Страница 26 из 53
— Оксана, вы помните меня? Где вы, я не вижу!?
— Я здесь…Господи…
Плотина рвется. И воды, которые она удерживала, заливают мои щеки горячей, соленой волной.
— Вспомни меня. Вспомни…
— Я помню…Волшебник…
— Да.
Он появляется из ниоткуда. Шагает ко мне из другого, светлого мира. Но для меня сейчас его фигура размыта и неясна. Рыдаю, не пытаясь сдержаться. Господи. Спасена! Я спасена!
— Не плачьте.
Он осторожно обнимает меня за плечи.
— Все позади.
— Вы… пришли за мной?
Его худое лицо плывет перед глазами, как мираж.
— Да.
— Спа…спасибо. Я здесь… совсем одна. Мне так страшно.
— Все позади. Все закончилось, Оксана. Посмотрите на меня. Посмотрите и постарайтесь вспомнить. Это всего лишь сон. Все это…
— Нет…
Я не могу поверить, несмотря на кривую иглу дежа вю, ковыряющую грудь. Все здесь так реально. Так близко и больно, что вера в волшебство обращается внутри меня в пепел, струящийся между когтями ветров.
— Вам придется поверить. Или умереть здесь одной.
Смотрю на него сквозь слезы застывшие на ресницах.
— Вы не оставите меня!
— Тогда вспомните, о чем мы говорили, — он обходит столб. — Что это за дрянь? — освобождает мои руки. — Оксана, вы знаете, что это такое?
Боль растекается по затекшим предплечьям ядовитыми струями. Затапливает меня без остатка. Кричу, не в силах сдержаться. Падаю на изуродованные колени в мерзкую слизь.
Эта боль реальна! Как он смеет говорить о магии, когда я подыхаю в луже собственной крови?!
— Чеерт, как больно…
Волшебник молчит. Но все еще здесь. Где-то позади меня, наедине с тем осклизлым холодом, который совсем недавно удерживал мои руки.
Сквозь белую мглу боли мне чудится сладкий аромат цветов. Наверное, именно он ударит меня по затылку, когда я потеряю сознание…
Пытаюсь подняться. Противостоять его напору.
Волшебник, наконец, приходит в себя. Возвращается ко мне. Снимает пиджак и накрывает мои воспаленные плечи. Теперь, когда слезы ушли, я вижу его отчетливо и ясно, как когда-то давно, когда он приходил к стенам моей башни. Смотрит мне в глаза своим прозрачным взглядом. Аккуратно помогает подняться. Замечаю, что пальцы его испачканы чем-то красным. Оставляют на серой ткани темные полосы.
— Как вы нашли меня?
— Всего лишь откликнулся на зов. Вы так кричали…
— Вы чуете, как пахнет цветами?
Стараюсь разговаривать, чтобы не потеряться во тьме.
— Это свечи. В моем кабинете, где вы сейчас спите.
— Вы не понимаете, — отшатываюсь назад. С пальцев моих капает темная кровь. Поднимаю руку. — Это не сон! Мне больно!
— Но вы же чувствуете этот запах, Оксана? И видели, как я очутился здесь. Не пришел. А возник из воздуха. Разве такое бывает в реальности? А как вы оказались здесь, помните?
Молчу. Пытаюсь что-то сказать, но не нахожу ни одного вразумительного ответа. Но значит ли это, что он прав?
Дрожу от холода и страха.
— Что происходит?
— Мы уходим отсюда. Раз и навсегда.
Улыбается мне и протягивает окровавленную ладонь.
— А как же…этот человек? Он наверху…он убьет нас…
— Наверху ничего нет. Есть только этот подвал, который преследует вас в кошмарах. Мы уйдем из него, и больше никогда не вернемся. Он превратится в страшную сказку, о которой вы забудете. Вы взрослая, Оксана. Вспомните об этом. Детство с темнотой, давным-давно ушло.
Смотрю мимо его костлявого плеча, на ступени лестницы. На каждой из них стоят рамки с фотографиями девочки, похожей на куклу. Десять лет. И столько же фотоснимков. Столько же ступеней… Она в этом доме. Откуда я знаю это?!
По спине пробегает озноб.
Под лестницей. Она там.
— Это ваша дочь?
— Мм? — Волшебник оборачивается и застывает на месте. Ощущаю его ужас, режущий меня когтями.
— Я слышала ее…
— Прекратите!
Резко оборачивается ко мне, и я вижу его глаза, налитые злобой.
