Похищенная любовь

– Помните, я описывал вам жизнь Ларисы в таких подробностях, каких не мог знать?

– Да, но ты же сказал, что встретил знакомых, которые видели Шуршиных в Париже.

– Я тогда… ввел вас в заблуждение. Не было никаких знакомых. Я просто все это видел во сне.

– Боже мой!

– В последнем сне я видел Ларису на берегу моря, на самом краю скалы. Рядом стоял Вадим…

Орлов рассказал все в подробностях.

– Лариса не разбилась, – убежденно повторил он, – и не утонула. Ее подобрала яхта. Не знаю, куда ее увезли, но она жива, не сомневайтесь!

– Я тоже надеюсь на это, – тихо произнесла Чарская. – Но пока я не увижу ее своими глазами…

– Я вас понимаю, Александра Федоровна. Давайте поступим следующим образом. Если позвонит Шуршин, скажите ему о скале над морем, где они стояли недавно с Ларисой, и внимательно проследите его реакцию. Лучше всего запишите разговор на магнитофон.

Чарские недоуменно уставились на Орлова.

Лейтенант Энн Хьюс обворожительно улыбнулась. Впрочем, у нее было сейчас другое имя. На этот раз – Синтия. Синтия Карлайн.

– Мсье, у меня появились проблемы, и, полагаю, вы могли бы мне помочь?

Молодой бармен-негр широко улыбнулся в ответ, обнажив крепкие как орех зубы. Он всегда улыбался клиенткам, независимо от их возраста и внешности. Но этой симпатичной американочке он улыбался особенно широко, ибо не прочь был провести с ней наедине часок-другой в уютном номере. Она действительно очаровашка, его не обманули.

– Никогда бы не подумал, что у такой неотразимой мадемуазель могут появиться проблемы. Однако я сделаю все, что в моих силах, и даже сверх того, чтобы вам помочь.

Негр окинул Синтию жадным взглядом. Карлайн и бровью не повела, ибо давно привыкла к откровенным взглядам мужчин и весьма недвусмысленным предложениям. Вот уже полмесяца она таскалась по злачным местам Ниццы и Сен-Тропезе, пытаясь выйти на след торговцев наркотиками.

– Нет, Лакруа, вы меня неправильно поняли. – Имя бармена она прочитала на карточке, висевшей на его груди.

– Неужели? – его огорчение было вполне искренним. – Хотя, признаюсь, я и сам был удивлен: такая красивая мадемуазель, при желании всегда найдет, с кем приятно провести вечерок. Однако вы не похожи на француженку. Вы шведка?

– Я американка. Приехала посмотреть Европу. Старушка на самом деле не стареет, она хороша и свежа, как на своем первом балу. Очевидно, Европа знает секрет вечной молодости… – Синтия помолчала. – Я довольна путешествием, у меня масса впечатлений. И все-таки… – Синтия перешла на доверительный шепот. – Столько впечатлений, что иногда хочется отключиться, словить кайф… Расслабиться. Ну понимаете меня? Я привыкла в Штатах, там достать это без проблем…

«Не стоит делать из себя полного идиота, – подумал Лакруа. – Меня предупреждали, что она очень настойчива».

– Понимаю, чего ж тут не понять?! – он равнодушно пожал плечами. – Я не дурак, я все сразу понял. Хотите «травки»?

Синтия, быстро оглядевшись по сторонам, кивнула.

– Только между нами. Был у меня один приятель, промышлял «травкой» несколько лет, здесь, в баре. Прибыльное дельце. Но новый хозяин предпочитает жить в ладу с законом, он сразу выгнал моего дружка, а меня предупредил: если заметит за мной что-либо подобное, тут же сдаст полиции. А я как раз хотел жениться. Вот, смотрите. – Лакруа вытащил из кармана фотографию молодой полноватой мулатки. Карлайн с интересом посмотрела на фото.

На большее, чем стать мисс бара «Морские звезды», где Синтия напрасно тратит сейчас время, приятельнице Лакруа рассчитывать не приходилось.

– Очень симпатичная, – польстила Синтия. – Жаль, что ты не можешь мне помочь, – вздохнула она. – Мой отдых под угрозой. Наверное, придется возвращаться в Штаты.

Она говорила чистейшую правду. Целыми вечерами отиралась в барах, заговаривала с подозрительными субъектами, однако ничего интересного так и не выяснила. Ей либо не везло, либо кто-то очень хитрый и умный «вычислил» ее и предупреждал «своих» о предстоящих визитах Синтии. И чутье подсказывало ей, что последнее предположение верно – кто-то невидимый затеял с ней коварную и опасную игру.

В последнее время несколько крупных партий наркотиков прошли через Францию. В европейском отделении «Интерпола» по борьбе с наркобизнесом решили провести совместную операцию с коллегами из-за океана. Расчет строился на том, что заокеанские агенты вызовут меньше подозрений. Сама же Синтия считала, что коллегам из Старого Света просто захотелось подстраховаться. В случае успеха – победа будет общей, в случае же неудачи виноваты окажутся эти неповоротливые янки. Похоже, так оно и будет. Ей осталось торчать здесь неделю, максимум две. Она уже настолько примелькалась, что удивительно, как на нее еще не показывают пальцем.

