Санкция Айгер

– Почти ничего. Определенно непрофессионал. Если бы это был профессионал, мы бы на него как-нибудь уже вышли.

– Это мог быть тот, который резал Стрихнина?

– Не исключено. Мы всегда исходили из того, что резал Крюгер. Это в его стиле. Но, наверное, могло быть и наоборот. А что?

– Один из альпинистов вполне способен убить человека ножом. А это могут немногие.

– Возможно, тогда он тот самый и есть. Но кто бы это ни был, желудок у него слабый.

– На пол сблевал?

– Вот именно.

– Это могла быть и женщина.

– А тут-то женщина есть?

– Жена Биде. Она могла переодеться в мужскую одежду. Да и хромота могла произойти от чего угодно – на лестнице ногу подвернула.

– Да, в общем, детка, у тебя тут полная банка червей.

С каким-то извращенным удовольствием Джонатан тащил Поупа по тому умственному лабиринту, в котором сам он блуждал последние две ночи.

– Червей там побольше, чем ты думаешь. Если учесть, что все это дело завертелось вокруг формулы биологического оружия, любопытно, что один из них – владелец компании, которая производит аэрозольные баллоны.

– Который?

– Биде.

Поуп подался вперед, глаза его сосредоточенно сощурились.

– В этом что-то есть. Джонатан улыбнулся про себя.

– Возможно. Но в таком случае другой из них причастен к производству инсектицидов – и есть основания полагать, что в годы войны там делали вещи и попротивнее.

– Выходит, один из двух, так? Так, по-твоему, выходит? – Поуп внезапно встрепенулся, в глазах его блеснула мысль. – Или, может быть, оба?

– Не исключено, Поуп. Но тогда – почему? Ни один из них в деньгах не нуждается. Они могли бы и нанять кого-нибудь. А вот третий альпинист, Мейер, – он беден. И ему нужны были деньги на это восхождение.

Поуп с важным видом кивнул.

– Возможно, Мейер – вот кто тебе нужен.

Потом он посмотрел Джонатану в глаза и покраснел, поняв, что его разыгрывают. Он рассердился и резко отодвинул стакан.

– Когда ты собираешься нанести удар?

– О! Я-то думал повременить, пока не узнаю, кто из них – наш объект.

– Я покручусь тут, в отеле, пока дело не будет сделано.

– Не покрутишься. Ты немедленно вылетишь обратно в Штаты.

– Не выйдет, приятель.

– Посмотрим. И вот еще что, пока ты не ушел – Меллаф сказал мне, что деньги за санкцию Анри Бака он получил от тебя. Это так?

– Нам стало известно, что Бак и с той стороной играет в кошки-мышки.

– Но организовал все дело ты?

– Такая у меня работа, приятель.

Джонатан кивнул, глядя куда-то вдаль.

– Так. Ну, пожалуй, все.

Он встал проводить Поупа до дверей.

– Знаешь, тебе следует гордиться собой. Хоть ты меня и загнал в угол, я не могу не восхищаться тем, с каким блеском ты меня подставил.

Поуп застыл посреди комнаты и внимательно посмотрел на Джонатана, пытаясь определить, не разыгрывают ли его снова. Он решил, что нет.

– Знаешь, приятель, если бы мы дали друг другу такую возможность, мы вполне могли бы стать друзьями.

– Как знать, Поуп?

– Да. О твоей пушке. Я тебе оставил ее внизу у стойки. Стандартный цировский, без номера, а при нем глушитель. Подарочек в коробке из-под конфет.

Джонатан открыл Поупу дверь. Тот шагнул в коридор, потом вернулся и встал в дверях, уперев руки в обе стороны проема.

– А что это ты там говорил насчет “откепать”?

Джонатан заметил, что согнутые пальцы Поупа находятся между дверью и косяком. Больно будет.

– Тебе действительно интересно?

Почувствовав подвох, Поуп придал физиономии самое “крутое” выражение.

– Лучше запомни одно, бэби. Я лично считаю, что после бумажных презервативов вы, внештатники – самый бросовый материал.

– Согласен.