— Прекратите, немедленно!
— Я ничего не…
— Вы сопротивляетесь, разве не понимаете?! Ваш мозг все еще хочет удержать вас здесь! В этом кошмаре! Вы видели мою дочь на фотографии у меня в кабинете. И теперь спроецировали ее сюда, чтобы отвлечься от реальности. И отвлечь меня!
— Я ничего не делаю!
Кричу на него, прижимаясь спиной к столбу. И от этих прикосновений мне становится страшно. Что, если Волшебник и есть тот маньяк, который заманил меня сюда? Что, если он опоил меня какой-то дрянью и теперь пытается обмануть? Выманить на площадь, где я, по собственной воле, склоню голову над плахой!?
Но…я видела, как он возник из воздуха…и это…так необычно, но ведь возможно…
Мысли путаются в голове. Заставляют вращаться подвал, и я слышу, как глухо вскрикивает Волшебник, когда пол неожиданно уходит у него из-под ног. Вижу, как падают по ступеням фоторамки, и как бьются их стекла, наполняя тишину стуком колючих осколков. Чувствую и то, как позади меня, стонет и вибрирует столб, грозясь вырваться из деревянных граней подвала.
— Оксана! Остановитесь…
Но я не хочу. Мне так весело! Как тогда, в детстве. Когда я кружилась под огромным, синим небом, не знающим, в своей глубине, дна. Как все это могло вернуться? Я не знаю! Но это так здорово!
— Я такая сильная! Я такая сильная…
И вдруг я понимаю, что все это обман. Что сила — всего лишь иллюзия, созданная моими детскими глазами, заскучавшими по небесной карусели.
Волшебник стоит на коленях, измазанный слизью, и смотрит на то, как я останавливаюсь. Как сознаю свое безумие. Он видит, как меня, от потери ориентации, бросает на стены, а потом — смачно рвет кипящей желчью.
Молчит. Не произносит ни звука. Знает, что здесь творится. И ждет, когда я спрошу. Не торопит. Но в его глазах я вижу правду. Времени почти не осталось.
Для чего?
Ответ приходит из глубины. Оттуда, где в тумане затерялась настоящая память.
«Для того чтобы вместить в него всю оставшуюся жизнь»
Он говорил это. Уже говорил. Но когда…где?
— Что… со мной… происходит?
Смотрю на него из-под упавших волос. Стою у стены, облокотившись на нее руками. Между голых ступней расплывается лужа смердящей блевотины.
Волшебник поднимается на ноги.
— Осознание сна.
— Это…не может…
Хватаю воздух липким ртом.
— Не может быть… чем?
— Сном. Посмотрите на меня! Я вся в крови, и мне больно!
— Всего лишь иллюзия.
Подходит к столику с хирургическими приборами. Берет пилу.
— Что это, Оксана?
— Что? Боже…Пила…
— Нет. Это ваш страх. Всего-навсего детская боязнь темноты, — бросает зубастую сталь на пол. — Ничего этого нет. Я докажу вам, если вы отважитесь пойти со мной. Вам ведь нужна моя рука, не так ли?
Раскрытая ладонь тянется к моему лицу. Желтые ногти заслоняют собою последний свет, что бродит по подвалу вечным пленником.
— Смелее. Цепь событий нарушена, и человека с белым лицом здесь больше нет…
— Ошибаетесь.
Я слышу, как скрипят ступени.
— …он здесь.
Волшебник оборачивается к лестнице. К скрипящим ступеням и хрусту стекла под подошвами тяжелых сапог. Его тонкая, сгорбленная спина, открывает мне часть страшной правды, и темный ужас тут же хватает меня за горло, перекрывая доступ кислорода.
— Прошу вас, — шепчу сухими губами. — Разбудите меня. Заберите отсюда.
По лестнице, держа в руках кожаную плеть, спускается мой истязатель. Его белое, мертвое лицо, с черными дырами глаз, смотрит в нашу сторону, усмехаясь. И даже расстояние и мрак не способны скрыть тех острых зубов, которыми наполнен его безгубый рот.
— Прошу вас…
Сползаю по шершавой стене, забиваясь в угол.
— Что это за… безумие?
Волшебник не верит в то, что видит. Пытается подчиниться играм, неустойчивые башни которых обрушились в черную грязь. Собирает дымящиеся обломки.
— Кто ты такой?
Его голос почти не слышен за стуком моего испуганного сердца.
Все пошло не так! Мы разбудили тьму. И теперь спасения не будет.