Санкция Айгер

Он вяло просматривал почту.

От заведующего его кафедрой: “...и я счастлив предоставившейся мне возможности сообщить Вам о, существенном увеличении жалования в новом академическом году. Разумеется, невозможно измерить долларами всю ценность...”

Да, да. Шмяк. В мусорную корзинку.

Счет за дом. Шмяк.

“Администрация предоставила полномочия сформировать специальный комитет по студенческим волнениям, уделив особое внимание задаче направления социальной активности в конструктивное и...”

Шмяк. Мимо. Он взял себе за правило никогда не входить ни в какие комитеты.

Журнал испытывает острейшую потребность в статье о Лотреке. Шмяк.

Последним был свободный от уплаты почтового сбора официальный конверт из американского посольства в Берне. Там находилась фотокопия шифровки от Дракона.

“Начало сообщения... Хэмлок... точка... Спецрозыску не удалось установить объект... точка... Вступает в силу альтернативный план... точка... Подробности переданы Клементу Поупу... точка... План будет сообщен вам завтра... точка... Есть ли возможность снизить внимание прессы к предполагаемому восхождению... вопр. знак... Мисс Браун остается вне нашего поля зрения... точка... Наилучшие пожелания... точка, точка... Конец сообщения”.

Шмяк.

Джонатан сидел и смотрел, как градины рикошетом отскакивают от наружного подоконника. Два басовых раската грома заставили его вслушаться в шум дождя и снега. Ему очень хотелось услышать тяжелый рокот лавины, сходящей со склона, потому что если лавины не очистят склон от накопившегося снега и прочего мусора...

Он должен предпринять что-то определенное в отношении Джемаймы.

Все это кучей наваливалось на него.

Он скрутил еще одну сигаретку.

Какую цель преследовал Дракон, поручив возглавить обнаружение объекта Поупу? Несмотря на манеру поведения, напоминающую частного сыщика из второсортного детективного фильма, особо выдающихся достижений по Спецрозыску за Поупом не числилось, пока Дракон не возвысил его до поста №2 в СС.

Внезапное появление на сцене Поупа внушало беспокойство, но не было никакой возможности распутать сложнейшую сеть проверок и перепроверок, подозрительности и всяких совершенно лишних мероприятий, которые в ЦИРе назывались “мерами безопасности”. Поэтому Джонатан на время выкинул все это из головы.

Он развалился в кресле и закрыл глаза, пока продолжалось успокоительное действие травки. Впервые с момента встречи с будущими партнерами он оказался предоставлен сам себе и использовал эту возможность для анализа поведения каждого из них. Ни у кого не было ни малейшего проявления подозрительности или страха. Это хорошо. Он и раньше был в какой-то степени уверен, что Майлз Меллаф не смог связаться с объектом до известных событий в пустыне, и все же испытал облегчение, получив дополнительное тому подтверждение в поведении альпинистов.

Громкий телефонный звонок прервал ход его мысли.

– Угадай, откуда я звоню?

– Не знаю, Джем. – Он и сам удивился, до чего устало звучал его голос.

– Из Берна. Как это тебе?

– Что ты делаешь в Берне? – Он почувствовал облегчение и одновременно отчего-то расстроился.

– Я не в Берне. В том-то и дело. Я в своем кафе, в пятнадцати минутах неторопливой ходьбы от твоего отеля. Если есть настроение, можешь считать это приглашением.

Джонатан ждал объяснений.

– Они мой вызов направили через Берн. Не удивительно ли?

– Ничуть. – Джонатану была отлично известна швейцарская телефонная служба, которая по своей эффективности могла потягаться разве что с французской, – Они исходят из аксиомы, что кратчайшее расстояние между двумя точками – куб.

– Мне-то это показалось очень странным.

Он подозревал, что никакой серьезной причины звонить ему у нее не было, и мог различить некоторое смущение и беспомощность в ее голосе.

– Завтра постараюсь с тобой увидеться, Джем.

– О’кей. Но если почувствуешь неодолимую тягу заглянуть ко мне сегодня, я постараюсь внести в свои планы соответствующие изменения и.? – На большее ее не хватило. После паузы она сказала: – Я люблю тебя, Джонатан.