Когда Джонатан захлопнул дверь, у Поупа сломалось два пальца. Когда он вновь рывком открыл ее, в глазах у Поупа стоял крик боли, но крику этому не хватило времени добраться до глотки. Джонатан схватил Поупа за ремень и дернул на себя, прямо на выставленное колено. Это был удачный удар – Джонатан услышал хлюпающий звук раздавливаемых лимфатических узлов. Поуп сложился пополам, всхрапнув носом – при этом на подбородок вылетели сопли. Джонатан ухватил его за ворот пиджака и зашвырнул в комнату, ударив головой об стену. Коленки у Поупа подогнулись, но Джонатан подхватил его и до половины сдернул с него клетчатый спортивный пиджак, пока Поуп еще не успел отрубиться. Падение Поупа Джонатан направил с тем расчетом, чтобы тот свалился поперек кровати лицом вниз. Поуп лежал, уткнувшись мордой в матрац, а руки его были пришпилены к бокам его же пиджаком. У Джонатана непроизвольно напряглись большие пальцы, когда он увидел прямо под ребрами точку, ткнув в которую можно было полностью разрушить почки.

Но Джонатан не стал тыкать туда пальцем.

Он остановился в замешательстве, внезапно опустошенный. Он пощадит Поупа. Он знал, что пощадит, хотя сам с трудом мог в это поверить. Поуп организовал убийство Анри Бака! Поуп самого его использовал как подсадную утку! Поуп даже что-то сказал в адрес Джемаймы.

И он не собирался добивать Поупа! Он посмотрел на поверженную фигуру, на идиотский спортивный пиджак, на обмякшие ноги, повернутые носками внутрь, но холода ненависти, обычно поддерживающей его в бою, он не почувствовал. Сейчас в нем чего-то недоставало.

Он перевернул Поупа на спину и пошел в ванную. Там он опустил полотенце в унитаз, и держал его за один конец, пока оно не пропиталось водой. Вернувшись в комнату, он бросил полотенце Поупу на лицо, и шок от холодной воды вызвал в бессознательном теле судорогу. Затем Джонатан налил себе небольшую порцию “Лафрейга” и вновь уселся в кресло, ожидая, когда Поуп придет в себя.

Исторгая из себя стоны в совершенно немужественном количестве, Поуп наконец пришел в сознание. Он дважды попытался сесть, пока ему это не удалось. Совокупность боли – пальцы, пах, ушибленная голова – была столь велика, что он не мог натянуть на себя пиджак. Поуп соскользнул с постели и сидел на полу в полной невменяемости.

Джонатан размеренно заговорил:

– Ты поправишься, Поуп. Может быть, несколько дней у тебя будет странноватая походка, но при правильном лечении скоро будешь как огурчик. Но здесь от тебя никакой пользы не будет. Поэтому ты как можно скорее отправишься в Штаты. Ты понял?

Поуп уставился на него бессмысленными вытаращенными глазами. Он все еще не понял, что с ним произошло.

Джонатан еще медленнее и четче проговорил:

– Ты улетаешь в Штаты. Прямо сейчас. И я тебя больше никогда не увижу. Понятно, да?

Поуп с трудом кивнул.

Джонатан помог ему подняться и, приняв на себя большую часть его веса, довел до дверей. Чтобы не упасть, Поуп прислонился к косяку. В Джонатане вдруг пробудился преподаватель:

– “Откепать” – избить, изувечить, применить физические меры воздействия.

Ногтями цепляясь за стену, Поуп вышел. Джонатан закрыл за ним дверь, развинтил футляр своей портативной пишущей машинки и извлек оттуда все компоненты, необходимые для подкурки. Он глубоко погрузился в кресло, удерживая дым в легких как можно дольше при каждой затяжке. Анри Бак был другом. А он пощадил Поупа.

* * *

Уже четверть часа Джемайма сидела напротив него в полумраке кафе, храня полное молчание. Ее глаза изучали его лицо, на котором было непонятное, отсутствующее выражение.

– Меня тревожит не молчание, – сказала она наконец. – Меня тревожит вежливость.

Джонатан усилием воли вернул себя в настоящее.

– Прости, пожалуйста?

Она печально улыбнулась.

– Вот именно это я и имела в виду.

Джонатан глубоко вздохнул и все внимание перевел на нее.

– Извини. Я все думаю о завтрашнем дне.

– Все время только и слышу: “извини”, да “прости”, да “передай, пожалуйста, соль”. И, знаешь, что мне меньше всего нравится?

– Что?

– У меня ведь и соли-то нет.

Джонатан рассмеялся.