Но каким образом ее раскрыли? Она вела себя очень осмотрительно, все-таки не новичок в подобных делах. Легенда была тщательно продумана, она и внешне походила на младшую дочь миллионера из Техаса, по неизвестным причинам, но, скорее всего, небескорыстно согласившегося сыграть роль прикрытия…

И бар «Морские звезды» ничего не дал. Расплатившись за стакан апельсинового сока, Синтия легкой упругой походкой направилась к выходу.

Какие чудные ножки! Бармен Лакруа не мог отвести от них восхищенного взгляда. Если бы все полицейские были такими, мечтательно подумал он.

Бармен достал из кармана фотографию девушки, которую даже не помнил по имени. Когда-то он провел с ней ночь. Лакруа вдруг сам удивился: и чего это он хранит фото такой дурнушки?

От бесчисленных поворотов кружилась голова. Рене вел Ларису по прохладным мраморным плитам, местами украшенным строгой мозаикой. В открытые окна ветерок приносил влажный запах моря и водорослей.

– Это настоящий лабиринт. Кажется, мы прошли расстояние, которое равно длине среднего города, – пожаловалась Лариса.

Рене рассмеялся:

– Мы едва ли осмотрели треть замка.

– Неужели он такой огромный?

– Наш замок по сравнению с обычным особняком – все равно что Париж и Кан.

«И как они наводят здесь порядок? – недоумевала Лариса. – Нужен огромный штат прислуги, а людей почти не видно. Моя мама ни за что не согласилась бы здесь жить».

Воспоминания грустной тенью пробежали по лицу Ларисы. От внимательного взгляда Рене не ускользнула перемена ее настроения.

– Да, замок пробуждает воспоминания, я вас понимаю, мадам. Это от древних стен исходит особая магия. Хотите, я расскажу вам историю замка?

Лариса кивнула.

– До последнего десятилетия восемнадцатого века его владельцем был знатный дворянин Пьер Валуазе. Мадам, наверное, кое-что слышала о Великой французской революции?

– О да, разумеется.

– Именно в те горячие дни и закончилась жизнь Пьера Валуазе де Констеньен, причем далеко не так, как он надеялся. Его наследники долго не могли найти покупателей, чтобы продать замок. Дело в том, что остров Сен-Кам находится довольно далеко от собственно Франции. И все же им повезло. Как вы понимаете, замок с островом приобрели мои предки.

– Может быть, это вам повезло? – спросила Лариса.

– Мне трудно решить, хорошо это или плохо, что мы до сих пор владеем замком. Мой прадед жил своей семьей в большом богатом доме недалеко от Аяччо. Город нынче знаменит тем, что там, в тысяча семьсот пятьдесят седьмом году, в семье небогатого адвоката родился сын, впоследствии прославившийся под именем Наполеона. Это всем известный факт, но вряд ли кто-нибудь помнит, что, когда Карло, отец будущего Бонапарта, отправил мальчика учиться на материк, почти одновременно с ним такое же решение принял наш предок Жозеф Карно. Его первенец, Тьерри, был старше Наполеона на два года. Они учились в одно время в Парижской военной школе, но, хотя и были знакомы, друзьями не стали. Наполеон вообще не имел друзей и с детства рос замкнутым и угрюмым. Блестяще закончив училище, Тьерри стал офицером и надеялся сделать карьеру военного. Однако его судьба сложилась по-другому. Я вас еще не утомил? – вдруг участливо спросил Рене. Все это время они продолжали путешествие по замку. Девушка замотала головой, тогда он продолжил: – Я позволю также сказать несколько слов об истории Корсики, без краткой исторической справки вы можете просто не понять историю семьи. Корсика долгое время принадлежала Генуе, но в тысяча семьсот пятьдесят пятом году корсиканцы восстали и под предводительством одного местного землевладельца прогнали чужеземцев. Править островом стал лидер восставших – сеньор Паоли. А через тринадцать лет Генуэзская республика продала Франции фактически недействительные права на владение островом. Весной следующего года французские войска разгромили отряд Паоли и провозгласили Корсику своими владениями. Прошло долгих двадцать лет и после революции корсиканцы разделились на два лагеря: одни хотели полной независимости, а другие видели преимущества в правлении островом сильной Францией. Семья Карно оказалась в числе последних, а потому стала врагами Паоли, возглавлявших повстанцев. В его рядах оказался и клан Морсини, заклятый враг Карно. К тому времени вендетта между нами бушевала уже тридцать лет. Однажды ночью Морсини уговорили Паоли напасть со своим отрядом на дом Карно. Они подкупили слугу Жозефа, и тот помог проникнуть за ворота. Никто в доме не уцелел в жестокой бойне. Захваченные врасплох, мои предки дрались как львы, но силы оказались слишком неравными. Когда Тьерри узнал о трагедии, он поклялся отомстить коварным убийцам всей его семьи. Морсини разграбили дом, но большую часть состояния они не смогли найти, поэтому Тьерри досталось почти все. Он не захотел оставаться в залитом кровью родных доме и нашел этот замок. Он не прожил бы на Корсике и дня – один, в окружении врагов. Отсюда же он делал успешные вылазки, по одиночке выслеживая членов семьи Морсини и уничтожая их. Его дело продолжили его сыновья и внуки… Как видите, у нашей вендетты давняя история.