Похищенная любовь

– Неужели законы вашей семьи предписывают вам бросать на произвол судьбы беззащитных умирающих женщин?

– Откровенно говоря, Лариса, я и сам не понимаю, что заставило меня спасти вас, пренебрегая правилам безопасности.

– Я представляю какую-то угрозу безопасности вашей семьи? – еще больше удивилась Лариса.

– Мы никогда не приводим в дом чужаков, – объяснил Рене. – К сожалению, у нас есть печальный опыт, когда чужие люди, придя к нам с самыми, казалось бы, добрыми намерениями, приносили страшное несчастье семье.

– Однако я даже вообразить не могу, какого рода несчастье способна вам причинить? Как вы, взрослые сильные мужчины, можете бояться слабой покалеченной женщины, чужестранки, у которой нет в этой стране ни одного знакомого?

– Наверное, вам трудно это понять, – с грустью заметил Рене. – Но вы русская, а я знаю, у вас на родине сейчас жизнь далека от спокойствия и благополучия. А в смутное время люди относятся друг к другу скорее как враги, чем друзья. Или я ошибаюсь? Разве французы повинны в вашем падении со скалы?

– Нет-нет, – замотала головой Лариса. – Эти бандиты были русскими.

– Ну вот, у вас имелась прекрасная возможность убедиться, что мир жесток и побеждает в нем не сочувствие, а осторожность и подозрительность. Дело в том, Лариса, что мы, наша семья Карно – корсиканцы, – Рене сделал выразительную паузу. – Вам это о чем-то говорит?

Лариса недоуменно посмотрела на него. Он ждал ответа, и она сосредоточенно наморщила лоб, пытаясь вспомнить хотя бы что-то, имеющее отношение к Корсике.

– Наполеон, – наконец с явным облегчением произнесла она. – Он родился на Корсике.

– Нет, мы не потомки Наполеона, я совсем другое имел в виду. Вендетта. – Рене опять помолчал. – Вам известно, что это такое? – с леденящей усмешкой уточнил Рене.

– Это месть за смерть близкого человека?

– Да, кровная месть. И если вы думаете, что этот обычай остался в далеком прошлом, то глубоко заблуждаетесь. Да, мы живем в двадцатом веке, но вендетта приняла сейчас лишь более изощренные и коварные формы. Мы не можем ставить под угрозу честь семьи. Как и три века назад: честь либо есть, либо ее нет.

– Значит, у вас есть кровные враги, которых вы опасаетесь? И вас беспокоит также то, не имею ли я какое-либо отношение к враждебной вам семье? Уж не думаете ли вы, что меня специально сбросили со скалы, чтобы я проникла в ваш фамильный замок? И не семья ли Шуршиных – ваши кровные враги? – при последнем предположения ее охватил ужас.

– Вы задаете слишком много вопросов, мадам. Я вам сказал то, что должен был сказать. Если сочту нужным, то отвечу на некоторые ваши вопросы в следующий раз. – Вдруг на его лице появилась доброжелательная улыбка. – Вы еще слишком ослаблены, вас ничто не должно тревожить. Вы останетесь у нас до окончательного выздоровления, комната в полном вашем распоряжении. За вами будет ухаживать Кристин, опытная сиделка. Она будет кормить вас, делать вам уколы, натирать мазью, заживляющей раны. Доктор посоветовал вам есть побольше фруктов, дичь, совершать прогулки, принимать солнечные ванны на балконе… Кристин будет следить за точным соблюдением всех предписаний. Правда, ей запрещено отвечать на ваши вопросы о нашей семье и обитателях замка. С этим обращайтесь ко мне. А сейчас отдыхайте, я и без того слишком утомил вас.

– Рене, вы уходите? – встревожилась Лариса, Но тут же смутилась своего вопроса. Не может же он сидеть рядом с ней целыми днями. Но в его присутствии Лариса чувствовала спокойствие, она словно ощущала себя под надежной защитой.

– Я буду часто заходить к вам.

– Простите, Рене, я понимаю, вам нужно заниматься своими делами, – • проявив понимание, проговорила Лариса, – и я не хочу отвлекать вас от важных занятий и семейных обязанностей. Но мне необходимо знать: замок расположен на острове?

– Да, остров принадлежит семье уже больше двухсот лет.

– А до берега далеко?