В наступившем молчании слышалась мольба об ответе. Когда ответа не последовало, она рассмеялась без всякой причины.

– Я не хотела кропить тебя слезами.

– Знаю, что не хотела.

С наигранной веселостью она отозвалась!

– Тогда пока! До завтра?

– До завтра.

Некоторое время он не вешал трубку, надеясь, что она сделает это первой. Когда она этого не сделала, он с величайшей осторожностью положил трубку на рычаг, как бы смягчая окончание разговора.

Сквозь разрыв в облаках сверкнуло солнце, дождь и град серебряными диагональными нитями падали в столбах солнечного света.

* * *

Спустя два часа пятеро мужчин сидело вокруг стола посреди комнаты Бена. Они склонились над большой увеличенной фотографией Айгерванда, углы которой были прижаты кольцами крючьев. Карл водил пальцем вдоль белой линии, начертанной им по глянцевой поверхности.

Джонатан с первого взгляда понял, что предлагается нечто среднее между маршрутом Зейдльмайера-Мерингера и классическим путем. План Карла подразумевал прямое восхождение по стене, лобовой штурм, обходящий все препятствия с минимальным траверсом. Это был тот же путь, который в обратную сторону проделал бы камень, сорвавшийся с вершины Айгера.

– Мы выйдем на стену вот здесь, – сказал Карл, показывая на точку на триста метров левее Первого Жандарма, – и выйдем прямо на Айгервандскую станцию. Восхождение будет сложным – пятой, местами шестой категории, – но оно вполне осуществимо.

– Первые восемьсот футов пойдете по совершенно открытой местности, – возразил Бен и совершенно справедливо заметил, что на первом отрезке не будет никакой защиты от камней и льда, которые с грохотом летят вниз по склону каждое утро, когда лучи солнца ослабляют мороз, на ночь приковавший к скале весь мусор.

– Я в курсе этого, – ответил Карл. – Я взвесил все опасности. Совершенно необходимо пройти первый участок рано утром:

– Продолжайте, – настойчиво попросил Жан-Поль, уже опьяненный перспективой стать одним из первых, кто поднимется на Айгер по прямой.

– Если все будет хорошо, наш первый лагерь будет здесь. – Карл пальцем погладил темное пятнышко на обледенелом склоне чуть выше Айгервандской станции. При строительстве железнодорожного тоннеля в горе была прорезана длинная боковая галерея, предназначенная для вентиляции и сброса мусора из основного тоннеля. Это была излюбленная площадка туристов, которые подходили к самому краю галереи, огражденному надежными перилами, и, раскрыв рот, смотрели вниз, в захватывающую дух бездну.

– В первый день мы смогли бы подняться даже до самого Привала Смерти. – Карл провел пальцем по нечеткому контуру изо льда и скалы. – А далее нужно будет только придерживаться классического маршрута.

Фрейтаг понимал, что, по сути дела, обошел молчанием ту часть маршрута, по которой еще никто не ходил, поэтому он посмотрел на сидящих вокруг стола, готовый отреагировать на их возражения.

Андерль склонился над увеличенным фотоснимком и несколько минут прищурившись смотрел на узкую диагональную полоску под окном Айгервандской станции. Он очень медленно кивнул.

– Так, может, и сойдет. Но нам нельзя будет выходить на лед – нужно как можно ближе держаться скалы. Это же настоящий мусоропровод, Карл. Готов спорить, что по нему весь день льется вода. И это естественный путь лавины. Не хотел бы я быть там регулировщиком, когда помчится лавина.

Когда иссяк смех, Джонатан отвернулся от стола и посмотрел вниз, на туманный луг за окном.

Медленно заговорил Бен:

– На этом участке скалы еще никто не был! Мы не знаем, какая она там. Что если по скале пройти будет нельзя? Если придется идти по желобу?

– Самоубийство меня не привлекает, герр Боумен. Если нельзя будет идти по краям трещины, мы отойдем и направимся по маршруту Зейдльмайера-Мерингера.