Страница 2 из 3
— Я продам дом.
— У вас это не получится, сударь, ибо мне также предписано явиться любому возможному покупателю до заключения сделки и открыть ему ужасную тайну Хэрроуби-холла.
— Вы хотите сказать, что каждое Рождество, не обнаружив в той комнате гостей, будете преследовать меня, где бы я ни находился, портить мой виски и мою прическу, гасить мой очаг и обливать меня водой? — возмутился хозяин.
— Вы попали в самую точку, Оглторп, — отвечало привидение. — Более того, где именно вы находитесь, не имеет решительно никакого значения: если комната окажется пуста, я отыщу вас хоть на краю све…
В это мгновение пробил час ночи, и привидение тотчас исчезло. Нельзя сказать, что оно растаяло в воздухе — скорее испарилось или утекло, но совершенно бесследно.
— Клянусь святым Георгием и его драконом![3] — вырвалось у хозяина Хэрроуби-холла, и он в отчаянии заломил руки. — Ставлю гинею против прошлогоднего снега, что к следующему Рождеству поселю кого-нибудь в той проклятой комнате, иначе суждено провести мне рождественскую ночь в ванной!
Но хозяин Хэрроуби-холла проиграл бы, случись кому побиться с ним об заклад, потому что к следующему Рождеству Генри Хартвик Оглторп уже покоился в могиле — он так и не оправился от жесточайшей простуды, заработанной в эту ночь. Хэрроуби-холл стоял запертым, а наследник его пребывал в Лондоне, где под Рождество имел такую же неприятную встречу, что и его отец годом раньше, — за единственным исключением: будучи моложе и крепче, наследник выжил. Лондонское его жилье изрядно пострадало: часы заржавели и встали, великолепная коллекция акварелей безвозвратно погибла, смытая источаемой призраком водой, и, что гораздо хуже, апартаменты этажом ниже также понесли урон вследствие протечки, поэтому наследнику пришлось платить за причиненный ущерб, вследствие чего домовладелица потребовала от Оглторпа-младшего незамедлительно съехать.
Слух о том, что его семейство преследует водяной призрак, распространился довольно широко, и никто уже не желал приглашать Оглторпа-младшего ни на какие мероприятия, кроме дневного чая и утренних приемов. Отцы дочерей на выданье выставляли его за дверь не позже восьми вечера, не ведая, что лишь поистине чрезвычайные обстоятельства, приключившиеся в потустороннем мире, могли бы принудить водяное привидение внезапно явиться в земную юдоль в какую-либо иную ночь, кроме рождественской, и ранее того полночного часа, когда мрачные кладбища, пренебрегая правилами хорошего тона, начинают зевать во все могилы. Да и сами девушки страшились иметь с Оглторпом дело, опасаясь за свои драгоценные наряды, которые внезапное появление водоточивого духа могло бы безвозвратно испортить.
Посему новый хозяин Хэрроуби-холла решил, подобно нескольким поколениям своих предков, принять меры. Первой его мыслью было приказать кому-нибудь из прислуги проводить в той проклятой комнате роковую ночь, однако эта затея провалилась, ибо слуги не хуже хозяина знали историю семьи и преследовавшего ее привидения и наотрез отказались подвергаться такому испытанию. Никто из друзей Оглторпа-младшего также не захотел пожертвовать ради него своими личными удобствами; и во всей Англии не нашлось человека столь бедного, что он хотя бы за плату согласился переночевать в канун Рождества в упомянутой спальне.
Тогда наследника Хэрроуби-холла посетила мысль увеличить в комнате камин, дабы жар его испарил привидение, стоит ему только появиться. Не успел Оглторп-младший порадоваться своей блестящей идее, как припомнил слова отца: мол, никакое, даже самое жаркое пламя не в состоянии выдержать губительной влаги, источаемой призраком. Тогда он принялся размышлять о паропроводе; насколько ему помнилось, паропроводные трубы могут проходить на глубине сотен футов и тем не менее сохранять достаточно тепла, чтобы испарять воду. В результате к злосчастной комнате были подведены вышеозначенные трубы, нагревавшие ее паром до раскаленной температуры, а наследник в течение полугода, что ни день, посещал турецкие бани, заблаговременно готовя себя к тому, чтобы в Рождественскую ночь стойко выдержать жар в собственных покоях.
