Страница 138 из 211
Военный план второго этапа Северного похода во многом базировался на совместных действиях с армией Фэн Юйсяна. В апреле уханьская армия во главе с генералом Тан Шэнчжи начала наступление с юга в пров. Хэнань, а войска Фэн Юйсяна наступали с запада. После тяжелых кровопролитных боев в течение месяца фэнтяньские войска потерпели поражение, уханьцы соединились с армией Фэн Юйсяна. Военный успех этих действий был очевиден, но политические последствия весьма неблагоприятны для единого фронта и КПК.
Эта военная победа укрепила политическое влияние Фэн Юйсяна — честолюбивого политика, антикоммунистические настроения которого в последнее время стали усиливаться. На встрече с Ван Цзинвэем в Чжэнчжоу 11—12 июня Фэн Юйсян добился заключения секретного соглашения, направленного против КПК и рабоче-крестьянского движения. Ван Цзинвэй искал военно-политической поддержки Фэн Юйсяна для укрепления своих позиций в борьбе с Чан Кайши за лидерство в Гоминьдане. Однако планы Фэн Юйсяна были иные. Спустя две недели он встретился с Чан Кайши в Сюйчжоу и договорился с ним о совместном нажиме на уханьский Гоминьдан под лозунгом восстановления единства Гоминьдана. Обращаясь к Ван Цзинвэю после этой встречи, он писал: «Я вынужден настаивать на том, что настоящий момент — это самое подходящее время для объединения Гоминьдана в целях борьбы против наших общих врагов. Я хочу, чтобы вы приняли это решение немедленно». Это был по сути ультиматум, фактически поддержанный всем уханьским генералитетом. После этого лидеры уханьского Гоминьдана повели организационную и политическую подготовку к изгнанию коммунистов из Гоминьдана. Совещание ЦИК Гоминьдана 15 июля приняло решение о созыве пленума ЦИК Гоминьдана для рассмотрения этой проблемы, которое можно считать фактическим началом «мирного» изгнания коммунистов из Гоминьдана. 26 июля Политсовет ЦИК Гоминьдана предложил всем коммунистам, желающим сохранить свои посты в Гоминьдане, отмежеваться от КПК. Тактика постепенного разрыва диктовалась тем большим влиянием, которым пользовалась КПК в рабоче-крестьянском движении и с которым левый Гоминьдан был вынужден считаться. Вместе с тем уханьский Гоминьдан стремился не обострять своих отношений с Советским Союзом и Коминтерном, все еще рассчитывая на их поддержку. Так, советские советники в июле еще оставались на своих постах, а М.М. Бородина, покидавшего Ханькоу 27 июля, с почетом провожали все уханьские лидеры.
Логика борьбы за власть и нажим НРА подвели уханьский Гоминьдан к разрыву единого фронта. Похожая логика подвела к тому же решению и КПК.
Невозможность выполнить политические задачи, намеченные V съездом КПК, вела к разброду и ослаблению руководства ЦК КПК, к потере политических ориентиров. Фактически летом 1927 г. КПК осталась без твердого и целеустремленного руководства. В начале июля расширенный пленум ЦК КПК высказался за тактику отступления. Это решение, учитывавшее чрезвычайно неблагоприятное соотношение сил, было рассчитано на вывод из под ударов политических противников рабоче-крестьянского революционного авангарда и на сохранение революционных кадров для нового наступления, а также представляло собой последнюю попытку избежать раскола единого фронта. В сложившихся условиях это было, вероятно, единственно возможное решение.
Почти в то же самое время Исполком Коминтерна, плохо зная реальную ситуацию в Ухани и исходя из того, что уханьское правительство «...становится теперь контрреволюционной силой», в своей директиве от 10 июля дал указание КПК выйти из уханьского правительства, оставаясь, однако, в Гоминьдане с тем, чтобы попытаться сохранить его знамя для продолжения революции. Исполком Коминтерна требовал от КПК одновременно развертывать аграрную революцию, развивать рабочее движение, создавать нелегальный аппарат партии. Во исполнение этих директив ЦК КПК принял «Декларацию о политической обстановке», в которой провозглашался курс на борьбу с гоминьдановскими властями, но в то же самое время провозглашалось желание КПК вести революционную работу «...совместно с партийными массами Гоминьдана, со всеми подлинно революционными элементами. Поэтому у коммунистов нет оснований для выхода из Гоминьдана и даже отказа от политики сотрудничества с Гоминьданом». Министры-коммунисты Тань Пиншань и Су Чжаочжэн заявили о выходе из правительства. Руководство КПК стало переходить на нелегальное положение.
