Страница 67 из 70
Через каждые несколько минут один из спасателей выходил на скалу и кричал так называемым йодлем – вибрирующим тирольским кличем. Но ответа не было. Бен ходил по галерее взад-вперед, а репортеры благоразумно прижимались к стенам, пропуская его. Как-то, на обратном пути к окошку, он выругался и сам полез на склон, не подвязавшись веревкой, держась за крюк одной рукой и подавшись вперед со свойственной ему когда-то отчаянной лихостью.
– Давай, Джон! – крикнул он вверх. – Кончай мозолить задницу об эту горку!
Ответа не было.
Но нечто другое показалось Бену необычайно странным. Эхо. Потрясающе громкое эхо. На Айгере не было ветра. Стояла небывалая тишина. И молчаливым зловещим призраком опускался холод. Он вслушивался в эту жуткую тишину, которая лишь иногда нарушалась грохотом случайного обломка скалы, катящегося по склону.
Когда Бен забрался через окошко обратно в галерею, он съехал спиной по стене и сел на корточки среди ожидающих спасателей, поглаживая колени, пока не унялась дрожь, и нализывая ладонь в том месте, где кожа сошла от соприкосновения со стальным крюком.
Кто-то разжег переносную плитку, и началась раздача неизбежного, но живительного чая.
Дневной свет в конце галереи переходил из голубого в темно-синий. Холодало.
Один молодой человек в устье тоннеля крикнул йодлем, подождал и издал еще одну трель.
И сверху послышался ответный крик!
В галерее поднялся возбужденный ропот, потом все затихли, когда молодой альпинист вновь зайодлировал. И вновь получил совершенно отчетливый ответ. Один из репортеров посмотрел на часы и что-то зачиркал в блокноте. В это время Бен вышел на выступ окошка с теми тремя, которых он отобрал для встречи штурмовой группы. Снова крикнули и снова получили ответ. В безветренной тишине невозможно было сказать, с какого расстояния кричали. Йодлист постарался еще раз, и голос Андерля с невероятной отчетливостью отозвался:
– Что тут у вас, конкурс?
Молодой австриец из группы спасателей ухмыльнулся и подтолкнул локтем соседа. Вот такой наш Андерль Мейер! Но в звуке голоса Андерля Бен уловил нотки отчаяния гордого и вконец обессиленного человека. Он поднял руку, и стоявшие рядом с ним на выступе замолчали. Кого-то спускали через свес скалы, далеко слева, в ста двадцати футах от окошка. По звуку щелкающих карабинов Бен понял, что кто-то спускается на импровизированных стременах. Потом в поле зрения показались ботинки, и вниз медленно заскользил Джонатан, вращаясь на веревке футах в десяти от поверхности скалы. Быстро опускалась сумерки. Пока Джонатан продолжал медленно спускаться, вращаясь, трое спасателей двинулись навстречу ему, скалывая предательскую ледяную броню и вбивая крюки всякий раз, когда обнаруживали подходящую трещину. Бен, оставаясь на выступе у окна, руководил действиями тройки.
Для всех остальных, которые рвались на помощь, там просто не было места.
Бен не стал кричать и подбадривать Джонатана. По тому как тот скрючившись сидел на подвеске, Бен понял, что он находится на последнем пределе, после того как с самого рассвета прокладывал путь остальным, и у него на слова не хватило бы дыхания. Бен молил, чтобы у Джонатана не произошло того эмоционального срыва, который так часто возникает у альпинистов, когда спасение уже почти пришло.
Трое молодых спасателей быстрее двигаться не могли. Склон был почти вертикальный, и для зацепа ногами имелся только обледеневший выступ в три дюйма. Если бы у них не было опыта в прохождении сложных траверсов без страховки спереди, они вообще не могли бы двигаться.
Потом Джонатан остановился посреди спуска. Он посмотрел наверх, но из-за выступа ничего не мог увидеть.
– Что там случилось? – крикнул Бен.
– Веревка! – Андерль скрежетал зубами. – Заклинило!
– Можете высвободить?
– Нет. Джонатан может зацепиться за скалу и дать немного слабины?
– Нет!
Джонатан ничем не мог помочь себе. Он медленно крутился на веревке, и под ним было шестьсот футов пропасти. Больше всего ему хотелось спать.
