Страница 32 из 47
– Жаль, – искренне огорчился Орлов. – У меня в мыслях только ты и море.
– А я читаю курортные журналы, просматриваю журналы мод и посещаю фирменные магазины женской одежды. Хочу выглядеть на европейском курорте по-европейски, а не как допотопная азиаточка.
– Ты всегда выглядишь по-европейски. А тебя не пугает, что рядом с тобой будет вышагивать допотопный азиат?
– Я и тебе кое-что присмотрела. Но вряд ли мне удастся тебя вытащить в магазины. Я права?
– С магазином ничего не выйдет. Придется приодеться во Франции.
– На курорте все дороже.
– Ничего страшного. Да, не забудь сообщить, когда вылетаем. Я очень хочу тебя видеть.
– Скоро будешь видеть каждый день и… каждую ночь. Чао!
«Почему же визы задерживают?» – думал Орлов. Наверное, решил он, ему еще рано выходить на сцену, в последнем действии спектакля. Там еще не готовы нужные декорации. Или Яго еще не нашел платок?
Прошел почти час, а Рене так и не появился у Ларисы.
«Ну, если все забыли обо мне, тем лучше. Пойду купаться».
Игривый морской ветерок растрепал ее распущенные волосы. Девушка вытянула руки вверх, к солнцу. Свобода, вот все, чего она хотела!
Неподалеку от причала Лариса заметила мальчика, что-то сосредоточенно высматривающего в воде. Возможно, потерял игрушку или увидел красивую рыбку. И вдруг мальчик исчез. Лариса лишь на секунду отвлеклась, взглянув на замок, а его уже не было на причале. Он, наверное, сорвался, испугалась девушка и кинулась на то место, где он только что стоял. Малыш барахтался в волнах, и по отчаянию на его лице Лариса поняла, что у него от страха свело горло и он не может кричать! Она кинулась вниз, схватила ребенка, подняла его почти без усилий – таким легким он оказался – перевесила через низкий парапет, быстро взобралась сама и, положив его животом на подставленное колено, откачала воду из легких. К счастью, мальчик не успел нахлебаться, и едва Лариса начала делать искусственное дыхание, он открыл глаза и заплакал.
Лариса прижала его к себе – он весь дрожал – и нежно утешала мальчика. Из замка уже спешили люди. Первой, с истошными воплями, прибежала мать мальчика. Она выхватила его из рук Ларисы, прижала к себе, завыла, запричитала, крепко и больно шлепнула Валери – так она его называла – и его тихий плач перешел в громкие вопли.
Лариса тихо отошла в сторону. Она хотела побыть одна, но мать мальчика догнала ее и со всей пылкостью корсиканского темперамента начала благодарить спасительницу, целуя ей руки.
– Не надо, не надо, – пыталась успокоить ее Лариса.
– Если бы не вы, мадам, если бы не вы, – все повторяла плачущая женщина.
– Успокойтесь, – Лариса взяла ее за руку, – все хорошо, все уже позади, идите к сыну. – Она поцеловала женщину и легко подтолкнула к группе возбужденных людей, все еще обсуждающих происшествие: – Ваш Валери ждет, он еще не пришел в себя, успокойте его.
– Да, да, – мать порывисто бросилась к мальчику.
«Какие они все впечатлительные», – думала Лариса, отойдя за камни и теряя из виду корсиканцев. И вдруг услышала чьи-то торопливые шаги за спиной. Она быстро оглянулась и увидела Марка Га-лини.
– А, маэстро артист, – насмешливо сказала она. – Что вам угодно? Наверное, вы хотите мне сообщить, что у берега нас поджидает русская подводная лодка, готовая принять нас на борт?
– Я понимаю, мадам, вы все еще сердитесь.
– Вы участвовали в гнусной провокации.
– Да, и тем не менее вы спасли моего сына.
– Я спасала ребенка, а не вашего сына.
– Да, конечно, и все равно, я вам очень благодарен.