Его острый взгляд пронзил Ларису точно рентгеновскими лучами. Должно быть, он прочитал ее мысли, так как не счел нужным отвечать на последний вопрос. Два быстрых веселых лучика смеха промелькнули в его карих живых глазах и погасли.

– Отдыхайте, – сказал он и быстро прошел через комнату к выходу. Взявшись за золоченую ручку массивной дубовой двери, он вдруг резко обернулся и все с той же насмешливой улыбкой тихо сказал: – До берега всего полсотни миль, но это побережье Корсики, а не материка. Не забивайте голову несбыточными фантазиями, мадам Лариса. Ваша единственная забота сейчас – поправляться, все остальное мы решим позже. В любом случае вам не о чем волноваться. – Он потер переносицу, словно хотел еще что-то добавить, но передумал и быстро вышел, плотно закрыв за собой дверь.

Лариса почувствовала такую усталость, словно пробежала длинную изнуряющую дистанцию. Она блаженно закрыла глаза и задремала.

Разумеется, во всей Москве не нашлось другого корта, кроме того, где они когда-то встречались с Ларисой. Еще одно совпадение, хотя Юрию оно уже не показалось странным.

Наташа издали помахала ему рукой. Подойдя к Девушке поближе, он, разглядев ее, даже присвистнул от удивления и восхищения.

– Наташа, ты выглядишь просто великолепно. Ты же лишаешь меня всех шансов на победу.

Девушка весело засмеялась в ответ, явно довольная произведенным эффектом.

– Я купила эту форму недавно, и решила, что сегодня подходящий случай ее обновить. Я рада, что тебе понравился мой «прикид».

– Ну еще бы! – Ему было приятно от мысли, что девушка не скрывает своего желания произвести на него впечатление. Белоснежная майка плотно обтягивала красивую округлую девичью грудь. Короткие, не скрывающие изящные щиколотки лосины, словно кожа, облегали стройные длинные ноги, узкие бедра. «Она вполне могла бы стать фотомоделью», – мелькнуло в голове Юрия.

– Начнем, – предложила Наташа.

Высоко вскинув голову, она неторопливо двинулась к свободной площадке, плавно покачивая бедрами. Все мужчины с соседних кортов бросали на нее украдкой восхищенные взгляды. Юрий внезапно почувствовал прилив энергии и бодрости, какие давно уже не испытывал и легкой, пружинистой походкой последовал за своей юной неотразимой партнершей.

Однако первый сет он проиграл в пух и прах, и не только сногсшибательный костюм соперницы был тому причиной. Юрий полгода не имел игровой практики и теперь без особого успеха пытался восстановить навыки, особенно плохо давались ему длинные розыгрыши, в которых он постоянно уступал. «Ну ничего, теннисная дива, – разозлился Орлов. – я тебе еще покажу».

Юрий попытался навязать Наташе свою игру. Он называл эту тактику «организованным хаосом». Если соперница ждала удар под заднюю линию, он играл коротко. Когда шел стремительный обмен ударами, внезапно прерывал их крученой «свечкой». Или внезапно срывался с места и с трудного мяча шел к сетке. В упорной борьбе ему удалось взять сет.

– А ты хитрый, – погрозила пальчиком Наташа. – Это ничего, что я перешла на «ты»?

– Ты же подруга моей обожаемой сестры, а все ее подружки – мне как младшие сестрички.

– Где ты так хорошо научился играть? Я ничего не могла понять: бегу налево, мяч – направо, и наоборот. Ты будто читал мои мысли.

– Нет, я не читаю чужие мысли, правда… Думаю, если немного подучиться, стал бы непревзойденным магом и волшебником.

– Таня говорила… – начала Наташа, но осеклась.

– И что же она говорила? – полюбопытствовал Юрий.

– Да так, ерунда, – смутилась девушка. – Она часто расхваливает тебя. Например, хвасталась, что ты знаешь восемь языков…

– Да, был у меня такой эпизод в биографии. Ну, английский и немецкий – это понятно. Потом, поспорив с другом, за два месяца освоил французский, польский, после чего, на одном дыхании, – итальянский, испанский, греческий… А когда дошел до японского и стал его понимать, внезапно охладел к языкам. Наверное, перегорел… Одно утешает: все, что учил, прекрасно сохранилось в памяти. Я, конечно, не имею в виду немецкий и английский. Эти языки мне почти как родные. Все-таки работа…