Страница 5 из 5
Но мы, взбудораженные слухами, все равно не теряем надежды, что выход откроют. Многие плачут навзрыд. Одного, как он уверяет, уже заждались его близкие, другому просто необходимо посетить храм, чтобы облегчить свою совесть, а кого-то ожидают с нетерпением целые народы. «У нас есть приглашения!» — кричат они, размахивая издалека письмами и справками о том, что их действительно ожидают и ручаются за их возвращение. Мелькают печати академий с королевскими гербами, иные важные печати и даже какие-то непонятные штампы. Но ворота не открываются ни для кого.
Души горячатся и шумят, их ропот поднимается к вершинам башен. «Что же это такое, все как на Земле, — возмущаются они. — Те же косность и… бездушие».
Поскольку и тут речь идет о переходе некоей границы, мы, то есть те, кто и прежде имел дело со стенами и пограничными заграждениями, надеемся, что уж нам-то будет какое-то послабление. Столпившись в сторонке, мы переговариваемся между собой, вспоминая свист пуль, рваные раны от колючей проволоки, тела, распоротые пиками на железной ограде вокруг иностранных посольств. Нам кажется, этого достаточно, чтобы стражи смягчились. Однако очень скоро мы понимаем, что надежды наши тщетны и никаких льгот никому не будет.
Увидев, что даже на нас не обращают ни малейшего внимания, остальные впадают в уныние. Они устало удаляются небольшими группами, но лишь до следующего раза, продолжая надеяться, что когда-нибудь закон смягчится.
В последний раз мне показали в толпе ожидавших некоего Иисуса Христа. Говорят, вот уже в течение долгого времени приходят бесчисленные ходатайства за него, ему даже поют гимны, а символ его, сияющий над церквами, свидетельствует о том, что ни единого из нас не ждут на Земле так, как его.
И все же вряд ли у него есть хоть какая-то надежда. Он кружит под Стеною, как и все остальные, показывая издалека раны от гвоздей, которыми его прибивали к кресту, но стражи как будто ничего не видят. Может быть, они действительно слепы, как говорят.