Хотя Бен стоял намного ниже, он четко слышал голоса Карла и Андерля в безветренном морозном воздухе. Слов он не мог разобрать, но по интонациям было похоже на перебранку.
Трое спасателей продолжали двигаться, они прошли уже полпути к Джонатану и начали рисковать, реже вживая крюки, чтобы увеличить скорость.
– Ладно! – послышался голос Андерля. – Сделаю, что смогу!
– Нет! – закричал Карл. – Не двигайся!
– Страхуй меня!
– Не могу – Карл всхлипнул. – Не могу, Андерль!
И Бен увидел, как вначале посыпался снег, перелетая через край выступа великолепным облаком, золотым в последних лучах заходящего солнца. Он инстинктивно прижался к скале. И тут, как мгновенная врезка в кинофильме, в дымке падающего снега и льда мимо него пронеслись две темные фигуры. Одна из них с отвратительным хлюпающим звуком ударилась о выступ окошка. И они исчезли внизу.
Снег с шипением проносился мимо. Потом перестал.
И на склоне воцарилась тишина.
Трое спасателей были невредимы. Но они замерли, не в силах пошевелиться под впечатлением того, что они только что увидели.
– Дальше идите! – рявкнул Бен. Они собрали чувства в кулак и пошли.
Первый удар перевернул Джонатана в его стременах, и он повис вниз головой, бешено раскачиваясь, и разум его вертелся в каком-то бессознательном водовороте. Потом его снова что-то ударило, и кровь хлынула у него из носа. Он хотел спать, он не хотел, чтобы это снова ударило его. Больше ему от жизни ничего не надо было. Но они столкнулись в третий раз, удар получился по касательной, и их веревки переплелись. Инстинктивно Джонатан ухватился за то, что его ударило. Это был Жан-Поль, который наполовину вывалился из своего спальника-савана, закоченевший от холода и от смерти. Но Джонатан вцепился в него.
Когда сорвались Андерль и Карл, веревка, соединявшая их с мертвецом, лопнула, Жан-Поль перекатился через край и рухнул на Джонатана. Он спас Джонатана от падения, сыграв роль противовеса на веревке, которой он был привязан к Джонатану и которая была продернута наверху через карабин и крюк. Бок о бок они раскачивались в холодной тишине.
– Подтянись и сядь!
Джонатан услышал голос Бена – тихий, далекий, призрачный.
– Сядь!
А почему бы не повисеть вниз головой? Все. С него хватит. Дайте поспать. Зачем “сядь”?
– Подтянись, черт тебя дери!
“Они не оставят меня в покое, пока я не сделаю то, чего они хотят. Какая разница?” Он попытался подтянуться по веревке Жан-Поля, но пальцы не хотели сжиматься. Они совсем онемели. Ну и что?
– Джон! Ради Бога!
– Оставь меня в покое, – пробормотал он. – Уходи. Долина внизу была темная, и ему больше не было холодно. Ему вообще никак не было. Спать.
“Нет, это не сон. Это что-то другое. Ладно, попробуем сесть. Может, тогда они отстанут. Дышать не могу. Нос кровью забит. Спать”.
Джонатан попробовал еще раз подтянуться, но пальцы его дрожали, толстые, бесполезные. Он высоко поднял руку и обвил ее вокруг веревки. Ему наполовину удалось подняться, но веревка выскальзывала. Ничего не сознавая, он начал пинать Жан-Поля, пока ему не удалось обвить его ногами и отжаться вверх, выпрямляя ноги – затем его собственная веревка ударила его по лбу.
“Вот, сижу. Теперь отстаньте. Глупая игра. Какая разница?”
– Попробуй поймать это!
Джонатан с силой зажмурил глаза, чтобы убрать с них пелену. Их было трое. Совсем близко. Вжались в стену.
“Какого черта им теперь надо? Почему они не отстанут?”
– Лови и обмотайся!
– Уходи, – пробормотал он.
Голос Бена ревел издалека.
– Обмотайся, черт возьми!
“Не надо злить Бена. Он плохой, когда злится”. Ничего не соображая, Джонатан влез в петлю лассо. “Ну все. Ничего больше не просите. Дайте поспать. Да кончайте вы из меня воздух выжимать!”
Джонатан услышал, как кто-то взволнованно кричал Бену:
– Мы не можем подтянуть его. Веревка слишком тугая.