Похищенная любовь

Никогда в жизни Рене не чувствовал себя так отвратительно. Он стоял в растерянности, не зная, что ответить ей, как оправдаться. Ее слова разрывали ему сердце. Он не подозревал, что ему придется выбирать между Ларисой и волей отца.

– Уж лучше бы оставил меня умирать на берегу, так было бы честнее!

– Нет, только не это! – не выдержал Рене. – Лариса, прости меня!

Лариса замолчала, пораженная неистовой страстью, прозвучавшей в его голосе. В глазах Рене она читала неподдельную мучительную боль. И сердце ее мгновенно оттаяло, да к тому же она выплеснула уже на него все свои эмоции. Но в тот момент, когда, обессиленная, опустилась в кресло, она уже понимала, что имеет полную власть над этим сильным, мужественным мужчиной. Она обладала над ним такой безграничной властью, какую никогда не имела в жизни ни над одной живой душой.

– Хорошо, – мягко сказала Лариса, глядя в глаза Рене и видя, как он, почувствовав в ней перемену, весь засветился от счастья. – Я тебя прощаю, – великодушным тоном одарила она его своей монаршей милостью. – Но только чтобы впредь такое не повторялось. Ты мне обещаешь?

– Да, да, – торопливо закивал Рене. Ларисе показалось – еще мгновение – и он бросится целовать ей ноги! Она подошла к нему и взяла за руку. – Ты должен поклясться.

– Лариса, клянусь, что я скорее умру, чем причиню тебе вред!

Девушка сама себе напомнила священника, отпустившего грехи. Осталось только торжественным голосом проговорить: «Ступай с миром, сын мой».

– Я верю, Рене, верю не столько словам, сколько твоим глазам.

В порыве чувств корсиканец взял ее руку в свои большие горячие ладони и стал осыпать ее нежными и страстными поцелуями.

– Хватит, дорогой, хватит! Мне кажется, это похоже на сцену из Шекспира.

Рене густо покраснел. Он не понимал ее, но от этого еще сильнее любил.

– Мы еще встретимся сегодня, – пробормотал он, уходя.

Глава 9

Слух о победе Орлова на теннисном турнире в паре с очаровательной дочкой шефа мгновенно распространился по банку.

– Ну почему не я! – сокрушался сидевший напротив Орлова Игорь Ветров.

– Потому что тебе для разбега понадобится целая взлетная полоса, – заметил Орлов. Его коллега с трудом влезал в костюм шестидесятого размера, правда, по этому поводу не комплексовал.

– А почему нельзя играть в теннис втроем? – не унимался Ветров. – Я присоединился бы к вашей парочке.

– Играют и втроем, – успокоил его Юрий. – Это называется «американкой».

– «Американка» – разочарованно протянул Игорь. – «Американка» – когда играют одни мужики, а когда один из игроков – женщина – это уже «шведка», – хохотнул он, явно довольный своей шуткой.

– У тебя превратное представление о теннисе и корыстное чувство юмора – не выдержал Юрий.

Ветров стер с лица широкую улыбку шестидесятого размера и проникновенно проговорил:

– Я рад за тебя, старик. Ничего не попишешь, закон природы: если одно убавилось, значит, другое прибавилось, то есть я хотел сказать: одна ушла – другая появилась!

Банковские девицы теперь шушукались при его появлении и долго смотрели ему вслед, иногда забывая закрыть рты. Его поездка в Ниццу с дочкой президента компании стала сенсацией номер один, и теперь все с нетерпением ждали развития событий. Не каждый день на ваших глазах разыгрываются сюжеты, достойные соперничать с любимыми сериалами.

К счастью, у него в эти дни было много работы. Нужно же было заслужить десять дней отгулов для отдыха на солнечных пляжах. Вообще, если бы Натали не устроила своему папаше крупный скандал, тот бы и не подумал отпустить Орлова, которому в лучшем случае светил подмосковный дом отдыха. Но обворожительная Натали умела добиваться своего. В один прекрасный день шеф вызвал его к себе:

– Юра, я всегда считал и считаю, что работа у мужчины должна быть прежде всего. Однако у меня создалось стойкое впечатление, судя по бесконечным разговорам моей дочки об этой поездке, что если вы с ней не отправитесь в Ниццу, жизнь потеряет для нее всякий смысл. – Шеф ухитрялся говорить витиевато и в то же время логично. – Я знаю, она все это специально подстроила. – Здесь он улыбнулся. – Но нам придется только подчиниться. И тебе, и мне. К тому же отдых тебе не помешает. Как там говорят американцы? Кто не умеет работать, тот не умеет отдыхать. А мы умеем работать!

