылком об пол. Свет лампочки под потолком вспыхивает, но тут же гаснет, погружая меня в глубины обморочных вод. Мое тело парит в их мутной толще. И странные обрывки чьих-то снов проникают в мое сознание холодными струями. Через раскрытый рот, сквозь ноздри, вместе с дыханием. Я захлебываюсь ими, не в силах вздохнуть.

Раскрываю глаза.

В белой комнате плачет ребенок. Младенец, который только что вышел из материнского чрева. Запачканный родовой слизью, он кричит, и в криках этих слышится просьба вернуть его обратно, в мир радости и тепла. Но безжалостные врачи режут пуповину, отрезая обратный путь. Приспешники Бога, который велел бросить еще одного страдальца в клетку к безжалостным львам. От страха и беспомощности ребенок кричит, сжимая липкие кулачки, но вдруг замолкает. Как только мамины руки прижимают сына к себе. Она смотрит на него, а он тянется к ней пытаясь стать еще ближе, быть частью той силы, которая подарила ему жизнь. И слезы выступают на глазах у мужчины, стоящего в дверях палаты. Это отец. Он улыбается свету, пришедшему в его мрачную жизнь, и греется в солнечных лучах, впервые за долгие годы прорвавшихся сквозь пелену туч.

Новая жизнь. Какой она станет? В каком из миров породит двойников или останется единой? Начало этому пути положат родители. Они помогут сыну идти, придерживая его за руки. Научат…жить.

Смотрю на малыша. Шепчу онемевшими губами.

У тебя все будет хорошо.

Опускаюсь на илистое дно, вздымая грязь.

Тебя здесь любят и ждут.