Страница 2 из 10
Но понятие «владыки формы» не относится к созданным вами физически комфортным и безопасным жизненным ситуациям самим по себе. Оно, скорее, связано с невротической, чрезмерной озабоченностью, которая побуждает нас создавать все это, пытаться подчинить себе природу. Эго стремится обезопасить и занять себя. Поэтому мы привязываемся к своим удовольствиям, к своей собственности; поэтому мы боимся перемен или форсируем перемены, стараемся создать для себя гнездо или игровую площадку.
Говоря о «владыке речи», имеют в виду пользование интеллектом в отношении к вашему миру. Мы принимаем целый набор категорий, которые служат нам как бы «рычагами», способами расположить явления по полочкам. Наиболее полно развитые продукты этой тенденции — идеологии, системы идей, которые объясняют, оправдывают и освящают нашу жизнь. Национализм, коммунизм, экзистенциализм, христианство, буддизм — все они предоставляют нам правила, устойчивые программы действий, объяснения, как и почему вещи происходят именно данным образом.
Но не само по себе использование интеллекта является функцией «владыки речи». «Владыка речи» — это склонность со стороны эго истолковывать все, что угрожает ему или раздражает его, таким образом, чтобы нейтрализовать угрозу или превратить ее в нечто «положительное» с точки зрения эго. Понятие «владыки речи» относится к использованию понятий в качестве фильтров, прикрывающих нас от прямого восприятия того, что есть. Эти концепции принимаются чересчур всерьез; они используются как инструменты, придающие прочность нашему миру и нам самим. Если мир вещей, обладающих наименованиями, действительно существует, тогда существует также и «я» как одна из таких имеющих наименование вещей. Мы не хотим оставить место для угрожающих нам сомнений, неуверенности или смятения.
Понятие «владыки ума» относится к усилию сознания поддерживать ощущение самого себя. «Владыка ума» осуществляет свою власть, когда мы пользуемся духовными и психологическими дисциплинами как средствами поддержания нашего самосознания, как рычагами, позволяющими нам держаться за наше чувство самих себя. Наркотики, йога, молитва, медитация, транс, разные виды психотерапии — все это можно использовать подобным образом.
Эго способно обратить в свою пользу все что угодно, даже духовность. Если, например, вы узнали о какой-то особо благотворной технике медитации и духовной практике, тогда отношение к ней эго проявляется, во-первых, в том, что оно рассматривает ее как привлекательный объект, а во-вторых, пытается ее использовать. В конце концов, поскольку эго кажется прочным образованием и не способно по-настоящему усвоить что бы то ни было, оно может только подражать. Таким образом эго пытается проверить практику медитации и медитационного образа жизни и подражать им. Когда мы изучили все уловки и действия игры в духовность, мы автоматически стараемся подражать духовности, потому что подлинное вовлечение в нее потребовало бы полного устранения эго, — а в действительности мы менее всего на свете хотим полностью отказаться от «я». Однако мы не способны ощутить в переживании то, чему пытаемся подражать; мы в состоянии лишь найти некоторое новое пространство внутри границ эго — а это оказывается тем же самым образом действий. Эго переводит все в термины собственного здоровья и присущих ему качеств. Будучи способным создать такой новый образец, оно испытывает возбуждение и чувство, что многого достигло, — ибо наконец-то создало ощутимое подтверждение собственной индивидуальности, добилось успеха.
И если нам удается добиться такого успеха в сохранности своего самосознания при помощи какой-то духовной техники, тогда подлинное духовное развитие становится весьма маловероятным. Наши интеллектуальные привычки становятся настолько сильными, что сквозь них трудно пробиться. Мы можем даже зайти настолько далеко, что реализуем полностью демоническое состояние «абсолютного эгоизма».