– Однако, если получите приказ убить меня, вы вынуждены будете исполнить его, не так ли?
– Да, я исполню приказ без колебаний. В этом мы отличаемся от русских?
– Русские тоже бывают всякие. В одно время у нас почти поголовно мужья предавали жен, посылая их на смерть, а дети отрекались от отцов. Это было страшно.
– Все зависит от обстоятельств, мадам, а вовсе не от национального характера. Поэтому я приглашаю вас вечером послушать корсиканские народные песни.
– Ну что ж, я охотно приду. Мне здесь, откровенно говоря, тоскливо в неволе…
– Лариса, я все знаю! – на шею ей кинулась пылкая Катрин. – Еле тебя отыскала. – Она неодобрительно посмотрела на Марка. – А ты иди, Галини, иди. – Потом снова обратилась к подруге: – Лариса, ты необыкновенный человек!
– Еще бы. А куда ты испарилась? Все гуляешь со своим любимым?
– Нет, я с ним поссорилась.
– Это бывает.
– Я поссорилась навсегда.
– Это плохо. Из-за чего хоть поссорилась?
– Неважно. Он теперь мой главный враг.
– Еще одна вендетта? – усмехнулась Лариса. Катрин смущенно потупила взор.
– Ты смеешься над нашей горячностью. Но мы все такие. Я в обиде на тебя и ничего не расскажу.
– Ты простишь и меня, и своего парня. Отходчивость – тоже черта твоего характера.
– Хотела бы я быть такой невозмутимой, как ты, – позавидовала Катрин. – Такой же выдержанной, так же уметь владеть собой. Даже у моего отца не всегда это получается.
– Это просто черта всех русских. Нас нужно очень сильно разозлить, чтобы мы дали волю своим эмоциям. А у вас все наоборот: вы мгновенно вспыхиваете, но быстро отходите. Точно морские волны. Не волнуйся, скоро ты помиришься со своим другом.
– Ты так думаешь? – с тайной надеждой спросила Катрин.
– Конечно, в любви для меня нет секретов!
К Катрин вернулось хорошее расположение духа. Она и вправду не могла долго грустить.
– Но ты мне не ответила, почему перестала приходить ко мне по утрам, – напомнила Лариса. – По утрам я беру уроки математики у Жана. В это время ему удобнее, а с ним не поспоришь.
– Жан учит тебя математике?
– Да. Настоящий учитель приезжает раз в месяц с Корсики и принимает у меня зачет. А обычно меня учат братья. Если я что-то не понимаю, учитель занимается со мной дня два-три. Это бывает с утра до вечера, поэтому я стараюсь усвоить все сама, чтобы он меня поменьше мучил. А ты все еще сердишься на Жана? – неожиданно спросила она.
– Я о нем не думаю.
– Вот как? Значит, его присутствие тебя не очень рассердит?
– А где он собирается присутствовать? В моей комнате?
– Нет, он предложил, чтобы завтра мы вчетвером поплавали с аквалангами.
– А четвертая, случайно, не Мари? – не удержалась Катрин.
– Не обижай Мари, ей так плохо! – Катрин, похоже, уже забыла, как ее подружка дважды чудом не отправила Ларису на тот свет. – Ты же знаешь, Рене ее разлюбил! Она плачет с утра до вечера.
«Вот и разбиралась бы с Рене, а не со мной, – в сердцах подумала Чарская. – А то мечтает лишь о том, как бы меня сжить со свету».
Но вслух сказала совсем другое:
– И все-таки – кто четвертый?
– Рене, естественно, – недоуменно посмотрела на нее Катрин.
«Счастливая девочка, все у нее просто и понятно: черное – это черное, белое – это белое. А для меня все краски размыты и все вокруг в полутонах. Рене – благородный герой и мерзавец в одном лице. Да и ты, Катрин, милейшее создание, а прощаешь Мари жажду убийства».
– Я с удовольствием поеду с вами. Если уж Рене будет с нами, то Жан мне не опасен, правда?