Во второй половине июля происходит смена руководства КПК. Начало было положено отставкой Чэнь Дусю. Снятие Чэнь Дусю с поста генсека было подтверждено и на нелегальном совещании руководящих работников КПК в Ханькоу, на котором был образован Постоянный комитет Временного политбюро ЦК КПК в составе пяти человек: Цюй Цюбо (глава), Чжан Готао, Чжоу Эньлай, Чжан Тайлэй и Ли Лисань.
Новое руководство КПК отказалось от тактики политического отступления и предприняло отчаянную попытку контрнаступления на Гоминьдан. Такой подход был во многом обусловлен оценкой военно-политического положения в стране и уровня рабоче-крестьянского движения как благоприятных для революционного наступления.
Борьба между гоминьдановскими группировками и между Гоминьданом и северными милитаристами рассматривалась как острый «кризис верхов». Действительно, общая антикоммунистическая настроенность гоминьдановских лидеров и гоминьдановского генералитета оказалась недостаточной базой для подлинного политического единства. И после событий в июле 1927 г. в Ухане продолжалась борьба группировки Ван Цзинвэя с Нанкином, не прекратившаяся и с уходом Чан Кайши в отставку 12 августа. Проявляли «самостоятельность» гоминьдановские генералы и лидеры в Гуандуне, Гуанси, Шаньси и других местах. Все эти гоминьдановские группировки имели достаточно общую и достаточно аморфную социальную базу, однако некоторые политические различия и в не меньшей мере личные амбиции вели к острой межгрупповой борьбе. Учитывая, что Гоминьдан пытался продолжать Северный поход и вел войну с северными милитаристами, в стране действительно сложилось положение «войны всех со всеми».
Размах и острота рабочих и особенно крестьянских выступлений весной 1927 г. в уханьском районе, воспоминания о шанхайских восстаниях, традиции рабочего движения в Гуанчжоу и т.п. могли быть истолкованы при определенных условиях как готовность широких масс к вооруженному выступлению. Таким условием оказалось умонастроение новых руководителей КПК, большинство из которых и раньше страдало «революционным нетерпением».
Первым шагом такого революционного наступления было решение о восстании 1 августа в Наньчане частей НРА, находившихся под влиянием коммунистов. Наньчанское восстание стало символом новой политики коммунистов, рубежом во взаимоотношениях КПК и Гоминьдана. После начала Наньчанского восстания уханьский Гоминьдан 5 августа принял решение об окончательном разрыве с КПК и перешел к репрессиям по отношению к коммунистам.
7 августа в Ханькоу состоялось чрезвычайное совещание ЦК КПК, на котором официально были отстранены от руководства «правые оппортунисты» Чэнь Дусю и его сторонники и разработан курс на вооруженное восстание. Общекитайская политическая обстановка была расценена как благоприятная для революционного наступления. Провозглашалась задача борьбы не только с феодализмом и империализмом, но и со всей китайской буржуазией, которая квалифицировалась как контрреволюционная. Сама же китайская революция рассматривалась как «непосредственно перерастающая в социалистическую в ближайшее время». И хотя организуемые восстания предлагалось еще проводить под лозунгами левого Гоминьдана, уже рекомендовался для пропаганды лозунг Советов. Совещание поставило непосредственную задачу организации восстаний под руководством КПК во всех провинциях, в которых, как казалось, созрели предпосылки для свержения старой власти и установления революционно-демократической диктатуры пролетариата и крестьянства. Начать предполагалось прежде всего в тех провинциях, где в предшествующий период был высок уровень крестьянского и рабочего движения (Хунань, Цзянси, Хубэй, Хэнань и Гуандун), приурочив начало восстания ко времени уплаты налогов и аренды после осеннего урожая (отсюда — «восстания осеннего урожая»). На совещании было избрано Временное политбюро, а Цюй Цюбо стал генеральным секретарем.