План нового хозяина имел успех, но лишь отчасти. Водяное привидение явилось в свой обычный срок и обнаружило, что Оглторп-младший как следует подготовился к встрече; однако, как ни накалена была к этому часу комната, стоявшая в ней влажная жара сократила пребывание призрака не более чем на пять минут, и за время его визита нервы молодого хозяина оказались изрядно потрепаны, а сама спальня так потрескалась и покоробилась, что на ремонт ее потребовалась изрядная сумма. Но, что гораздо хуже, когда последняя капля водяного привидения с шипением испарялась с пола, оно прошелестело своему несостоявшемуся победителю: «Ничего у вас не получится! Там, откуда я явилась, воды более чем достаточно, и на следующий год я вернусь, полная сил!»
Именно тогда живой от природы ум наследника Хэрроуби-холла, обратившись от одной крайности к другой, подсказал ему новый способ навсегда покончить с настырным водяным привидением и вернуть счастье и радость в родное имение.
Прежде всего Оглторп-младший запасся меховой одеждой и, вывернув ее мехом внутрь, надел поверх нее сплошной прорезиненный костюм, сидевший на нем так же плотно, как джерси[4] на женской фигуре. На этот костюм он натянул еще один, на сей раз шерстяной, а сверху — опять резиновый, такой же облегающий, как и первый. На голову он решил надеть легкую и удобную маску для подводного плавания, и в канун очередного Рождества, снаряженный подобным образом, поджидал появления своей призрачной мучительницы.
Вечер двадцать четвертого декабря увенчался лютым морозом. Погода на улице стояла безветренная, но холодная, а внутри Хэрроуби-холла слуги с трепещущими сердцами ждали, чем же закончится поединок их хозяина с пришелицей из потустороннего мира.
Сам хозяин лежал на постели в злосчастной комнате, облаченный в вышеописанный наряд, и вот — чу! — часы пробили полночь.
Внезапно во всем доме захлопали двери, по залам пролетел холодный порыв ветра, дверь в спальню отворилась, раздался всплеск и у изголовья наследника Хзрроуби-холла появился призрак. По верхнему слою одежды Оглторпа тут же заструилась вода, но благодаря продуманному снаряжению ему было тепло и сырости он не ощутил вовсе.
— А, это вы! — воскликнул молодой хозяин Хэрроуби-холла. — Рад вас видеть.
— Воистину, вы самый большой оригинал из всех, кого мне доводилось встречать! — отозвалось привидение. — Откуда, позвольте узнать, у вас этот головной убор?
— О, сударыня, это всего-навсего маленькая переносная обсерватория, приспособленная как раз для таких случаев, — вежливо отвечал хозяин. — Однако скажите мне, верно ли говорят, что вы обречены преследовать меня ровно час, не больше и не меньше, — и сопровождать неотлучно, как тень?
— Да, такова моя печальная участь, — кивнула призрачная дама.
— Тогда давайте прогуляемся к озеру. — С этими словами молодой Оглторп поднялся с постели.
— Так вам от меня не избавиться, — заявило привидение. — Я не растворюсь в его водах, они лишь придадут мне сил и сделают больше.
— Все равно мы отправляемся к озеру, — твердо сказал хозяин.
— Но, сударь, помилуйте, снаружи адская стужа. — Призрак как будто пришел в замешательство. — Вы замерзнете до полусмерти, не пройдет и четверти часа.
— Вот уж я-то не замерзну, — откликнулся молодой хозяин. — Я очень тепло оделся. Идемте же!
Голос его прозвучал так повелительно, что привидение задрожало и подернулось рябью. Они отправились в путь, но, пройдя совсем немного, призрак приметно забеспокоился.
— Сударь, вы идете слишком медленно, — пожаловалась дама. — Я замерзаю. Колени у меня так застыли, что я едва передвигаю нога. Умоляю вас, ускорьте шаг!
— Я бы с радостью повиновался, сударыня, — вежливо ответил ее спутник, — но на мне весьма тяжелый и плотный костюм, и потому скорость в сотню ярдов в час меня вполне устраивает. Я даже думаю, что нам стоит присесть вот на этот сугроб и потолковать по душам.
3
…святым Георгием и его драконом! — Подразумевается самое известное из чудес, согласно житийному канону, совершенных посмертно христианским святым и великомучеником Георгием (ум. 303/304) из Каппадокии (Малая Азия): повержение копьем гигантского змея (дракона), опустошавшего земли языческого царя в Бейруте. Отсюда традиция именовать этого святого Георгием-Победоносцем и устойчивое иконографическое и геральдическое изображение его в виде всадника-змееборца. Культ святого Георгия утвердился в Европе и на Востоке в Средние века, закрепив за ним различные смыслы — от покровительства рыцарскому сословию до патронажа страны и престола.
4
Джерси — здесь: одежда из ткани того же названия (упругого мягкого трикотажа на шерстяной основе).