Хотя «владыка ума» является самым могущественным в разрушении духовности, двое других владык тоже могут управлять духовной практикой. Возвращение к природе, изолированность, простота спокойствие, возвышенность — все это может быть способом защиты от раздражения, все может выступать в роли выразителя «владыки формы». Или может случиться так, что религия снабдит вас разумными доводами в пользу создания безопасного гнезда, простого, но уютного дома, приобретения приятного партнера по супружеству, постоянной и легкой работы.
Так и «владыка речи» может быть вовлечен в духовную практику. Следуя какому-нибудь духовному пути, мы можем заменить новой религией или религиозной идеологией старые верования, но будем продолжать пользоваться этой новой идеологией по-старому, невротически. Какими бы возвышенными ни были наши идеи, но если мы принимаем их чересчур серьезно и употребляем для сохранения своего эго, — мы все еще находимся под властью «владыки речи».
Если мы проанализируем свои действия, мы в большей части случаев согласимся, что находимся под властью одного или более «владык». «Но, — можно задать вопрос, — что же из того? Это простое описание состояния человека. Да, и мы знаем, что наша техника не может защитить нас от войны, преступлений, болезней, экономической неустойчивости, от тяжелого труда, от старости и смерти; не способны и наши идеологии защитить нас от сомнений, неуверенности и путаницы, а многочисленные приемы психотерапии не в состоянии защитить нас от исчезновения временно достигнутых нами высших состояний сознания, от следующих за ними отрезвления и тоски. Но, что же нам делать? Трое владык кажутся слишком уж могущественными, свергнуть их нам не под силу; да мы и не знаем, чем их заменить».
Обеспокоенный этими вопросами, Будда проверил весь процесс, в силу которого устанавливается правление трех «владык». Он пожелал узнать, почему наш ум следует за ними, нет ли другого пути. И он открыл, что трое «владык» соблазняют нас, создав фундаментальный миф — миф о том, что мы представляем собой устойчивые существа. Но этот миф в конце концов оказывается ложью; это — огромный обман, гигантская ложь — и в то же время корень всего нашего страдания. Чтобы совершить это открытие, ему пришлось пробиться сквозь очень хитроумную защиту, созданную тремя «владыками» для того, чтобы их подданные не раскрыли глубочайший обман, источник их власти. И для нас нет никакого способа освободиться от господства трех «владык», пока, подобно Будде, мы не преодолеем слой за слоем их искусную защиту.
Система защиты трех «владык» построена из материала нашего ума. Этот материал используется таким образом, чтобы поддерживать фундамент мифа о нашей прочности. Для того, чтобы нам самим увидеть, как действует этот механизм, необходимо пересмотреть весь собственный опыт. «Но как же нам произвести такой пересмотр? — можете спросить вы. — Какой метод или инструмент употребить?» Метод, который открыл Будда — это медитация. Он обнаружил, что получить ответ с помощью борьбы невозможно. И только тогда, когда в этой борьбе возникали перерывы, к нему приходили прозрения. Он начал понимать, что внутри него существует некоторое разумное качество пробужденности, и оно проявляется только при условии отсутствия какой бы то ни было борьбы. Таким образом, практика медитации включает в себя умение «не вмешиваться».
Существует много неверных представлений относительно медитации. Некоторые люди считают ее особым состоянием ума, похожим на транс, другие думают, что это приемы какой-то умственной гимнастики. Но медитация — ни то, ни другое, хотя она действительно является ключом к решению проблемы невротических состояний ума. Иметь дело с: такими состояниями ума — вполне возможно, даже не трудно. Они обладают энергией, скоростью, особым стереотипом. Практика медитации подразумевает невмешательство, т.е. способность идти вместе с этим стереотипом, вместе с этой энергией и скоростью. Таким путем мы узнаем, как обращаться с такими вещами, как вступить во взаимоотношения с ними — не в том смысле, чтобы заставить их созревать так, как этого хотелось бы нам, а в смысле познания их такими, каковы они есть, в смысле взаимодействия с их сутью.