Страница 18 из 18
«Отец исчез из кастелло. Давно. Он не мог не оставить мне записки, письма», — подумал я. Выдвинул ящики стола, снова обежал все помещения. Заглянул даже в пустой холодильник. Опять зашёл в кабинет. Пусто было и в ящиках отцовского секретера. Я чувствовал, времени у меня остаётся всё меньше.
Перевёл взгляд на винтовую лестницу, ведущую в обсерваторию – единственное помещение, где я ещё не был.
Взбежал туда.
И здесь дверь тоже была открыта. И здесь видны были следы поспешных сборов. На полу валялись астрономические таблицы. На одной из ступенек металлической стремянки лежал, видимо, оставленный впопыхах «Каталог комет».
И тут я заметил конверт! Он лежал на треноге. На том месте, где прежде стоял телескоп.
Развернул дрогнувшими руками сложенный вчетверо лист бумаги. Он был исписан с двух сторон:
«Артур, рано или поздно ты вернёшься. Прочитаешь письмо. Надеюсь, ты жив–здоров, браслет цел.
Не упрекай себя, Артур. Я сам во всём виноват. Чуть не отнял у тебя юность. Лишал главной ценности жизни – свободы.
Не знаю, простила бы меня твоя мама… С тех пор, как она умерла, судьба моя сложилась так, что я, не старый ещё человек, стал лишь придатком к микроскопу. Вся остальная жизнь как бы перестала существовать.
Вот почему я иногда вырывался посидеть в кафе за бокалом вина, посмотреть на мир других людей.
Впрочем, об этих обстоятельствах ты знаешь.
С Джангозиным после его «ультиматума» пришлось столкнуться. Убедившись в том, что ты сбежал, он временно утратил интерес к моей особе. Чисто теоретические исследования его не занимают. Тем более Микеле удалось выяснить местонахождение действительно организованной им международной фирмы (в Милане), нашли и его виллу, где‑то на море, вблизи города Маргарита де Савойя.
Помни, Джангозину нужен не ты, а браслет с его содержимым.
Должен со скорбью сообщить: зимой Микеле умер. Произошло отторжение пересаженной печени. Его хоронил весь город. Дом станет музеем.
А я лишился единственного верного друга.
Не говоря уже о том, что теперь муниципалитет забирает кастелло обратно в свою собственность. Кажется, нашёл другое убежище, другую страну.
Джангозин на время как будто затих. Но это, уверен, зловещая тишина.
Бессмертие, став предметом купли–продажи, сделалось бы источником бесконечных преступлений, смертей. Вот в чём парадокс.»
В этот момент слуха достиг отдалённый грохот. Я глянул в бойницу и увидел, далеко внизу, у ограды, какие‑то люди взламывают замки ворот. Стал лихорадочно думать, что же мне делать.
Заперся изнутри. Придвинул вплотную к двери стол, водрузил на него тяжёлую треногу. Затем, секунду подумав, исхитрился втащить и поставить на эту баррикаду металлическую стремянку. Как я ещё мог защититься?
Стремянка встала косо, неустойчиво.
Снова схватил письмо, торопясь его дочитать.
«Знай, пока ты рос и мужал, я тратил время не только на безуспешное изготовление небьющегося браслета. Нельзя браться не за своё дело. Я, признаюсь, лишь теперь закончил многолетние исследования в той области науки, которая ещё не имеет названия.
Тебе никогда не казалось странным, что у нас одновременно присутствуют микроскоп и телескоп?
Помнишь, в своё время я рассказывал – огромное количество клеток мозга у каждого человека почему‑то не задействованы. Так же, как непонятно назначение множества «лишних» генов в хромосоме. Законы развития, законы эволюции не предполагают ничего лишнего… Вот прояснением какой проблемы я занимался.»
…Приближающийся топот послышался в коридорах замка. Дочитать оставалось совсем немного.
«Артур! В структуре ДНК – ключ к открытию глубочайшей тайны не только человека, но и Вселенной. Суть в ошеломляюще простой..»
От громовых ударов ножищ и кулаков запор лопнул, дверь приоткрылась. Баррикада сдвинулась.
Стремянка шатнулась и, как в дурном сне, в каком‑нибудь детективном фильме, начала валиться. На ворвавшегося первым Альфреда.
Пусть он выдал меня, но этот человек был со мной во всех наших странствиях…
Я кинулся вперёд. И стремянка, вместо того, чтобы размозжить ему череп, всей тяжестью обрушилась на мою подставленную руку.
Осколки вдребезги разбитого браслета вместе с каплями раствора разлетелись по полу.
Негр и какой‑то невысокий господин с пухлыми щёчками остановились, замерев в дверном проёме.
Альфред кинулся было подбирать осколки.
— Не надо. Поздно. — Господин сделал шаг ко мне. — Что это у тебя?
Я отступил, сунул руку с недочитанным письмом за спину.
…Джангозина я видел лишь раз. Возле церкви. Давным–давно. С тех пор он изменился. Одряб.
— Дай сюда! – Он подступал всё ближе.
— Моментино! – раздался вдруг знакомый голос.
Долговязая фигура запыхавшегося Ичо возникла в дверях. Усища грозно топорщились. Из‑за его спины стрелой влетела Шанталь. Обежала вокруг всех, выхватила у меня письмо.
Джангозин и негр ринулись к ней. Шанталь извернулась, выскочила в коридор.
… — Шанталь, где письмо? – спросил я позже.
— Сожгла на кухне! – сияя, ответила она. —Правильно?
Так получилось, что я не знаю, где находится отец. Не знаю, сохранил ли я свойство бессмертного человека.
Но счастье моё было со мной.
Собравшиеся в растерянности стояли вокруг.
Я обнял Шанталь за талию и поднял перед ними. Как знамя.
2003 г.