«У этих корсиканцев весьма своеобразное представление о гостеприимстве. Рене так мил, влюблен и покорен, а прикажи отец убить меня – он это сделает и даже глазом не моргнет. Насколько было бы лучше, чтобы их дисциплинированность хотя бы вполовину походила на знаменитое российское разгильдяйство, когда каждый делает то, что заблагорассудится и к приказам начальства подходит весьма избирательно».

Лариса подошла к зеркалу и скорчила себе страшную гримасу:

– Дьявол, масса Том! Берегитесь, вы еще успеете спастись! У-у-у. – Она рассмеялась. Скоро на острове ею будут пугать маленьких детей, которые плохо едят. А через несколько веков здесь будет рассказываться страшная легенда о русской ведьме, которая могла прыгать через скалы и видеть сквозь стены. «Пожалуй, самое время пойти в тайник. Наверняка Рене побежит к отцу с докладом. Что решит старый козел? Какие еще сюрпризы приготовит для нее руками своего послушного сына?»

Девушка бросилась к тумбочке, открыла ящик и нашла листочек с шифрованной записью поворотов на пути к тайной комнате. Зажав его в руке, осторожно двинулась по коридору. Она быстро нашла нужное место, где лежал камень, почти не заглядывая в шпаргалку. Без труда проникнув в тайный ход, спустилась вниз. Потом зашла в темную комнатку, но не услышала ни звука. В кабинете Карно, очевидно, никого не было. Что делать? Вернуться к себе или подождать? Ей не хотелось сразу же лишиться своего полного одиночества. Так приятно знать, что никто не зайдет сюда в любое время суток, и не нужно заботиться о том, что написано на твоем лице.

Она выбралась из кельи и, чтобы как-то скоротать время, стала разглядывать каменные стены. Поверхность их была ровной, лишь в некоторых местах стену пересекали трещины. Камни как камни, ничего особенного. Обладай даром романистки, она наверняка придумала бы историю о том, как трудились рабочие, свезенные из разных темниц Франции, мечтая о куске хлеба и побеге. Но Лариса не отличалась склонностью к пустым фантазиям, поэтому просто разглядывала одну стену за другой. В одном месте ей показалось, что камень уложен не так плотно, как другие. Она подошла вплотную к стене и внимательно разглядела этот камень. Лариса ухватила его и начала тащить на себя. Камень поддался, причем совсем легко! Оказывается, он был небольшим и только прикрывал дыру, за которой в стене находилась большая ниша.

«Тайник», – подумала Лариса и представила золотые украшения с драгоценными камнями.

Она положила камень на пол коридора и заглянула в нишу. Чернота. Тогда она засунула внутрь руку и пошарила по дну. Ей попалось нечто вроде книги. Оказалось, небольшая кожаная тетрадь. Смахнув пыль, Лариса не обнаружила никаких надписей на кожаной обложке, лишь от времени она потрескалась. Лариса полистала страницы: ничего особенного. Непонятные значки, какая-то схема. Может быть, здесь зашифровано место, где лежит клад, но расшифровать записи ей было не по зубам.

Девушка тут же решила, что не стоит тратить время на разглядывание старинного манускрипта и положила тетрадь на место. Она установила обратно камень, вернулась к своей нише, снова спустилась в темную келью, и сразу же услышала знакомые голоса.

– Присаживайся, Рене, – сказал Филипп Карно. – На твоем лице следы печали. Я-то ждал, что ты влетишь в кабинет как резвый весенний ветерок, разметав по комнате все мои бумаги. Может быть, ты больше не любишь ее?

– Нет, отец. Я люблю ее еще сильнее, – тихо и печально проговорил Рене.

– И что же с тобой в таком случае происходит? Откуда эта мировая скорбь в глазах? Разве все не складывается самым наилучшим образом для тебя и для нее?